Борис Голдовский - История белорусского театра кукол. Опыт конспекта

«Еврей (идет из ширмы и поет). Ай, на горе-горики, // На прекрасном месте, // Ай, ай, ай, шлим-бим-бом и ню-ню-ню. // Там, где Мойша овцы пас // И за себе и за нас. // Ай, ай, ай, шлим-бим-бом, ню-ню-ню. (Выходит на сцены и обращается к публике). Здравствуйте Вам, господа! Будьте суби ждоровы! С Маковеем! (Является Петрушка).

Петрушка. Ты чего, жидовская морда, здесь кричишь?

Еврей. Вус пуриц, что ты кричис? Отдай мне гроши.

Петрушка. Какие тебе, жидовская морда, гроши!

Еврей. Вус пуриц, что ты на меня кричис? Отдай мене мой деньги.

Петрушка. Какие тебе деньги? За что?

Еврей. Как, вус пуриц, цто ты не знаес, какие гроши?

Петрушка. Какие? За что?

Еврей. И ты у меня был, сушки лы юшки ив.

Петрушка. Ну был и ел.

Еврей. А гроши не дало?

Петрушка. За что?

Еврей. Как, что?

Петрушка. Слушай, жидовская твоя морда, что у тебя есть, чтобы покушать?

Еврей. Вус, у меня всё есть, что завгодно.

Петрушка. Ну, что есть?

Еврей. Всё-всё, что завгодно.

Петрушка. Ну, жаркое есть?

Еврей. Вус жаркое — жаркое нет.

Петрушка. Ну, что ж у тебя есть?

Еврей. Всё есть, что завгодно.

Петрушка. Ну, что же у тебя есть?

Еврей. Всё-всё, что вгодно.

Петрушка. Ну, суп есть?

Еврей. Вус, суп, суп. Я сейчас спрошу у Хаини. Супа нет.

Петрушка. Ну, что ж, наконец, у тебя есть?

Еврей. Всё есть, что вашему Благородному Благородству завгодно.

Петрушка. Ну, котлеты есть?

Еврей. Эрсти пуриц котлет гур. Этого еще недоставало! Котлет нема.

Петрушка. Ну, что же, наконец, у тебя есть?

Еврей. Всё, что завгодно.

Петрушка. Ну, наконец, чай есть?

Еврей. Вус эрсти а гифер пуриц хочет чай. Ну дорогии гишефт на тоби, чаю нема у меня.

Петрушка (сердясь). Что же у тебя есть? Говори скорей, жидовская морда!

Еврей. Ну, пуриц шрайнит. У меня всё есть.

Петрушка. Говори скорей, что у тебя есть?

Еврей. У меня есть керосин, деготь, мыло, свечи, мелкие гвозди, соль; бебульная бумага; одним словом, всё, что только вгодно, я всё могу дать.

Петрушка (сердясь, плюет). Тьфу на тебя, жидовская твоя морда! (Уходит.)

Еврей (плюет и кричит). Тьфу на тебя, пуриц, давай мени гроши, я не пиду отсюда… гимблифогельд пуриц мир флей. (Кричит.) Я витсиля не пойду, давай мени мои гроши, гвала гроши, гроши.

(Сзади является Чёрт и хватает Еврея.)

Еврей (кричит). Гвалд мени, не нужны гроши. Пусти меня! Гвалд Хаиню, ратуй мене, меня черт вхопыв.

(Черт уносит Еврея.)»[64].

В черниговских вариантах Петрушки часто встречается и фраза «Вставай, мой сын Максим!» Максим, как известно, — персонаж белорусской батлейки (сцена Старика и его сына Максима, который потерялся в зимнем лесу, куда он пошел собирать грибы). В Гродненской, Могилевской, Минской губерниях часто Петрушку разыгрывали те же кукольники, что и в Брянске, Киеве, на Черниговщине или Смоленщине.

В конце XIX — начале ХХ в. белорусский Петрушка теряет свою аудиторию. Он ненамного пережил XX век и как явление народно-массовой культуры прекратил существование примерно с двадцатых годов XX столетия. И хотя Петрушка кое-где изредка еще появлялся, размахивая своей дубинкой, но уже не занимал заметного места в кругу народных развлечений. Ему на смену пришли иные народные заботы и забавы.

Воспользуемся же сохранившимся подлинным текстом белорусского Петрушки конца XIX в. и перенесёмся туда, где надрывался в крике ярмарочный зазывала, кружились карусели и под звуки шарманки собиралась пестрая толпа, чтобы посмотреть представление шестнадцатилетнего Константина Купцевича.

Гродненская губерния, с. Соколки, 1898 г[65].

«Петрушка (выходит и говорит). Здравствуйте, господа! Как вы поживаете? (Обращается к Музыканту.) Музыкант!

