Дмитрий Калюжный - Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона
Процедура экзаменов была громоздкой и утомительной и просуществовала вплоть до 1905 года. Во время экзаменов соискателей, предварительно обыскав, запирали в одиночные кельи, где те писали сочинение на заданную тему и согласно рутинному канону. Экзамены включали три последовательных этапа. Первый – уездные экзамены. Неудачники обычно становились школьными учителями. Успешно прошедшие экзамены удостаивались первой ученой степени сюцай (дословно «расцветающее дарование»). Они могли занять должности уездных чиновников и получали право на прохождение следующего этапа – провинциальных экзаменов.
Подобные испытания проходили один раз в три года в Пекине, Нанкине и главных городах провинций. Экзамены контролировали столичные и крупные провинциальные чиновники. Прошедшие экзаменационное сито получали ученую степень цзюйжэнь(буквально «представляемый человек») и крупные административные должности в масштабе провинции. Им предоставлялась возможность испытать себя на столичных экзаменах, которые проводились с интервалом в три года. Успех улыбался немногим; третью ученую степень цзиньши (буквально – «прогрессирующий ученый») получал только каждый третий из экзаменовавшихся. Три сотни счастливцев (обычное число выдержавших экзамены) могли рассчитывать на блестящую бюрократическую карьеру.
По сути, государственные экзамены подменяли функции школы, которая оказалась лишь началом многолетней и многоступенчатой процедуры самообразования. Причем экзамены отнюдь не являлись подлинным инструментом отбора талантов. В истории Китая есть немало примеров, когда известные ученые так и не сумели преодолеть бастионы восьмичленных экзаменационных сочинений. Для успешного экзамена требовались вовсе не творческие способности. Как говорили в Китае, «чтобы выдержать экзамен, нужно обладать резвостью скакуна, упрямством осла, неразборчивостью вши, выносливостью верблюда».
Образование в Европе
В отличие от истории развития педагогической мысли Византии, в Европе этот процесс изобилует такими необъяснимыми скачками, что пора вспомнить синусоиду А. М. Жабинского.
«Негоже одними и теми же устами возносить хвалу Юпитеру и Иисусу Христу», – писал папа Григорий I, как полагают, в VI веке (линия № 3 синусоиды), требуя устранить из программы образования греко-римскую литературу. В Византии в это время вполне уживалось одно с другим, а вот в XI веке (та же линия № 3) даже в Византии такое заявление было возможным.
В педагогике Европы с XI века начинает играть определяющую роль схоластика (от латинского scola – школа). Будучи универсальной философией и теологией, схоластика господствовала затем в общественной мысли в течение XI – начале XVI века. Как философия она разрабатывала алгоритмы дедуктивных рассуждений и силлогизмов; как педагогика – имела в виду преподать в логически стройном виде христианское вероучение, довести учащихся до совершенного систематизированного знания.
Варварское воспитание
«Ученый мир раннего Средневековья не предал полному забвению античные традиции. Они были использованы религиозными и педагогическими деятелями V–VI веков при обосновании иной системы обучения и воспитания», – пишут историки (например, А. Н. Джуринский) и тут же сообщают, что «в практике воспитания и обучения раннего Средневековья причудливо сплетались языческая (варварская), античная и христианская традиции». После чего идут совсем другие рассказы: оказывается, эти же самые века были временем расцвета варварского воспитания и обучения.
В Галлии как раз к V веку фактически исчез институт языческих жрецов (друидов), выполнявших ранее функции наставников и учителей, и начали складываться варварские традиции – особенно нравственного, физического, военного воспитания, которые сохранялись затем очень долго. И в других местах традиции варварского воспитания, начавшись с V века, развивались и крепли очень долго.
Из саг XIII века мы узнаем, что у скандинавов существовало только домашне-семейное воспитание. Мальчики и девочки до семилетнего возраста находились на попечении матери, затем воспитанием мальчиков занимались мужчины семьи и рода.
Программа воспитания мальчиков, подростков и юношей состояла прежде всего в физических упражнениях, которые одновременно готовили к крестьянскому труду (рыбака или хлебопашца) и профессии воина. Нордическая педагогическая традиция исключала участие жрецов (друидов); умственное воспитание (варварское право, генеалогия родов, мифология, руническое письмо как магический феномен) давали старейшины семьи и рода.
