В Иноземцев - Расколотая цивилизация

Между тем все это отнюдь не означает, что глобализация современного общества должна рассматриваться как неоспоримая данность. Возвращаясь к приведенному выше определению глобализации (а более основательных нам не удалось найти в современной литературе), следует признать, что компонентами этого процесса могут быть объявлены фактически все проявления современной хозяйственной и социальной динамики, и в этом случае утрачи

[26] - Waters M. Globalization. P. 3.

[27] - Подробнее см.: Albrow M. The Global Age. P. 113-115.

[28] - См.: Cattaui M.L. Opportunities in the Global Economy // Hesselbein F., Goldsmith M., Beckhard R., Schubert R.F. (Eds.) The Community of the Future. San Francisco, 1998. P. 168.

[29] - Подробнее см.: Kanter R.M. World Class. P. 329-331.

вается фундаментальный принцип всякого научного определения, согласно которому ex determinatio est negatio. Создается впечатление, что теоретики глобализации апеллируют прежде всего к относительно поверхностному, если даже не сказать -- обывательскому, сознанию. Когда говорят о том, что реформирование экономических систем Китая или стран бывшего СССР "вовлекло в орбиту глобального рынка 2,7 млрд. новых потребителей" [30], то как будто забывают, что на самом деле многие из них сегодня больше оторваны от мировой экономической интеграции, чем несколько десятилетий назад. Когда рассуждают о масштабности инвестиционных потоков, связавших периферийные регионы с центрами постиндустриальной цивилизации[31], оставляют в стороне факт растущего, а не снижающегося сосредоточения финансовых трансакций в трех точках -- Токио, Нью-Йорке и Лондоне. Все эти и им подобные моменты не должны игнорироваться при построении концепции глобализации; в результате ряд исследователей сегодня признает, что "хотя, без сомнения, сегодня сильны тенденции к глобализации, мировая экономика еще не достигла ее в полной мере" [32].

Эта позиция П.Диккена достаточно показательна; однако она отражает его сомнение не столько в самом факте глобализации, сколько в том, что соответствующий процесс получил определенное завершение. И в этой связи необходимо задаться вопросом, чрезвычайно важным для оценки протекающих ныне процессов: "Наблюдаем ли мы в современных условиях нечто такое, что не имеет аналогов в прошлом и в силу этого может быть обозначено новым понятием "глобализация"?" Мы полагаем, что наиболее справедливым вариантом ответа на этот вопрос будет отрицательный ответ.

Наукам об обществе известны два процесса, каждый из которых приводил человеческую общность на более высокую ступень целостности, а отдельные социальные явления -- на новый уровень взаимообусловленности. Первым из них было создание национальных государств на этапе промышленной революции; в ту эпоху экономические закономерности стали отчетливо доминировать над соображениями политической целесообразности, и границы большинства европейских стран начали определяться не династическими связями их суверенов, а внутренним единством той или иной нации как сообщества людей, тесно связанных определен

[30] - Cattaui M.L. Opportunities of the Global Economy. P. 169.

[31] - См.: Albrow M. The Global Age. P. 113.

[32] - Dicken P. Globalization: An Economic-Geographical Perspective // Halal W.E., Taylor K.B.(Eds.) Twenty-First Century Economics. Perspectives of Socioeconomics for a Changing World. N.Y., 1999. P. 36.

ными условиями хозяйствования. В результате сформировались отдельные экономико-политические системы, четко противопоставляющие себя остальному миру и другим подобным им системам. Второй столь же масштабный процесс развернулся в нашем столетии и получил название интернационализации; на этот раз хозяйственная необходимость потребовала образования блоков и союзов государств, гигантских корпораций, передела мира и установления новых границ между его частями. С точки зрения развития мировой экономики никакого третьего процесса, который можно было бы назвать глобализацией, на наш взгляд, не существует по меньшей мере по трем причинам. Во-первых, любые глобальные изменения общеэкономического характера (включая создание национальных государств и интернационализацию) порождаются процессами, возникающими внутри наиболее развитых хозяйственных систем той или иной эпохи. Во-вторых, как раньше, так и сегодня эти изменения не устраняют барьеров, разделяющих мировое экономическое и политическое пространство, а упрочивают их, и относительно условные политические и идеологические рубежи заменяются реальными экономическими преградами, все более трудно преодолимыми. В-третьих, все эти процессы объективны и подчиняются сугубо хозяйственным закономерностям, в то время как политическому фактору отводится главным образом пассивная роль фиксации достигнутых результатов. В этом контексте следует особо отметить, что две основные части, на которые оказалась расколота цивилизация, представлены в наиболее "чистом" виде, не опосредованном никакими идеологическими или политическими факторами, и современной науке не известны социальные формы, которые могли бы относиться к некоей третьей группе стран и народов. Глобализация, таким образом, представляется теоретической конструкцией, призванной отразить формирование однополюсного мира, причем в качестве справедливого, если не идеального, мирового порядка.