Музыкант. Что такое?

Петрушка. Ты знаешь, что я задумал?

Музыкант. Что ты задумал?

Петрушка. Я задумал, брат, жениться.

Музыкант. На ком?

Петрушка. На купеческой дочери.

Музыкант. А приданого-то много?

Петрушка. До чертовой пропасти: 44 000 и с половиной.

Музыкант. Ну — ка, а покажи-ка свою красавицу.

Петрушка (отправляется по свою красавицу и через минуту выводит свою красавицу и говорит Музыканту). У тебя нет такой красавицы! (Начинает с нею целоваться и потом спрашивает ее.) Марья Ивановна, вы танцевать можете?

Невеста. Могу, Петрушка. А что вы можете?

Петрушка. Я могу танцевать “оп-оп” (Обращается к Музыканту и спрашивает.) Музыкант! Ты можешь сыграть “оп-оп”?

Музыкант. Нет, не могу.

Петрушка. Сыграй-ка, брат, русского камаринского.

(Музыкант играет. Петрушка со своей красавицей танцуют. И когда они перетанцуют, Петрушка говорит Музыканту.)

Петрушка. Ох, брат Музыкант, моя красавица совсем заморилась. Музыкант. Если она заморилась, так проводи ее домой.

(Петрушка отправляется со своей красавицей домой. Через минуту он является и говорит Музыканту.)

Петрушка. Я песенку запою.

Музыкант. Ну, запой.

Петрушка (начинает).

Спрятался месяц за печку,Картошки он больше не хочет копать…

(Не успел он проговорить “копать”, как является к нему Цыган.) Цыган. Здоров, Петрушка!

Петрушка. Здоров, цыганюшка, здоров, чтоб тебя черт распорол. Что ты сюда пришел?

Цыган. Я пришел поздравлять тебя с молодою женою.

Петрушка. Спасибо тебе. А еще чего ты сюда пришел?

Цыган. Лошадку тебе продавать.

Петрушка. А сколько ты за нее просишь?

Цыган. Полтораста рублей.

Петрушка (ударяет Цыгана в лицо и говорит). Ох ты, полтораста гвоздей не стоит.

Цыган. Нет, не гвоздей, а рублей.

Петрушка. Нет, полтораста рублей много. Бери, брат, 120.

Цыган. Давай-ка, брат, задатку.

Петрушка. А приведи лошадку.

Цыган. У нас по-цыганскому, вперед задатку, а потом лошадку.

Петрушка. Ну, обожди, принесу задатку.

Цыган. Ну и иди, неси задатку, только барин, не пожалей прибавить деткам на молочко.

Петрушка. Ну, обожди, не пожалею прибавить детям и на молочко. (С этими словами отправляется за задатком.)

Цыган (обращается к Музыканту и говорит). Ах, Музыкант, загуляем!

Музыкант. Да, загуляем.

(Вдруг является Петрушка с палкой и говорит Цыгану.)

Петрушка. Ну-ка, считай! Раз! (И ударяет его палкой.) Два! (И опять ударяет палкой, а после подбавляет.) Вот тебе полтораста! Вот тебе сто двадцать!

Цыган (кричит). Ой, барин, с этого задатку голова болит!

(Наконец Цыган умирает. Минуту подождавши, Петрушка прислушивается, жив ли Цыган, и давай кричать).

Петрушка. Вставай, Цыган! Вставай, красавчик! Вставай, дорогой! Не встаешь — так черт же с тобой! (Подняв Цыгана, давай ударять да приговаривать.) Вставай! (И потом уволок.)

(После Цыгана является Филимошка.)

Филимошка. Здравствуй, Петрушка!

Петрушка. Здравствуй, здравствуй, а кто ты такой?

Филимошка. Да ты разве забыл меня?

Петрушка. Тебя-тебя? Кто ты такой?

Филимошка. Да ты разве не помнишь, как мы проводили время в Марьиной роще?

Петрушка. О, куда ты забрался, в Марьину рощу! Я никогда и сроду не видал этого.

Филимошка. Да ты вспомни, как мы с тобой гуляли.

Петрушка. Что-что? Воровали? Я никогда воровством не занимался.

Филимошка. Ну так выпьем, тогда ты меня припомнишь.

Петрушка (отправляется за выпивкой и является с палкой, которою затем бьет Филимошку по лицу, приговаривая). Вот тебе выпивка (бьет), а вот и закуска (бьет).

(Филимошка умирает. Является отец Филимошки, стоит, качает головой и плачет.)

Петрушка (обращаясь к пришедшему). Ты кто такой? Чего ты сюда пришел?

Отец Филимошки. Да мне жаль своего сына, который только один у меня и был, и ты убил его.