Иштван Рат-Вег - Пестрые истории
Лже-Наполеоны не претендовали на трон Франции. Они удовлетворились бы и меньшим — славой происхождения и хорошим денежным прибытком.
Для последующих поколении не составили секрета любовные приключения Наполеона, более того, можно было предположить, что их гораздо больше, чем тех, о которых стало известно. Почему же столь продолжительные действия на любовном фронте не давали тайных плодов? Страшащиеся огласки матери, почему бы им ни бросать то тут, то там тайно рожденных детей? А эти брошенные, отвергнутые дети позднее ничем иным не могли подтвердить свое происхождение, как только лишь сходством со своим отцом-императором.
То тут, то там стали объявляться рожденные вне супружеского ложа наполеониды мужского и женского пола. Истории их, однако, неинтересны до невозможного, стоит вспомнить только об одной.
Жизненный путь этого человека начался так, что у него не было даже собственного имени. В 1830 году он попал в руки дрезденской полиции, потому что слонялся по городу бездельником. Никаких бумаг у него не было, о себе, о своем происхождении ничего рассказать он не мог. Относительно возраста можно было предположить, что родился он примерно в 1813 году. Впрочем, он казался добрым и скромным парнем, примерного поведения, а поскольку обладал еще и хорошим почерком, то определили его в полицию писарем. А чтобы хоть имя у него было, так после соответствующего обучения основам религии его крестили и дали имя Эрнст Людвиг Граф. С какой стати? Неизвестно.
Так он и марал бумагу в полицейской конторе, пока ему не исполнилось 18 лет. Но тут произошло следующее: в 1849 году, когда по всей Европе отгремели революции, в полицию, повсеместно вынюхивающую разные заговоры, поступило заявление о том, что-де в Дрездене готовится нечто подобное, а во главе заговорщиков стоит единородный сын Наполеона. Сообщение было ложное, но полиция кинулась по следу. Среди прочих ухватились и за Графа, впрочем, так же безрезультатно, как и в отношении других подозреваемых. Однако в то же время было подмечено, что Граф и в самом деле похож на Наполеона. Возможно, кто-то другой тоже заметил это и на этой почве сыграл злую шутку с полицией, разыграв историю с предполагаемым заговором.
Но Графу мысль эта запала в голову. Знакомые тоже поговаривали о сходстве, наконец, он и сам поверил, что он единородный сын императора Наполеона. За это говорил и тот факт, что император в 1812 году находился в Дрездене, но уже в следующем году его дела складывались не лучшим образом. Можно предположить, что знатная любовница, не питая особых надежд, ребенка отвергла.
Теперь Граф маниакально занялся тайной своего происхождения. Кое-как наскреб деньжат и отправился в Париж, чтобы просить аудиенции у президента, позднее императора Наполеона III. Конечно, напрасно стучался он в разные двери, повсюду ему отказывали. Вернувшись в Дрезден, он начал осаждать различные инстанции, даже самого саксонского короля, добиваясь помощи в своем деле.
Но какой помощи и против кого? Ему следовало бы сначала найти свою мамашу!
Так его внимание обратилось на графиню Шарлотту Кенигзегг, личность которой скрывал туман таинственности.
О графине Кенигзегг в свете было известно только, что она, несмотря на бытность свою немкою, принадлежала к числу самых восторженных поклонниц Наполеона. С 1809 по 1813 год часто встречалась с императором, находясь, как говорится, в дружеских отношениях с ним. Она вела переписку с Фуше и другими важными людьми из окружения императора. Каково было содержание этих доверительных отношений? Была ли она возлюбленной императора? Никаких доказательств тому нет. Остается только слабое подозрение, что ее могли использовать для шпионажа в пользу Наполеона. Наиболее вероятно, что обожание немецкой магнатки льстило великому французу, и он допустил ее в ближайшее окружение.
Ее фигуру, лицо описывали так: «Высока, стройна, осанка королевская. Обрамленное темными локонами лицо с правильными чертами излучало гордую холодность и вместе с тем выдавало страстную самоотверженность. Темно-голубые глаза то блистали светом высокомерного остроумия, то туманились какой-то глубокой удрученностью. Каждый ее жест был исполнен достоинства и полон очарования. Все ее существо было проникнуто какой-то особой двойственностью: она могла быть соблазнительно привлекательной, но и холодно отталкивающей».
Из этого романтического описания, однако, можно заключить, что она была существом привлекательным и интересным, из того исполненного противоречий сорта представительниц прекрасного пола, который особо годится для того, чтобы кружить голову обычным мужчинам. Но Наполеон не был обыкновенным мужчиной, и попыткам иных очаровательных прелестниц привлечь его внимание он очень скоро положил бы конец. С другой стороны, эта гордая женщина вряд ли удовлетворилась бы ролью одной из ряда уступчивых придворных дам.
