Владимир Горончаровский - Спартаковская война: восставшие рабы против римских легионов

Очевидно, сначала Спартак планировал создание на острове запасного плацдарма на случай серьезных неудач в Италии, ведь речь шла о высадке всего 2000 человек. Сам по себе неширокий, на первый взгляд, пролив, представлял собой, тем не менее, серьезную преграду. Это место издавна считалось трудным и опасным для плавания районом. Согласно древним преданиям, именно здесь, по разные стороны пролива, подстерегали мореходов сказочные чудовища — Сцилла и Харибда. Прежде всего это связано с наличием между разбросанными вдоль берегов острыми скалами сильных приливно-отливных течений, меняющих направление 4 раза в сутки. Временами их скорость может достигать 9,3 км/ ч. Наиболее ярко выражены эти течения в узкой части пролива, где периодически возникают приливные потоки, которые могут образовывать большие водяные воронки, особенно опасные для небольших судов. К тому же сильный ветер с порывами до 78 км/ чпорой также создает мощные водовороты. Высота волн обычно не превышает 2 м, но в зимний период может достигать 6–8 м.

Флота у восставших не было, и, по имеющимся сведениям, помощь в осуществлении переправы Спартаку пообещали киликийские пираты, полностью господствовавшие в проливе после уничтожения морских сил, имевшихся в распоряжении Верреса. Вся десантная операция в расчете на 2000 человек заняла бы у сравнительно небольшой пиратской эскадры из 25 подвижных и вместительных либурн (рис. 37) не более двух-трех часов за два рейса. Происхождение кораблей такого типа связывали с иллирийским племенем либурнов, пиратствовавших в Ионийском море. Подобные суда с острыми обводами и двумя рядами весел с каждой стороны имели длину около 33 м, осадку до 1,1 м и водоизмещение до 80 т. При максимальной загрузке они могли принять на борт помимо гребцов и матросов до 40 пехотинцев. Без особых усилий либурны развивали скорость до 10–12 узлов (18–22 км/ час) и идеально подходили для разведки на море, быстрой доставки грузов и атаки на более крупные корабли.

Почему же переправу сравнительно небольшого отряда армии Спартака не удалось осуществить сразу? Все дело в том, что флотом, приспособленным для такого рода операций, пираты на тот момент не располагали. Под началом действовавшего тогда в проливе их предводителя Гераклиона было всего четыре миопарона. Так назывались небольшие по размеру легкие и быстрые корабли с неглубокой осадкой, ходившие и под парусом, и на веслах. Считается, что их корпус мог изготовляться из плетеных прутьев, а обшивка — из необработанных шкур животных. Однако внешний вид их точно не известен, поскольку никаких изображений и детальных описаний не сохранилось. В любом случае, мы знаем, что миопароны отлично подходили для нападения, но совершенно не годились на роль транспортных судов. Таким образом, пиратскому вожаку, получившему оговоренную заранее сумму денег, требовалось время, чтобы выполнить взятые на себя обязательства и собрать корабли необходимого типа. Впрочем, ни один из них так и не прибыл в назначенное место. Возможно, это бездействие было обусловлено ухудшившимися погодными условиями на море или интересами главного союзника пиратов, Митридата VI Евпатора, которому, в условиях постигших его неудач, важно было сохранение военной угрозы для Рима непосредственно на земле Италии. Нельзя полностью исключать и возможность подкупа пиратской верхушки [77] . Впрочем, с началом навигации 71 г. до н. э. предводитель пиратов все-таки вернулся в сицилийские воды, откуда был изгнан преемником Верреса пропретором Луцием Метеллом (Oros. VI. 3).

Изменившиеся обстоятельства не заставили Спартака отказаться от самой идеи перебраться на Сицилию. При ясной погоде спасительный остров казался таким близким, что была предпринята попытка преодолеть узкий пролив на плотах из бревен и пустых бочек, связанных виноградными лозами. Серьезных препятствий тогда для этой операции со стороны Верреса не ожидалось, иначе трудно объяснить фразу Цицерона из речи, произнесенной позднее против этого римского магистрата: «Стало быть, это ты помешал полчищам беглых переправиться из Италии в Сицилию? Где, когда, откуда? Никогда ничего подобного мы не слыхали…» Далее следует утверждение, что только «доблесть и мудрость храбрейшего мужа Марка Красса не позволили беглым рабам переправиться через пролив в Мессану на соединенных ими плотах», причем предотвратить это удалось с большим трудом (Cic. In Verr. V. 2. 5). Эти слова однозначно можно трактовать как свидетельство того, что в осложнившейся ситуации римлянами в последний момент были срочно стянуты к Сицилии какие-то военно-морские силы. Неудача с захватом плацдарма на острове может объясняться также и тем, что дело происходило поздней осенью, когда море становилось бурным и неприветливым из-за частых штормов [78].

