Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси
С Велеши и расположенного на противоположном, правом, берегу Волхова приметного мыса долины правого волховского притока, речки Любша, начинается собственное пространство Старой Ладоги, занимая возвышенные берега излучины Волхова, протяженностью 5 км и шириною до 2,5 км, со сравнительно плодородными известняковыми почвами, прорезанными долинами многочисленных мелких рек и ручьев, притоков Волхова, освоенное сравнительно многочисленным земледельческим населением, сосредоточенным в Ладоге, деревнях, выселках и усадьбах ближайшей округи, из которых многие, как и урочища и угодья, фиксирующийся с Писцовых книг до XX века, восходят в основе своей к древнерусскому времени (Бранденбург 1896:5—137). Микротопонимия ладожского пространства позволяет детально реконструировать его архаическую раннегородскую структуру (рис. 137).
Излучина Волхова по всей своей протяженности слева (с запада) ограничена глубокою складкою коренного берега речной долины, вторая надпойменная терраса которого поднимается на юго-запад от мысового холма Велеши ровной возвышенностью, известной сейчас по средневековому названию деревни — Ахматова Гора (более ранний топоним Писцовых книг — «Висельник тож»). Неглубокая складка в основании террасы «Висельника» служит речной долиною, по которой параллельно Волхову протекают навстречу друг другу две речки: с севера на юг — Ладожка (от фин. *Alode-joki — «Нижняя река») и с юга на север — р. Заклюка (*Yla-joki — «Верхняя река») (Попов 1981:91; Лебедев, Герд 1999: 326; Кулешов 2001: 76). Заклюка берет начало в 15-20 км выше слияния с Ладожкой, в известняковых ключах возвышенностей над Волховскими порогами — Михайловской и Ильинской горы на левобережье Волхова; Ладожка — в верховых болотах «Коровьего Хребта» вдоль Глинта — коренного берега Ладожского озера.
Реконструированные финские (протокарельские, ижорско-карельские, «чудские»?) названия этих речек, левых волховских притоков, указывают, возможно, на древнюю, дославянскую подоснову мифологического противопоставления «Верха» и «Низа» в топографии всего волховского пространства, ориентированного на Ильмень (Ilmeri) и Нево (Nevo, от саамск. *nevA — ‘пучина, бездна’) — древнее название Ладожского озера (Кулешов 2001:76); ниже Порогов они словно «дублируют» основное противопоставление: Перыни — в истоке (Верх, у Ильменя), Велеши — в устье Волхова (Низ, перед впадением в Нево) (рис 38).
Рис. 137. Архаическая раинегородская структура Ладоги VIII—X вв.I — «княжеская» зона, II — «городская» зона, III — «сакральная» зона. 1 — сопки; 2 — курганы с сожжениями различных типов обряда; 3 — курганы с трупоположениями; 4 — длинные курганы; 5 — древнерусские храмы; 6 — грунтовые могильники
Рис. 138. «Пороги за Ладогой»Иллюстрация из книги Адама Олеария «Путешествие в Московию» XVII в.
После впадения в нее Заклюки короткая (0,3 км) речка Ладожка (Елена), впадающая в Волхов слева, образует удобную речную гавань на Волхове, разделяя ладожское пространство примерно на две равные половины, северную и южную; это членение городской территории отмечал еще первый исследователь Ладоги, Н. Е. Бранденбург (Бранденбург 1896: 2). Оно закреплено топографией православных монастырей древнерусской Ладоги, мужского и девичьего, — Никольского и Успенского (мужской — на юге, девичий — на севере снова «дублируют» языческое противопоставление «Верха» и «Низа»).
Расположенная на мысу Волхова и Ладожки крепость с воинским храмом Георгия, прикрывая ладожскую гавань со стороны Волхова и контролируя вход в нее, в качестве центрального звена городской структуры появляется сравнительно поздно: по летописи, в 862 г. (Кирпичников 1984: 23-42). Не менее ста лет (с середины VIII до середины IX в.) архаическое раннегородское поселение в Ладоге не имело укреплений и располагалось вокруг гавани, первоначально образованной несколькими (ныне исчезнувшими подземляными напластованиями и фортификацией ладожских оборонительных сооружений) речными рукавами Ладожки/Елены, видимо и воспринимавшееся с Волхова как собственно Alode-joki/ Aldeigja.
Волхов, в соответствии со славянской семантикой своего названия (волхъв — жрец, посредник между мирами богов и людей), в естественном движении течения сверху вниз, соединял область Перуна и Велеса, «верх» и «низ», Новгород и Ладогу, Ильмень и озеро Нево. Водная дорога из Новгорода завершалась близ Ладоги у селения Извоз («конец дороги»). Вздымающаяся над рекою левобережная возвышенность (южная оконечность высокой надпойменной террасы, известной под названиями «Победите», «Гора») маркирована топонимом «Княщина» и памятниками, составляющими первую, «княжескую», зону архаической структуры Ладоги, ограниченную у основания террасы Никольским монастырем («княщина» в новгородской лексике — княжеская доля в доходах, владениях и правах). К западу от Княщины, за речкой Заклюкой находилась «волость Силосари» средневековых источников. Ижорско-карельское (протокарельское?) название Sillasaari, от silla — «мост» и saari — «остров», продублировано славянскими топонимами «Каменный Мост» на р. Заклюке и «Княж-Остров» в отдаленном лесном урочище волховского левобережья. Как и «Лопино» напротив, на правом берегу Волхова (от др.-русск. лопь — саамы), где. как и на Княщине, сохранились группа сопок, грунтовый могильник и остатки селища, все эти названия, по-видимому, связаны с закрепленным за князем и его администрацией правом сбора дани с иноплеменного, неславянского населения, лопи и чуди, в ближней и дальней округе Ладоги (Кирпич¬ников 1979: 102).
