Анатолий Тарас - Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Подтверждением тому, что Переяславская рада не решала вопрос о «соединении Украины с Россией» — несмотря на все заявления об этом «ангажированных» историков — может служить позиция Турции.

Напомним, что по договору 1651 года Хмельницкий от имени Войска Запорожского признал себя и все казачье войско вассалами султана. Исходя из этого факта, власти в Стамбуле в течение 30 лет считали левобережную Украину, а также Киев и некоторые районы по правому берегу Днепра, частью Османской империи. Более того, возмущенный тем, что московские воеводы и дьяки хозяйничают в его землях, султан Махмед IV начал в 1676 году войну с Москвой за Украину. Он жаждал восстановить попранную справедливость.

Однако так называемые Чигиринские походы турецких войск в 1677–78 годах завершились поражением турок. Пришлось султану заключить в 1681 году Бахчисарайский договор, по которому он отказался в пользу Москвы от спорных земель.

В торжение Москвы в Речь Посполитую

(1654 г.)

Заключая союз с Хмельницким, царь и бояре понимали, что это неминуемо приведет к вооруженному конфликту с Речью Посполитой. Но казацкая война показала слабость Республики Обоих Народов и потому в Москве решили: пора! Царь Алексей мечтал присоединить не только левобережную Украину и Киев, но и все те земли Великого княжества Литовского, которые завоевывали в ХУ-ХУ1 веках московские государи Иван III, Василий III, Иван IV.

Подготовку к войне он начал еще летом 1653 года. В конце июня царь устроил смотр своим войскам на Девичьем поле. Тогда же думный дьяк зачитал его обращение к ратникам и воеводам с призывом готовиться к военным действиям. Наконец, 23 октября 1653 года Алексей Михайлович торжественно объявил в Успенском соборе Кремля о своем желании начать войну:

«Мы, великий государь, положа упование на Бога, приговорили и изволили идти на недруга своего, польского Короля».

Эти факты убедительно доказывают, что дело было вовсе не в «защите» Украины или «освобождении» Беларуси, как о том всегда твердили и монархические, и коммунистические авторы.

Тем же октябрем царь отправил в Голландию подьячего Головина, который купил там 20 тысяч мушкетов, 30 тысяч пудов пороха, несколько осадных орудий, много свинца, и, кроме того привез два десятка голландских наемников-инструкторов. В Швеции удалось купить еще 20 тысяч мушкетов, несколько тысяч замков для карабинов и пистолетов, комплекты лат.

Правительство снаряжало три армии. Одна из них формировалась в Новгороде и Пскове и насчитывала, по разным источникам, от 15 до 25 тысяч человек. Ею командовали бояре Василий Петрович Шереметев и Афанасий Ордин-Нащекин. Этой группе войск предписывалось наступать на Невель — Витебск — Полоцк.

Центральная группировка (около 42 тысяч человек) формировалась в Москве, ее возглавляли князья Яков Черкасский, Никита Одоевский, Михаил Тёмкин-Ростовский, а общее руководство осуществлял сам царь.[233] Ее главной целью был захват Смоленска.

Базой формирования третьей группы войск (18 тысяч человек) стал Брянск. Здесь командовал князь Алексей Никитич Трубецкой, которому подчинялись воеводы Долгорукий, Куракин и Пожарский. Она должна была нанести удар в направлении Рославль — Мстиславль — Борисов.

Таки образом, армия вторжения насчитывала в общей сложности 80–85 тысяч человек, а вместе с казаками Хмельницкого — до 100 тысяч. Районом действий украинских казаков был определен бассейн Сожа и Днепра, в направлении Гомель — Пропойск — Старый Быхов — Могилев.

С учетом густой сети рек в местах будущих сражений, московские власти заранее позаботились о строительстве речных судов (байдар, челнов и стругов) в Брянске. Они предназначались для доставки войск, вооружения и продовольствия.

В Вильно и Кракове знали обо всем этом. Уже осенью 1653 года в приграничных поветах шляхта на своих сеймиках рассмотрела вопросы организации обороны. Решили, что в случае объявления «посполитого рушения» от каждых трех служб (хозяйств) будет выставлен один пехотинец, вооруженный мушкетом либо рушницей (аркебузой), с запасом олова, пороха и провианта на 4 недели.

При этом ополченцы приграничных поветов должны были действовать вместе с отрядами шляхты, а также вооруженных горожан, в составе своих территориальных формирований.

