Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси
Одновременно с работами ленинградских археологов в Старой Ладоге и районах области московская экспедиция В. В. Седова (Институт археологии РАН) развернула многолетний цикл исследований Старого Изборска, районов Псковской области, а затем и общегородскую Псковскую археологическую экспедицию, в 1980-х гг. — крупнейшую по масштабам работ экспедицию «городской археологии» в Европе. С 1975 г. под Новгородом Е. Н. Носов начал многолетний цикл работ на Рюриковом городище, перешедший затем в планомерное изучение Ильменского Поозерья, ближней и дальней новгородской округи. В западных районах Ленинградской области и в Косгромском Поволжье, по окраинам древнего финно-угорского ареала, многолетние исследования древнерусских погребальных памятников провел Е. А. Рябинин. На востоке Северо-Западного региона, в Приладожье, Вологодчине, Белозерье, Бежецком крае, Тверском Поволжье, развернулись работы местных и московских археологов Л. А. Голубевой, Н. М. Макарова, А. В. Никитина, И. А. Ислановой. В Ярославском Поволжье установилось научное сотрудничество археологов московского коллектива ГИМ (под руководством М. В. Фехнер) и ленинградской экспедиции И. В. Дубова (в 2000-х гг. — В. Н. Седых), москвича А. Е. Леонтьева и ленинградца В. А. Лапшина (он же подготовил Археологическую карту Ленинградской области на 1500 памятников — Лапшин 1990, 1995); в течение ряда лет шли работы в древнем «стольном городе» Ростово-Суздальской земли, заповедном Суздале (М. В. Седова), Ростове Великом и на его «предшественнике», Сарском городище (А. Е. Леонтьев).
Регулярные семинары археологов в Ленинграде, Пскове, Новгороде, Старой Ладоге, работа археологических секций Всесоюзных «скандинавских конференций», тематических, общесоюзных и международных конференций и конгрессов археологов позволяли сравнительно быстро упорядочить и систематизировать нарастающий массив конкретных данных. Серии кандидатских, а затем и докторских диссертаций, монографий, сводных работ к середине 1980-х гг. формировали целостное и во многом — принципиально новое представление о ранних этапах отечественной истории в Северо-Западном регионе России, Северной Руси (Кирпичников, Дубов, Лебедев 1981:3-10).
Главное историко-познавательное значение этих исследований заключалось в том, что именно археологические материалы Северо-Запада содержат объективный ответ на «варяжский вопрос», начальный, а потому ключевой вопрос ранней русской истории (Кирпичников, Лебедев, Булкин, Дубов. Назаренко 1978: 63-90; 1980: 24-38; Лебедев 1999: 102-111; Носов 1999: 112-118; Дубов 2001: 4-27, 158-160). Обобщенные в середине 1980-х гг. результаты (Славяне и скандинавы 1986: 189-297) стали основой для вовлечения в новый цикл исследований нового поколения археологов (Археология и не только… 2002: 4-5,235-336.496-508).
«Макрорегиональный» масштаб работ 1970-80-х гг. в «десятилетие девяностых» (а иногда и ранее) сменяется более рафинированным, и порою результативным, «микрорегиональным». На основе стратиграфических исследований Е. А. Рябинина и полученной дендрохронологии разрабатывается детальная планиграфия и стратиграфия Старой Ладоги (С. Л. Кузьмин, А. Д. Мачинская, А. И. Волковицкий), стабильный и многосторонний по составу участников коллектив исследователей изучает древности ладожской округи (первый полный свод этих памятников был подготовлен СЗАЭ одновременно с начатыми в середине 1980-х гг. новыми раскопками Староладожской экспедиции А. Н. Кирпичникова на Земляном городище). «Младший партнер» Ладоги, Сясьское городище, изучается как локальный центр Приладожья IX-X вв. (работы А. Д. Мачинской. продолженные О. И. Богуславским, О. А. Щегловой и др.).
Памятники Поволховья и Полужья позволяют проследить становление, на базе «сгустков» ранних (порою — разноэтничных) поселений VIII—IX вв., древнерусских территориально-административных центров, «погостов», учрежденных на Луге и Мете в 947 г. княгиней Ольгой (работы Н. И. Платоновой, Т. А. Жегловой, С. С. и М. С. Алексашиных, С. Л. Кузьмина, Е. Р. Михайловой, И. И. Тарасова, В. Ю. Соболева, А. А. Селина). Древности неславянских «федератов» Новгорода Великого, корелы, ижоры, води, в последние десятилетия в западных районах Ленинградской области, вокруг и вдоль побережий Финского залива, Невы, западного берега Ладожского озера были открыты и изучаются раскопками Е. А. Рябинина, А. И. Саксы, О. И. Коньковой. Сенсационной стала ранняя датировка и точный «этнокультурный адрес» известного со времен Ходаковского славянского городища Любша под Ладогой в результате новых работ 1990-2000 гг. (Рябинин, Дубашинский 2002:196- 203).