Многие исследователи пытаются обнаружить отличия в процессах формирования национальных европейских государств и в современных мирохозяйственных процессах[33]; не менее активны также попытки противопоставить интернационализацию экономической жизни (к примерам которой относят взаимодействие "ориентированных на национальное государство подходов к организации международной системы, в основе которой лежит система национальных государств") ее глобализации (рассматриваемой как "транснациональный подход к организации глобальной системы,

[33] - Подробнее см. специальный обзор "The World Economy" в: The Economist. 1997. September 20. Section "Survey". P. 5-56.

в основе которой лежат глобальные тенденции и институты" [34]). Подобные поиски трудно признать продуктивными. Когда такой серьезный исследователь, как П. Крагман, в своей новой работе утверждает, что его любимым примером глобализации является организация выращивания тропических фруктов в Зимбабве, которые, благодаря совершенной организации торговли и транспортировки, появляются на прилавках лондонских магазинов уже на следующий день после того, как собраны в далекой африканской деревне[35], вспоминаются времена, когда появление на лондонских рынках левантских шелков (французского вина, русской пеньки, американского кофе и т.д.) вызывало подобный же фурор. Конечно, каждая новая революция в средствах передвижения увеличивает наши возможности, но чем в таком качестве отличается создание реактивного самолета от изобретения колеса? Когда не менее глубокий автор, И. Валлерстайн, отмечая, что "способность мировой капиталистической системы охватывать новые географические зоны исторически имела решающее значение для сохранения нормы прибыли и, следовательно, для накопления капитала", приходит к выводу, что "после того, как возможности географического расширения исчерпаны и произошел отток населения из сельской местности, политические способы снижения стоимости сталкиваются со столь значительными трудностями, что накопление становится практически невозможным; реальные издержки производства должны увеличиваться в глобальном масштабе, и, следовательно, прибыли должны снижаться" [36], не только вспоминаются бытовавшие в начале века опасения невозможности безграничного расширения капиталистической системы, но встают перед глазами свидетельства конца столетия, не оставляющие сомнений в том, что успехи в хозяйственной области обнаруживает прежде всего постиндустриальный центр, а не развивающаяся периферия.

Наша позиция состоит в том, что современные процессы интернационализации лишь продолжают формирование все более широких и комплексных хозяйственных систем, предполагающих последовательный отказ от политической и идеологической разделеннос-ти мира и замену ее экономической разделенностью. О подлинной же глобализации можно будет говорить только тогда, когда начнет преодолеваться экономическая разделенность мира и большая часть человечества выйдет за рамки экономической системы мотивации. Глобализация в нашем ее понимании, как преодоление разделен

[34] - См.: SklairL. Sociology of the Global System, 2nd ed. Baltimore (Ml.), 1995. P. 4.

[35] - См.: Krugman P. The Accidental Theorist and Other Dispatches from the Dismal Science. N.Y.-L., 1998. P. 85-86.

[36] - Wallerstein I. After Liberalism. N.Y., 1995. P. 37, 38.

ности мира, возможна только в условиях активного формирования постэкономического общества, а не его предпосылок, возникающих на протяжении последних десятилетий. Апелляция к глобализации как реальной характеристике современной эпохи представляется в данном контексте недопустимым забеганием вперед, желанием (благим ли?) убедить мировую общественность в том, что основные трудности перехода к новому социальному порядку уже пройдены.

Происходящие сегодня процессы интернационализации хозяйственной жизни не только не преодолевают многие из существовавших противоречий, но и создают новые. Фактически в каждом из проявлений современной "глобализации" можно обнаружить либо существенные контртенденции, либо реальные опасности для стабильного социального развития. Неоспоримо, что нарастающая информационная активность вскоре приведет к беспрецедентной свободе обмена знаниями; однако далеко не всегда в этой тенденции заключен положительный заряд. Не говоря о таких общеизвестных фактах, как распространение по каналам Интернета порнографии, создание сети азартных игр, головоломные трудности контроля над нелегальными денежными потоками, информационная революция создает предпосылки для невиданного манипулирования общественным сознанием. Л. Туроу отмечает в своей последней книге, что в перспективе, когда использование Интернета станет всеобщим, референдумы могут фактически заменить представительную власть[37]; однако он не обращает внимания на то, как легко их результаты могут быть подтасованы даже из чисто профессионального азарта хакера. Очевидно, что интернационализация финансовой активности обеспечивает развивающимся странам дополнительные инвестиции, но в то же время и делает их еще более зависимыми от постиндустриальных держав. Международные финансовые трансакции, составлявшие в середине 80-х годов около 20 млрд. долл. в день, сегодня достигают 1 триллиона долл., а к 2015 году, как ожидается, превысят 30 триллионов[38]; однако последствия краха на гипертрофированно раздутом финансовом рынке вызовут вполне реальный экономический спад, что вряд ли совпадает с интересами большинства индустриальных наций. Рост объемов международной торговли поражает воображение, однако при этом отношение экспорта к ВНП остается фактически постоянной величиной для развитых стран и быстро растет в развивающихся. Последнее означает, что,