Митчем Сэмюэль - Величайшая победа Роммеля

Новый командир Африканского корпуса был одним из лучших танковых командиров всех времен: генерал—лейтенант Вальтер Неринг. Он много работал вместе с Гейнцем Гудерианом, «отцом» блицкрига, в первые годы создания танковых войск и служил начальником штаба Гудериана во время боев в Польше и Франции. После этого он отличился, командуя 18–й танковой дивизией на Восточном фронте, перед тем как 9 марта был переведен в Африканский корпус.[35]

Генерал—майор Густав фон Верст, бывший командир 2–й стрелковой бригады, был назначен командиром 15–й танковой дивизии. Очень способный командир панцер—гренадеров, он получит 2 раны, дважды будет повышен в звании и через 10 месяцев станет командиром 5–й Танковой армии.[36]

Генерал—майор Карл Бетчер, командир 104–го артиллерийского командования (артиллерии Танковой армии «Африка»), принял 21–ю танковую дивизию, когда Равенштейн пропал без вести. Однако он не отличался крепким здоровьем, и 19 февраля 1942 года был отозван в резерв фюрера.[37] Его заменил старый друг Роммеля Георг фон Бисмарк. Бисмарк прослужил в германской армии 32 года и перед войной командовал 7–м кавалерийским полком.[38] Зимой 1939–40 года эта часть была переформирована в стрелковый полк и придана 7–й танковой дивизии, вместе с которой Роммель прославился весной 1940 года во Франции. Позднее Бисмарк командовал 20–й стрелковой бригадой (10 декабря 1940–17 декабря 1941 года), перед тем как Роммель добился его перевода в Северную Африку. Он прибыл туда 5 января 1942 года и 11 февраля принял командование 21–й танковой дивизией.

Командиром 90–й легкой дивизии стал генерал—майор Рихард Вейс, баварец, который прибыл как раз вовремя, чтобы принять дивизию перед контрнаступлением в Киренаике.[39] Он действовал не так удачно, как Неринг, Верст или фон Бисмарк, да и во время последующих боев был не слишком заметен. 10 апреля 1942 года он был заменен генерал—майором Ульрихом Клееманном.[40]

Командование артиллерией Танковой армии «Африка» (104–м артиллерийским командованием) было поручено полковнику Фрицу Краузе, который ранее командовал 36–м артиллерийским полком на Восточном фронте.[41] Он начал службу в 1913 году и проявил себя прекрасным командиром. Краузе командовал германской артиллерией в Северной Африке почти до самого окончания боев.

Тем временем Танковая армия «Африка» расположилась в открытой пустыне между Дерной и Газалой. Солдаты, которые сами себя назвали «африканцами», обычно устанавливали по две палатки сразу, одну над другой, оставляя между ними маленький промежуток, что давало хоть какую—то защиту от жары. Когда почва была не слишком твердой, палатки устанавливались над вырытыми в песке ямами. Это обеспечивало укрытие от вражеского обстрела, исключая прямые попадания. Когда почва была слишком твердой, чтобы зарыться в нее, палатки растягивали между машинами или устанавливали рядом с обломками скал, которые назывались сангарами. Солдаты любили устраивать лагерь возле сангаров, так как они защищали от воздушных атак и избавляли от необходимости отрывать окопы и щели. Палатки всегда устанавливались на большом расстоянии одна от другой, так как их скопление привлекало огонь противника. Проведя несколько ночей в пустыне и насладившись несравненной ночной тишиной, люди начинали замечать, что им не нравится спать под крышей. Ночевка под яркими звездами успокаивала. Как правило, ночи в пустыне довольно прохладные, а с моря дует мягкий бриз. Люди раздевались, чтобы насладиться блаженным отдыхом от жаркого дневного солнца. Энтони Бретт—Джеймс вспоминает: «Всюду царила атмосфера товарищества. Жизнь приобретала новые черты примитивной близости к природе. Люди начинали по—новому смотреть на вещи… Теперь имело значение лишь самое важное… И очень многое из этого важного становилось жизненно важным».

Вокруг лагерей валялось множество мусора, включая пустые канистры (лишь отмеченные белыми крестами использовались для хранения питьевой воды), деревянные и металлические ящики от боеприпасов, которые служили столами и стульями, трубы полевых кухонь. Солдаты называли их «гуляшными пушками». В более мелкие лагеря продукты доставлялись на машинах из центральных лагерей и разогревались на маленьких кострах. Самым популярным методом было насыпать песок в пустую жестянку, плеснуть туда бензина и поджечь.

