Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.
Значение танцев и музыки возрастало и в общественной и в домашней жизни. Мы уже говорили о том, что театральная музыка и пляски получили в сценическом развитии этого времени более самостоятельное значение; можно только добавить, что теперь в Риме даже на публичной сцене давались часто представления греческими музыкантами, танцовщиками и декламаторами, как это было заведено в Малой Азии и вообще во всем эллинском мире и везде, где распространялась эллинская цивилизация 142 . Кроме того, мы видим еще музыкантов и танцовщиц, которые показывали свое искусство за столом и вообще по заказу, и, наконец, нередко в знатных домах имелись собственные оркестры струнных и духовых инструментов, а также певцов. Знатные люди и сами прилежно пели и играли, это доказывается уже включением музыки в круг общепринятых предметов обучения; что же касается танцев, то, не говоря уже о женщинах, даже консуларам ставили в упрек, что они исполняли в тесном кругу разные пляски.
Однако к концу этого периода обнаруживается одновременно с началом монархии и наступление лучшего времени для искусства. Мы уже раньше указывали, какое сильное развитие получила благодаря Цезарю столичная архитектура и как это должно было сказаться на строительном деле во всем государстве. Даже в выделке монетных штемпелей замечается около 700 г. [54 г.] поразительная перемена; грубый и по большей части небрежный до той поры отпечаток выделывается с этих пор тоньше и тщательнее.
Мы дошли до конца римской республики. Мы видели ее властвовавшей в течение целого полутысячелетия над Италией и прибрежными странами Средиземного моря; мы видели, как она не под давлением внешней силы, а вследствие внутреннего разложения приходила в упадок в политическом, нравственном, религиозном и литературном отношении и уступила место Цезаревой монархии. В том мире, который застал Цезарь, было много благородных пережитков минувших веков и бесконечная бездна роскоши и блеска, но мало ума, еще менее вкуса и всего меньше — веселья и радостного наслаждения жизнью. Это был поистине одряхлевший мир, и даже гениальный патриотизм Цезаря не мог вполне обновить его. Заря не наступит, пока не установится полная ночная мгла. Тем не менее для измученных народов вокруг Средиземного моря наступил благодаря Цезарю после удушливого полдня приятный вечер; и когда вслед за долгой исторической ночью занялся для усталых народов новый день и новые нации устремились в свободном самоопределении к иным, высшим целям, тогда между ними нашлось немало таких, в которых взошло семя, посеянное Цезарем, и которые были и поныне остаются обязанными ему своей национальной индивидуальностью.
Примечания
1
Характерно, что один уважаемый преподаватель литературы, вольноотпущенник Стаберий Эрот, позволил детям объявленных вне закона слушать его лекции безвозмездно.
2
Годом рождения Цезаря считается обычно 654 г. [100 г.], потому что, по Светонию (Caes., 88), Плутарху (Caes., 69) и Аппиану (B. c., 2, 149), он умер (15 марта 710 г. [44 г.]) на 56-м году, с чем приблизительно согласуется имеющееся указание, что во время сулланских проскрипций (672) [82 г.] ему было 18 лет (Vell., 2, 41), но в непримиримом противоречии с этим находится тот факт, что Цезарь был эдилом в 689 г. [65 г.], претором — в 692 г. [62 г.] и консулом — в 695 г. [59 г.], между тем как по закону эти должности можно было занимать не раньше, как на 37—38, 40—41, 43—44 году. Непонятно, как же Цезарь занимал все курульные магистратуры за два года до законного срока, и еще более странно, что об этом нет нигде никакого упоминания. Факты эти позволяют предположить, что так как днем рождения Цезаря, несомненно, было 12 июля, то родился он не в 654 г. [100 г.], а в 652 г. [102 г.], следовательно, в 672 г. [82 г.] ему исполнилось 20 лет и умер он не на 56-м году, а 57 лет 8 месяцев. За это предположение говорит и то обстоятельство, которое странным образом приводилось в качестве аргумента против него, а именно, что Цезарь «почти ребенком» (paene puer) был назначен Марием и Цинной фламином Юпитера (Vell., 2, 43). Марий умер в январе 668 г. [86 г.], когда Цезарю, по общепринятому счету, было 13 лет и 6 месяцев, так что он был не почти, а вполне еще ребенком и поэтому едва ли был пригоден для должности жреца. Если же он родился в июле 652 г. [102 г.], то ко времени смерти Мария ему шел шестнадцатый год, и с этим вполне согласуется как указание Веллея, так и общее правило, что гражданские должности нельзя было занимать до истечения отроческого возраста. Лишь при этом последнем предположении понятно, почему денарии, выпущенные Цезарем в начале гражданской войны, были помечены — вероятно, по числу его лет — цифрой LII, потому что, когда началась война, Цезарю по этому счислению было несколько более 50 лет. К тому же не будет такой большой смелостью, как кажется нам, привыкшим к правильным метрическим записям, уличить здесь наши источники в ошибке. Все четыре приведенных нами показания основаны, возможно, на одном и том же источнике и вообще не могут претендовать на большую достоверность, так как для древнейшего времени, до возникновения acta diurna, сведения о годах рождения даже самых известных и высокопоставленных римлян, как, например, Помпея, чрезвычайно шатки (ср. Römisches Staatsrecht, т. I, 3-е изд., стр. 570).
