Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1
Процесс монополизации стал причиной нового рывка в расширении международных экономических связей. Фактически речь шла о создании мировой капиталистической системы, поскольку модель массового производства, растущая концентрация капитала превратили все мировое пространство в единый потенциальный рынок для экономики немногих империалистических держав. Крупнейшие монополии уже в начале XX в. перешагнули национальные границы. Одним из наиболее доходных видов экспорта стал вывоз капитала, формирующий единый мировой финансовый рынок. Только за первые 13 лет XX в. объем зарубежных капиталовложений крупнейших западных стран удвоился и достиг 44 млрд дол. В тот же период начинается широкое образование международных монополий. Если первые подобные объединения – Международный синдикат по продаже стальных рельсов (1883), Североатлантический союз пароходов (1892), Международный динамитный картель (1896) – представляли собой лишь соглашения по вопросам торговой политики, то в начале XX в. влияние международных монополий начало распространяться и на определение условий найма рабочей силы, распределение инвестиций, распространение новейшей технологии, стандартизацию производства. Важную роль в интернационализации экономики сыграли международные отраслевые конференции и конгрессы промышленников (конгресс хлопчатобумажных фабрикантов в 1906 г., конференция морских кампаний 1906 г., конгресс предпринимателей строительного дела 1912 г. и др.).
Ускоренными темпами развивалась всемирная транспортная сеть. Быстро росла протяженность железнодорожной сети – с 1900 по 1917 г. она увеличилась на 357 тыс. км, в том числе в США – на 109 тыс. км, в Британской империи – на 71 тыс. км, в Российской империи – на 30 тыс. км, в Германской империи – на 17 тыс. км. Вырос тоннаж торгового флота. Если в 1900 г. тоннаж мирового парового флота составлял 13,9 млн, то в 1914 г. – уже 45 млн т. Бесспорным лидером в сфере морских транспортных перевозок оставалась Великобритания, обладавшая к 1914 г. 11,4 тыс. торговых судов (США – 2,3 тыс., Германия – 2,2 тыс., Россия – 1,2 тыс., Франция – 1,5 тыс.).
Однако триумф индустриальной системы оказался прологом к ее глубокому и, в конечном счете, фатальному кризису. Экономическая экспансия империалистических держав не только создавала единое финансовое и торговое мировое пространство, но и крайне обостряла международные отношения. Тотальная либерализация мировых экономических отношений, столь естественная с точки зрения предпринимательской психологии XIX в., все более явно вступала в противоречие с государственными интересами, подрывала стабильность национального экономического пространства. Поэтому на пороге XX в. все большее количество стран начинали предпринимать меры по протекционистской защите своих производителей. Некоторые из таможенных конфликтов, например «хлебные войны» России и Германии, оказывали самое негативное влияние на развитие всей системы международных отношений. Еще более негативными были последствия колониальной экспансии ведущих стран Запада. Растущая потребность в поставках сырья и новых рынках сбыта заставила Великобританию, Францию, Германию, Россию, Италию, Австро-Венгрию, Японию вступить в острое соперничество за окончательный раздел мирового пространства на зоны влияния. Причем колониальная экспансия в эпоху империализма приобрела новое качество – целью захвата колоний была уже не только их непосредственная экономическая эксплуатация, но и блокирование возможного усиления позиций других держав. В итоге, помимо важных в экономическом или стратегическом отношении колоний, поводом для ожесточенного противоборства стали и труднодоступные, малозаселенные территории. В течение двух-трех десятилетий на рубеже веков были практически поделены огромные пространства африканского и тихоокеанского регионов. Завершение же территориального раздела мира к началу XX в. вело к новому витку борьбы – за перераспределение уже установленных сфер влияния. После серии локальных империалистических конфликтов мир оказался на пороге всеобщей войны.