Будучи верным таким традициям, король остготов Теодорих (ок. 454–526, эпоха так называемых варварских королей) не только требовал, чтобы подданные приучали мальчиков к военному делу и укрепляли их физически, а даже возражал против интеллектуального римского (ромейского, византийского) образования. Это – линия № 4 синусоиды Жабинского. И в XII веке, линия № 4, идеалом воспитания было наличие физических и вполне определенных интеллектуальных достоинств. Ярл (региональный руководитель) Орхад Рогнвалдр Кали (ум. 1158) перечисляет следующие необходимые знания и умения для мужчины: игра в шахматы, знание рун и поэзии, работа по металлу, бег на лыжах, стрельба из лука, владение мечом и копьем, игра на арфе.
Эти варварские традиции сохранялись в семейно-домашнем воспитании, которым довольствовалось абсолютное большинство населения Европы даже в эпоху Возрождения, когда эллинская образованность пришла наконец в Европу. Традиция имела сословные черты и особенности, и организовалась в систему ученичества для третьего сословия и рыцарского воспитания детей феодалов.
Ученичество было основной формой обучения ремесленников и купечества. Мастер брал за определенную плату одного-двух учеников, которые становились даровыми работниками. Последнее обстоятельство подвигало мастера увеличивать срок обучения (в XIV–XV веках оно длилось восемь – десять лет). Во многих договорах об ученичестве оговаривалось, что мастер позволяет посещать ученику в течение одного года или двух лет школу или сам берется выучить его грамоте. Завершивший учебу становился подмастерьем, работая у мастера за плату, пока не открывал собственное дело.
Светские феодалы, помимо школьного обучения, прибегали к иному пути формирования подрастающего поколения – рыцарскому воспитанию. Его идеал включал идею жертвенности, послушания и одновременно личной свободы, при понимании превосходства над остальными сословиями. В этой среде было распространено презрительное отношение к книжной школьной премудрости. Ей противопоставлялись «семь рыцарских добродетелей»: владение копьем, фехтование, езда верхом, плавание, охота, игра в шахматы, игра на музыкальном инструменте с пением собственных стихов.
Первые упоминания о рыцарстве, по сообщениям энциклопедий, относятся к концу Х века, но называли их тогда по-разному. Например, в латинской терминологии рыцарь – milites. Сначала под рыцарями понимали категорию военных слуг знати, преимущественно конных. В XI–XII веках (линии № 3–4 синусоиды Жабинского) рыцарями стали называть всех светских феодалов-воинов, а позже, с образованием духовно-рыцарских орденов, и церковных феодалов.
Однако мы с легкостью находим и рыцарей и принципы их воспитания в более ранних веках традиционной истории. Например, варварского короля Артура (V–VI века, линии № 3–4), явного участника Крестовых войн (которые начались в конце XI века) тоже называют рыцарем. А вот что говорится о воспитании рыцарей в англосаксонском эпосе «Беовульф» (VI век): «С детства наследник добром и дарами дружбу дружины должен стяжать… ратное дело (ему) с детства знакомо». И в средневековом эпосе («Парсифал», «Тристан и Изольда», «Бедный Генрих») мы находим образцы рыцарского воспитания. Очевидно, мнимая история раннего Средневековья есть некое отражение реальной истории более поздних веков.
В качестве педагогов выступала обычно придворная челядь. Приглашались для обучения музыканты и поэты (менестрели, трубадуры, мейстерзингеры). С семи лет мальчики приобретали знания и умения, будучи пажами при супруге сюзерена и ее придворных; в 14 лет переходили на мужскую половину и становились оруженосцами при рыцарях. Эти рыцари являли для них образец нравственности, силы, мужества, воспитанности.
Пажи и оруженосцы должны были усвоить «основные начала любви, войны и религий». К «началам любви» относились вежливость, доброта, великодушие, знание этикета, благородные манеры и речь, умение слагать стихи, воздержанность в гневе, еде и прочее. «Началами войны» назывались воинские профессиональные умения. Ближе к завершению службы у оруженосцев на первый план выводилось религиозное воспитание. В 21 год, как правило, происходило посвящение в рыцари: юношу благословляли освященным мечом. Обряд предварялся испытаниями на физическую, воинскую и нравственную зрелость в турнирах, на поединках, на пирах и пр.