После смерти Наполеона графиня Шарлотта закрылась в своем замке и продолжала молиться на своего идола. Каждая вещь, каждая безделушка напоминала ей о Наполеоне. Стены были увешаны портретами Наполеона, особую ценность представлял для нее миниатюрный портрет в драгоценной оправе, который ей подарил сам император. Она раздобыла и другие памятные сувениры: локон с головы боготворимого существа, щепа из пола его кабинета, старая сонетка от комнатного звонка и прикроватный коврик. Дни рождения и смерти императора, 15 августа и 5 мая, она всегда благоговейно отмечала.
Любопытное светское общество все же полагало, что в какой-то период своей молодости притягательность ее натуры взяла верх над холодностью, потому что, живя раздельно с мужем, она произвела на свет ребенка мужского пола. Тут я должен сказать, чуть забегая вперед, что Наполеон никоим образом не мог быть отцом этого ребенка, потому что он уже с 1815 года был узником острова Святой Елены, а там, как известно, его не проведывала ни одна женщина-европейка. Охотящийся за родительницей Граф подробностей этих не знал и тайну своего происхождения считал для себя разрешенной: его мать — не иначе, как графиня Шарлотта Кенигзегг.
Сотворенная воображением мать была уже слишком стара, а бегущий за мечтой Граф надеялся на то, что в оставшиеся ей дни ее более не будет связывать земное тщеславие и она в сердечном покаянии откроет тайну рождения сына, то есть его, Эрнста Людвига Графа, и, согласно традиции, вознаградит его.
Долгожданный момент настал. Графиня Шарлотта Кенигзегг в 1863 году 83 лет от роду скончалась. Граф немедленно явился в суд по делам о наследстве. Там ему сообщили, что завещание хотя и составлено, но вот о нем в завещании нет ни слова. А что касается наследства, у графини есть законный наследник-сын…
Последняя надежда бедолаги, одуревшего от несчастья, рассеялась, как дым. Какое-то время он еще продолжал вести лишенную всякого смысла жизнь, но 24 апреля 1866 года утопился в водах Эльбы.
Однако если эта голова гидры легенд пала, то на ее месте выросла новая.
Кто же был законный наследник-сын?
Карл Генрих Шенберг — так звали его, он носил девичью фамилию графини. Но жил всегда от нее вдали, в условиях, никак не указывающих на его знатное происхождение — в маленькой деревеньке, он был бондарем.
Графиня Шарлотта никогда не признавала его сыном. В той части завещания, которая посвящается ему, говорится:
«В 1816 году Фуше, посол Франции в Дрездене, дал убежище французским изгнанникам в своем доме. Среди них были некий мужчина и некая женщина, последняя была в тяжести от первого. Фуше знал меня еще по Франции и, доверяя мне, просил, чтобы я приняла участие в судьбе этой женщины и ребенка, которому предстояло появиться на свет. Я обещала и по мере приближения сроков перевела женщину в мой замок в Шмохтице. Здесь она 6 сентября 1816 года разродилась сыном, которого взял к себе доктор-акушер Бениш, крестил его именем Карл Генрих и до года держал его при себе. Затем я отослала мальчика в Дюррхеннерсдорф и поручила его воспитание леснику Лодеманну. Ему я передавала получаемое от Фуше время от времени денежное пособие. После смерти Фуше пособие прекратилось, и я была вынуждена принять на себя обучение мальчика ремеслу. Поскольку д-р Бениш, единственный свидетель, который мог бы подтвердить правдивость моих слов, тоже скончался, с тех пор достигший совершеннолетия молодой человек воспользовался случаем и на том основании, что я заботилась о его воспитании, выступил против меня в дрезденском суде. Он выиграл дело. (Иными словами, суд признал право парня на обязательную часть состояния графини после ее смерти. — Авт.) Я повторяю и торжественно заявляю, что его утверждения не более чем ложь».
Конечно же, история эта авантюрна. Известны признания, достоверность которых может быть подтверждена свидетелями, да только они поумирали. С другой стороны, едва ли можно предположить о благородной душе этой состоятельной женщины, что она была способна так бессердечно оттолкнуть своего родного сына, даже если ей приходилось таиться от скан-Дала перед родственниками и всем белым светом. Она могла бы выбрать для него другую профессию, чем обдирать руки бондарным делом, которое, кстати, словно обручем стянуло жизнь парня, так что он уже просто не мог вырваться из него. Она могла также отправить его с туго набитой сумой в Новый Свет — пусть там строит новую жизнь.