Немцы были непревзойденными мастерами камуфляжа. В пустыне можно было найти достаточное количество кустов верблюжьей колючки, и она использовалась для маскировки машин. Скалы и кусты помогали маскировать палатки, укрытые колючкой. Для устройства лагерей часто использовались вади, однако это было опасно в случае дождя.

В пустыне господствовали коричневый, желтый и серый цвета. Раскрашенные таким образом маскировочные сети помогали прятать свою технику и англичанам, и немцам. Во всяком случае, они сильно затрудняли обнаружение с воздуха.

Поддержание чистоты в пустыне было очень трудной задачей, так как все и вся приходилось доставлять из Европы. Трюмы транспортов не были бездонными, да и противник мешал перевозкам. Роммель требовал в первую очередь топливо, оружие и боеприпасы. Все остальное — включая швейные принадлежности, мыло, одежду — считалось предметами второй очереди, и очень часто их не хватало. Солдаты чистили свои мундиры, стирая их в бензине или морской воде, а потом оттирали сухим песком. Но очень быстро солдаты обеих сторон привыкали ходить грязными. Энтони Бретт—Джеймс из 5–й индийской дивизии вспоминал:

«Все автомобили можно было заметить издалека, потому что за ними волочился длинный хвост пыли… Вы могли носить шоферские очки, но ваше лицо быстро покрывал песок, который спекается в жесткую маску, липнет к потной коже, собирается в уголках глаз. Руки и ноги покрываются все тем же песком, который проникает под одежду, забивается в горло, заставляет глаза слезиться. Ваши волосы становятся тусклыми и коричневыми. По рукам у вас текут ручейки пота, которые оставляют влажные светлые дорожки в слое песка».

Но самым тяжелым в пустыне была, разумеется, жара. Днем она становилась буквально невыносимой. Майор барон фон Люк, командир 3–го танкового разведывательного батальона, писал: «Все искали хотя бы маленький клочок тени. Кое—кто действительно жарил яйца на раскаленной броне танков. Это не сказка, потому что я и сам делал это».

Рацион немецких солдат был плохим, но все—таки не столь плохим, как у итальянцев. Стандартный рацион состоял из плавленого сыра в тюбиках, консервированных сардинок и итальянского колбасного фарша (называемого «AM»), немецкого Dauerbrot (полезного ржаного хлеба, упакованного в фольгу), иногда из свежего хлеба с отрубями, лука, сушеного гороха, овсяных хлопьев и каменных итальянских сухарей. Аббревиатура AM часто встречалась на ящиках и расшифровывалась как «Amministrazione Militare» — военная администрация. Однако немцы предпочитали читать ее как Alter Mann — старик, а злые на язык итальянцы вообще утверждали, что это Arabo Morte — мертвый араб. Сладости и продукты из Фатерланда (ветчина, пиво, картофель) попадали в Африку очень редко. Если появлялась возможность, солдаты старались купить у местных арабов яйца, цыплят, помидоры, финики.

Естественно, трофейные продукты (особенно тушенка, белый хлеб и консервированные фрукты) считались редкими и ценными деликатесами. После войны фон Меллентин сказал американскому подполковнику Вернеру Л. Карлсону: «Только когда мы захватили английские склады, Африканский корпус сумел по—настоящему поесть. Говяжья тушенка, которую недолюбливали британские солдаты, стала для Лиса пустыни и его солдат настоящим лакомством». Карлсон писал: «Кое—кто из немцев даже отправлял ее своим родным в Германию!»

Основным питьем для Африканского корпуса была опресненная вода, которая была так начинена химикатами, что больше напоминала какой—то реактив. Очень часто в нее добавляли лимонный концентрат или эрзац—кофе. Они тоже воняли химией. Естественно, в рядах Танковой армии «Африка» бушевала дизентерия.

Под давлением Гитлера Вермахт пичкал своих солдат витаминами, хотя их качество, разумеется, было очень далеко от современного. Когда англичане в ноябре и декабре 1941 года захватили несколько картонных ящиков с витаминными пилюлями, они были просто поражены. Пресса союзников раструбила, что немцы накачивают своих солдат наркотиками, чтобы придать им сверхчеловеческую силу.

И словно скуки и плохого питания было недостаточно, жизнь в пустыне значительно осложняли песчаные блохи и насекомые. Барон фон Люк вспоминает:

«Мы обнаружили, что ночи здесь довольно прохладные. Мы не могли снять одежду и заматывались шарфами, пока уже перед самым рассветом не становилось слишком жарко. Всему этому мы научились у местных жителей—бедуинов. Однако настоящим проклятием были мухи. От них можно было спастись, лишь забравшись далеко в пустыню».