С юга Княщину ограничивает «Парамонов ручей». Этому гидрониму соответствует в Новгороде «двор поромонь» (как доказала Е. А. Мельникова — предшественник Готского и Немецкого двора, место дислокации варяжской наемной дружины). Название Поромонего двора происходит от др,- сев. farimenn — «путешественники»; в конце XI в. «фарьман глебов» оставил свое граффити на стене Св. Софии в Новгороде; древнесеверное слово в древнерусской лексике могло совместиться и с греческим термином X в. paramonai — «телохранители» (Мельникова 1984; Лихачев 1983: 80-81, Рождественская 1992:27), Поромонь двор — главное место событий антиваряжского выступления 1015 г., которое для Новгорода зафиксировано ПВЛ, а в Ладоге вошло в местный фольклор и топонимику (предания 0 сражении «со шведами» на «Победище», второе назван ие Парамонова ручья — «Кровавый» и др. — Орлов 1949: 35). В ладожской Княщине, как и на Ярославовом Дворище в Новгороде, варяги входили в состав разноплеменного окружения князя и его администрации.
Данные топонимии позволяют на северной окраине «княжеской» зоны реконструировать *Поле, место вечевых собраний, обрядов и пр. (микротопонимы «Заполек», «Полянка» в документах XVII-XVIII вв.). Оно маркирует южную границу второй, «городской», зоны Ладоги.
Городская территория делилась на две половины, северную и южную (Бранденбург 1896:2-62). Зафиксированное топографией древнерусских монастырей (Успенского и Никольского), это членение восходит к значительно более раннему времени. Каждая часть города с дохристианских времен имела свой могильник. Южный — на склонах возвышенности Гора (Победище) — насчитывал, видимо, несколько сот курганов. Здесь представлены все разновидности верхнерусской курганной обрядности VIII-XI вв.: длинные и круглые курганы с сожжениями, насыпи с характерным обрядом «приладожского типа», со скандинавскими кремациями, ингумациями X-XI вв. В состав могильника входили также группа сопок (ранние погребения датируются серединой VIII в.) и древнерусский грунтовый могильник с христианскими погребениями XI-XII вв.
Северный городской могильник (Бранденбург 1896:245; Орлов 1956:94-97) располагался на левом берегу ручья Грубицы (урочище «Могильник» в Писцовых книгах XV в.). Здесь исследованы погребения по обряду сожжения (захоронение воина с конем, X в.) и трупоположения, с севера, в пределах монастырского парка, сохранилась сопка на берегу Волхова, а в западной части «Могильника», на берегу р. Ладожки Н. Е. Бранденбург исследованы курганы с ингумациями XI-XII вв. (ныне здесь находится действующее староладожское кладбище с церковью Алексия Божьего Человека, возможно, напоминающей о царевиче Алексее Петровиче, сыне царицы Евдокии Лопухиной, узницы Успенского монастыря в 1718-1727 гг.).
Рис. 139. «Рюриков замок» в Старой Ладоге. Гравюра из «Живописной России», коней XIX в.
Оба могильника, южный и северный, охватывая по периметру площадь поселения (16 га), тянулись на запад вдоль двух дорог по направлению к переправам через речки Заклюку и Ладожку, а дороги соединялись на возвышенности «Висельник» («Ахматова гора»), откуда и в наши дни раскрывается полнообъемная панорама Ладоги с ее крепостными стенами и башнями, куполами храмов и насыпями языческих сопок по волховским берегам.
Напротив этой возвышенности и ладожской крепости (поставленной на мысу Волхова и Ладожки/Елены), на противоположном, правом, берегу Волхова в урочище «Плакун» располагался третий некрополь «городской» зоны. Он представлен группой сопок на высоком краю террасы (в раскопанных насыпях отмечены балтские черты обряда: погребение коня с уздой «восточнолитовского» облика, перевернутая урна и др.) и курганным могильником на нижней площадке террасы. Здесь исследовано около 15 насыпей (всего их насчитывалось, возможно, от 20 до 60, может быть и до 100 курганов); в 7 или 8 открыты сожжения в ладье, в 1 — камерное погребение IX в. (ок. 880 г.). В отдельно стоящей сопке на нижней террасе Плакуна обнаружено разрушенное трупоположение в ладье (или, что технологически менее вероятно, в погребальной камере, сделанной с использованием ладейных досок). Плакунский некрополь связывают с варяжской дружиной времен Рюрика и Олега, наиболее ранние (в том числе женские) погребения здесь датированы временем не позднее второй половины IX в., и могильник использовался до середины X в. (Корзухина 1971: 128-131; Лебедев 1977а: 184-188; Михайлов 2002: 63-68).