Наполеон III в своей книге «Жизнь Цезаря» (т. II, гл. I) выдвигает против этого то возражение, что, исходя из закона о старшинстве, следовало бы считать годом рождения Цезаря не 652 [102 г.], а 651 г. [103 г.], и что к тому же известны и другие случаи, когда закон этот не соблюдался. Однако первое возражение основано на недоразумении, так как пример Цицерона показывает, что закон требовал лишь, чтобы лицу, вступающему в должность консула, шел 43-й год, а не исполнился уже. Указываемые же исключения из этого правила по большей части оказываются неверными. Когда Тацит (Летопись, II, 22) говорит, что прежде при назначении на должности вовсе не принимался в соображение возраст и что консульство и диктатура поручались совершенно молодым людям, то он, конечно, имеет в виду, как признано всеми комментаторами, древнейший период, до издания законов о старшинстве, а именно консульство двадцатитрехлетнего Марка Валерия Корва и другие подобные случаи. Мнение, что Лукулл был избран на высшую должность до наступления законного возраста, неверно; Цицерон сообщает лишь (Cicero, pr. 1, 1), что на основании какого-то неизвестного нам точно пункта закона Лукулл в награду за какое-то совершенное им деяние был освобожден от соблюдения двухгодичного срока между занятием должностей эдила и претора; действительно, он был эдилом в 675 г. [79 г.], претором, вероятно, в 677 г. [77 г.], а консулом в 680 г. [74 г.]. Что с Помпеем дело обстояло иначе, это совершенно ясно, но и относительно Помпея неоднократно определенно указывается [Cicero, De imp. Pomp., 21, 62; App. 3, 88), что сенат постановил не применять к нему законов о старшинстве. Что это было сделано для Помпея, добивавшегося консульства в качестве увенчанного лаврами полководца и триумфатора, стоявшего во главе армии, а со времени своего союза с Крассом и во главе могущественной партии, — это настолько же понятно, насколько было бы в высшей степени поразительно, если бы то же самое было сделано для Цезаря, когда он выступал кандидатом на низшие должности, так как в это время он значил не многим более других политических новичков. Еще поразительнее, что встречаются упоминания о том вполне понятном исключении, а не об этом, более чем странном, хотя подобное упоминание было бы весьма естественно, в особенности по отношению к 21-летнему консулу Цезарю-сыну (ср., например, App., 3, 88). Если же из этих неудачных примеров делается вывод, что «в Риме плохо соблюдали закон, когда речь шла о выдающихся людях», то вряд ли когда-нибудь высказывалось более ошибочное мнение о Риме и о римлянах. Все величие римской государственности, так же как и знаменитых римских полководцев и государственных деятелей, основано прежде всего на том, что закон распространялся и на них.
3
Основы этой организации были заложены, очевидно, в 674, 675, 676 гг. [80, 79, 78 гг.], но завершена она была, несомненно, в значительной части в позднейшее время.
4
Последующее изложение основано, главным образом, на рассказе Лициниана, в котором, как ни отрывочен он как раз в этом месте, сообщаются важные сведения о восстании Лепида.
5
Медимн — греческая мера сыпучих тел — равняется 52,53 литра. Медимн соответствовал 6 римским модиям, каждый модий равнялся приблизительно 8,75 литра. Прим. ред.
6
Талер = приблизительно 3 маркам, или 1,2 золотого рубля. Прим. ред.