Помимо обострения международной ситуации, эпоха империализма принесла и явные симптомы кризиса всей производственной системы западного общества. Монополистический капитализм, приведший к небывалому экономическому росту, сформировал комплекс глубоких внутренних противоречий, поставивших саму индустриальную модель на грань краха. Быстрое увеличение производственных мощностей в период формирования массового производства не было обеспечено адекватным ростом потребительского спроса. Ценовая политика монополий еще больше усугубляла эту проблему. Переход к широкой практике монопольных завышенных цен подрывал реальное соотношение спроса и предложения на рынке, искусственно ограничивал и без того достаточно узкий платежеспособный спрос, формировал предпосылки ускоренного перепроизводства.
Менялось и отношение монополий к проблеме технического и технологического обновления производственных мощностей. Ранее поддержка научно-исследовательских работ и ускоренное внедрение их результатов в производство были важными факторами борьбы с немонополизированным сектором. Но после ликвидации или ограничения внутриотраслевой конкуренции этот стимул исчез. Поскольку рост нормы прибыли обеспечивался теперь монопольными, а не конкурентными факторами, заинтересованность в дальнейшей модернизации производства оказалась минимальной. Сохранение морально устаревшего оборудования позволяло даже получить дополнительные прибыли за счет нецелевого использования амортизационных фондов. Помимо общей стратегической пагубности торможения дальнейшей модернизации и интенсификации производства, подобная политика монополий наносила удар по всей существующей экономической системе. Она резко сократила потребительский рынок отраслей, связанных с производством средств производства (металлургии, машиностроения, станкостроения) и, как следствие, добывающей промышленности.
В результате, монополизация экономики существенно изменила динамику обычных циклических колебаний спроса и предложения. Продолжительность цикла чрезвычайно сократилась. Стадия относительного перепроизводства достигалась в считанные годы. Короткие периоды стремительного наращивания объемов производства сменялись все более длительными паузами депрессии. В условиях такой нестабильной динамики рыночной конъюнктуры система монополизированного производства оказалась исключительно уязвимой. Во-первых, массовое производство не было рассчитано на гибкое реагирование в условиях изменения рыночного спроса. Монополии, обладая большим «запасом прочности» в финансовом отношении, как правило, не сокращали производство при появлении первых симптомов падения спроса. В условиях последующей так называемой «понижательной фазы» изменения рыночной конъюнктуры масштабы производства даже продолжали возрастать. Когда же относительное перепроизводство (т. е. падение реального спроса) становилось очевидным, следовало резкое сокращение производства, создававшее впечатление настоящего экономического обвала.
Второй фактор, осложнявший циклическую динамику развития монополизированной экономики, был связан с растущим влиянием банковской системы. Биржевой рынок, обеспечивающий систему акционерного капитала, не только позволил аккумулировать огромные средства, но и создал феномен финансовой игры. В игру на биржевых курсах (в спекулятивные операции с акциями) включились не только крупные дельцы, но и массы мелких и средних вкладчиков. Механизм котировки акций оказался под влиянием субъективных факторов, массовых настроений, искусных махинаций и, как следствие, превратился в настоящий детонатор финансовых взрывов и экономических кризисов.
Первым циклическим кризисом, продемонстрировавшим все эти особенности развития монополизированной экономики, был кризис 1907 г. Он завершил рекордно короткий трехгодичный цикл подъема и стал чрезвычайно разрушительным по уровню падения производства. В состоянии депрессии оказались целые отрасли. Толчком к нему послужил острый финансовый кризис, последовавший за биржевым крахом в США. Эта особенность имела важнейшие последствия: изменение инвестиционного климата вовлекло в кризис почти одновременно самые различные отрасли производства. В силу высокой интернационализации банковской сферы финансовый кризис в США вызвал цепную реакцию и в других ведущих странах Запада. Соответственно, циклический кризис 1907 г. начался почти одновременно в рамках всей мировой капиталистической системы и имел универсальную динамику. Синхронизация распространения кризисных явлений на различные отрасли и их проявления в разных странах, т. е. превращение циклических кризисов во всеобщие, мировые, стала отличительной чертой развития системы монополистического капитализма. В полной мере эта особенность проявилась уже после Первой мировой войны.