Археологические исследования образовали ядро и стержень «междисциплинарных программ» комплексных гуманитарных работ, по грантам РФФИ и РГНФ выполненных «временными творческими коллективами» ученых, специализировавшихся на северо-западной «регионалистике» (на базе семинара Санкт-Петербургского государственного университета, двадцать лет действующего под рук. проф. А. С. Герда и Г. С. Лебедева). Публикации первых результатов этих комплексных исследований создали новые основания для представлений о начальных этапах истории Верхней Руси (Основания регионалистики 1999; Очерки исторической географии 2001).
Прибалтийская Россия
Северо-Запад Европейской части России, от Чудского озера до слияния Мологи с Волгой, от Ладожского озера и Финского залива — до Западной Двины, то есть в пределах восточноевропейского водного бассейна Балтийского моря, на протяжении тысячелетий выступает как место соприкосновения каких-то двух неясных, но устойчивых, древних и, видимо, родственных этнокультурных массивов (Лебедев 1982а: 26-41). Граница между ними проходит с севера на юг примерно по линии Волхов-Ловать, иногда смещаясь несколько восточнее или западнее (рис. 132). От неолита до «эпохи сопок и длинных курганов» (третья четверть I тыс. н. э.) сохраняется неоднородность этого региона, и лишь после середины I тыс. появляются некоторые тенденции к интеграции (рис. 133).
В VIII—IX вв. облик археологических памятников меняется: в длинных курганах, а особенно — в сопках исчезают элементы дославянской традиции в обряде и металлическом уборе. Распространяются городища, материальная культура которых по ряду характеристик (домостроительство, фортификация, лепная керамика, костяные и железные изделия) близка славянским культурам южного побережья Балтики и отлична от днепровских славянских памятников — культур луки-райковецкой и роменско-боршевской(рис. 134,135). Облик этой «городищенской культуры Северо-Запада» подтверждает предположение выдающегося археолога-слависта И. И. Ляпушкина (1904-1968) о первоначальном членении славянства на южную и северную группы (предшествующем делению на восточных, западных и южных славян) и о существовании в VIII—IX вв. особой северославянской культурно-исторической зоны (Ляпушкин 19686: 14-19; Lebedev 1982: 237), куда наряду со славянами Западной Балтики, Поморья входили и словене ильменские (возможно, также основавшие Полоцк в кривичском Подвинье). С формированием этой зоны, по-видимому, и связано освоение славянами русского Северо-Запада (см. рис. 135).
Рис. 132. Этапы формирования Верхней Руси и культурная стратиграфия Северо-Запада Европейской части России с древнейших времен до СредневековьяI. Неолит: 1 — нарвская культура, 2 — верхневолжская культура. II. Эпоха бронзы: 3 — культура прибалтийских ладьевидных топоров, 4 — фатьяновская культура. III. Ранний железный век: 5 — пограничная незаселенная зона, 6 — «каменные могильники», 7 — грунтовые могильники с сожжениями. IV. Вторая половина I тыс. н.э.: 8 — ареал псково-боровичских длинных курганов, 9 — основной ареал новгородских сопок. V. Древнерусская эпоха: 10 — районы распространения древнерусской курганной культуры XI-XIII вв., 11 — основной ареал жальников XI-XIV вв., 12 — древнерусские грунтовые могильники с трупоположениями X-XII вв., 13 — древнерусские городища с лепной керамикой VIII-IX вв. в основании культурного слоя X—XIII вв. VI. Данные топонимнки: 14 — границы, восстанавливаемые по топонимам «Межа», «Рубеж» (по Л. В. Алексееву), 15 — основной ареал раннеславянских топонимов на «-гост», «-гош» (по А. М. Микляеву)
Последовательность освоения славянами территории Северо-Запада восстанавливается по данным топонимики. Наиболее ранние, архаичные славянские названия на -гост, -гощ концентрируются поблизости от Новгорода, в западном и юго-западном Приильменье, очерчивая ядро первоначальной «племенной территории» ильменских словен (Микляев 1981: 51). Дальнейший рост этого этнополитического образования можно проследить по распространению топонимов «Межа», «Межно», «Межник» (Алексеев 1968: 245-250). Ближайшие к Новгороду и ильменскому Поозерью рубежи проходят несколько восточнее Волхова-Ловати, а на западе не доходят до Чудского и Псковского озер: затем прослеживается рост территории как на западе, так и на востоке, где новые границы охватывают Помосгье и Приладожье.