С опозданием, но все же начался ремонтукреплений в ряде приграничных замков и крепостей, была увеличена численность гарнизонов. Для финансирования подготовки к войне приграничных городов, сейм Речи Посполитой весной 1654 года освободил их на 4 года от уплаты налогов.

16 февраля 1654 года канцлер ВКЛ Альбрехт Станислав Радзивилл издал универсал, согласно которому все наемные войска и хоругви «посполитого рушения» (кроме ополченцев приграничных поветов) должны были собраться летом в полевом лагере под Оршей.

Однако эти и другие меры, как вскоре выяснилось, оказались совершенно недостаточными для отражения массированной агрессии. Главное, в казне княжества не было денег, чтобы нанять больше самых боеспособных войск — немецкой и венгерской пехоты. Да и «посполитое рушение» собиралось в Орше очень медленно. К началу военных действий общая численность вооруженных сил Литвы, включая гарнизоны всех замков и городов, составила примерно 20 тысяч человек — в пять раз меньше сил московского царя и казаков!

Между тем, уже 27 февраля 1654 года из Москвы в сторону Смоленска отправился по зимнему пути «наряд» (осадная артиллерия) под командованием боярина Долматова-Карпова. Канцлер А. С. Радзивилл 1 апреля получил в Вильно письмо от смоленского воеводы Филипа Казимира Обуховича с сообщением о том, что его люди своими глазами видели то, как из Москвы тянут к Вязьме «гарматы велизарной ваги» (пушки огромной тяжести).

Через два месяца, 26 апреля ушел к Брянску князь А. Н. Трубецкой с частью войск.

Главные силы начали движение от Москвы к литовской границе 15мая 1654 г. В первый день выступил Передовой полк воевод Никиты Одоевского, Федора Хворостина и Дмитрия Львова; 16 мая — Ертаульный полк Василия Шереметева и Тимофея Щербатова; 17 мая — Большой полк Якова Черкасского и Сторожевой Михаила Тёмкина-Ростовского. 18 мая с арьергардом (Государев полк, два стрелецких полка) выехал сам царь со своей свитой и думными боярами.

В Москве все эти дни звонили колокола. Вдоль улиц стояло духовенство и кропило ратников освященной водой. На десятки верст по Смоленской дороге растянулась вереница конных и пеших войск, повозок с амуницией и продовольствием, упряжек с пушками.

Царь спешил. 26 мая, по прибытии в Можайск, Алексей Михайлович написал жене и сестрам:

«Из Можайска пойдем 28 числа, а спешю, государыни мои, для тово, что, сказывают людей в Смоленске и около Смоленска нет никово, чтоб поскорее его захватить».

Царь и бояре надеялись, что православная часть населения ВКЛ не только не станет воевать за короля Яна II Казимира, но и поддержит московитов с оружием в руках (католики, униаты, евреи и татары в расчет не принимались). В своих грамотах, засылавшихся в Литву с «верными людьми», царь призывал:

«Прежде нашего царского пришествия разделение с поляками сотворите, как верою, так и чином… и каждый против супостат Божиих да вооружается. Которые добровольно прежде нашего государского пришествия известны и верным нам учинятся, о тех мы в войск заказ учинили крепкий, да сохранены будут их домы и достояние от воинского разорения».

И действительно, значительная часть православного населения приграничных поветов поначалу приветствовала московитов, особенно крестьяне. Подобно новгородской «черни» при Иване III, они наивно полагали, что православный московский царь избавит их от необходимости работать на панов и шляхту. Им даже в голову не приходило, что уже существует письменный план «роздали» крестьян, мещан и ремесленников московским боярам, дворянам и монастырям для превращения в крепостных и дворовых.[234]

Сторожевой полк 1 июня подошел к крепости Белая, которая сдалась без сопротивления.

Едва отряд вяземских «охочих людей» показался перед Дорогобужем, как маленький литовский гарнизон ушел оттуда в Смоленск, а посадские люди 3 июня сдали город без боя.

11 июня воеводе В. П. Шереметеву сдался Невель, даже не пытаясь обороняться.

В середине июня главные силы московитов вышли из Дорогобужа к Смоленску, до которого осталось 70 верст. Только тогда на Варшавском сейме виленский воевода Януш Радзивилл 18 июня был назначен великим гетманом Литвы. Прямо с сейма он поехал к Орше, где собирались войска в соответствии с универсалом от 16 февраля.