Так или иначе, сезон, благоприятный для действий на море, закончился, дальше идти было некуда, а обратный путь к тому времени преградили военные силы Красса. Сама природа подсказала римскому полководцу наиболее подходящий план для того, чтобы отрезать мятежных рабов от внешнего мира и заставить их капитулировать. Отдав приказ возвести на перешейке линию укреплений, Красс решал сразу две задачи: «…уберечь солдат от безделья и лишить врагов подвоза продовольствия» (Plut. Crass. 10). Требовалось лишь захлопнуть западню и спокойно дожидаться, когда голод поставит восставших на колени.

Тысячи легионеров взялись за кирки и лопаты, и скоро от моря до моря протянулся огромный ров шириной и глубиной около 4,5 м, укрепленный земляным валом и стеной, поражавшей своей высотой и прочностью (рис. 38). Надо полагать, что высота вала не уступала, по крайней мере, глубине рва, и, соответственно, в общей сложности получился обращенный в южную сторону девятиметровый откос, дополненный как минимум трехметровой стеной. Плутарх писал, вероятно, с целью поразить воображение читателя, что длина этих укреплений составляла 300 стадиев (около 55 км), и эта цифра фигурирует во многих исследованиях, затрагивающих тему восстания Спартака. Согласно одной из версий, укрепления Красса находились севернее города Фурии, на границе области Бруттий, хотя, на наш взгляд, более справедлива другая версия, отдающая предпочтение небольшому Регийскому полуострову длиной всего 66 км. Действительно, ширина перешейка, отделяющего эту часть Южной Италии, составляет примерно 30 км, что полностью соответствует расстоянию в 160 стадиев, указанному в описании Страбона (Strab. VI. 1. 4), и это даже с учетом особенностей рельефа местности, почти в два раза сокращает объем необходимых работ. Кроме того, Красс мог использовать остатки более ранних укреплений на южной оконечности Апеннинского полуострова. Страбон сообщает, что в свое время сиракузский тиран Дионисий Старший (ок. 430–367 до н. э.) пытался перегородить стеной перешеек Регийского полуострова для защиты от внешних варваров, но этот план не был выполнен до конца (Strab. VI. 1. 10). В любом случае, при наличии опытных военных инженеров и организованной рабочей силы все земляные работы действительно можно было провести в достаточно сжатые сроки, хотя до тех пор в истории римского военного искусства не было примера строительства укрепленной линии такой протяженности. Для более раннего времени нам известны только значительно меньшие по масштабу строительные работы, проведенные Сципионом Эмилианом под Нуманцией в 134 г. до н. э. Он стал первым военачальником, окружившим стеной врагов, стремившихся сразиться на открытой местности. Остатки воздвигнутой тогда римскими солдатами каменной стены длиной почти 10 км открыл в начале XX в. немецкий археолог А. Шультен. Она имела толщину 4 м у основания и 2,4 м в верхней части. Через каждые 30,85 м стояли прямоугольные (4?5 м) четырехэтажные деревянные башни, а с внешней стороны проходил V-образный ров глубиной 3 м. По времени наиболее близкой Спартаковской войне демонстрацией подобной строительной практики, является возведение всего за 18–20 дней легионерами Цезаря (около 10 000 человек) рва и вала высотой 4,8 м, протянувшихся на расстояние около 28 км, чтобы воспрепятствовать продвижению гельветов в пределы Нарбонской Галлии в 58 г. до н. э. С учетом производительности труда римских легионеров в указанном примере и их числа под началом у Красса, можно утверждать, что создание фортификационной линии на Регийском полуострове должно было занять не более недели.

Сначала эти сооружения мало заботили Спартака, относившегося к ним с полным пренебрежением, но скоро стало ясно, что его армия заперта на пространстве, где запасы продовольствия весьма ограниченны, несмотря на наличие здесь семи городов с прилегающей сельской округой, в том числе таких известных, как Регий и Локры Эпизефирские. К тому времени, о котором идет речь, уборка урожая на полях была уже практически завершена, а местные жители, когда до этих мест докатывалась война, всегда старались перетащить под защиту крепостных стен основные запасы зерна, дрова и прочее, нужное в обиходе, ничего не оставляя неприятелю (Liv. XXIV. 1. 2). Поскольку мы не имеем никаких данных о штурме каких-либо городов, надо полагать, что участники восстания очень скоро столкнулись с достаточно серьезной проблемой. Используя известное выражение, можно сказать, что «война перестала кормить войну». Видимо, в короткие сроки было съедено все, что можно было найти в этой не особенно плодородной местности, где в силу природных условий под зерновые культуры традиционно используется не более 9 % территории.