Коллектив авторов - История Украины. Научно-популярные очерки
Конечно, вместе с князьями в этом ощущении были солидарны их бояре, весь государственный административный аппарат, а также подчиненные ему вспомогательные службы. К этому контингенту относились не только представители восточных славян, но и выходцы из иных территорий. К ним следует присоединить и представителей воинской элиты, а также младшей дружины, которые в полной мере зависели от княжеской милости. Но это совсем не означает, что каждый из попадавших на Русь автоматически и бесповоротно становился участником таких объединительных тенденций. Значительное количество наемников-профессионалов, определенное время пребывая на службе у определенного хозяина, позже могли переходить под знамена иного (и не только в пределах Русской земли).
Еще одна «государственная группа» — церковный клир. С конца X в., после принятия христианства, он в основном формировался из числа автохтонов. Но в самых верхних его прослойках значительное влияние имели иностранцы, в первую очередь назначенные из Константинополя митрополиты (только двое за всю древнерусскую историю — Иларион и Климент Смолятич — были по происхождению русами). Они-то, а также ортодоксальные монахи из Византии, в первую очередь выполняли имперские доктрины, хотя одновременно мыслили о единении подданных своего духовного властелина в рамках всего христианского мира. Но их коллеги-автохтоны действительно являлись искренними патриотами Русской земли.
А если говорить о крупных ремесленниках и купцах, которые в большинстве проживали в городах, то они вследствие своей профессиональной деятельности контактировали с разными группами населения на разных территориях, получая разнообразную информацию. Поэтому также могли ощущать определенную близость, чего нельзя сказать о сельском люде. А именно эта социальная прослойка составляла подавляющую массу населения средневекового общества (даже в XV–XVIII вв. до 90 % жителей всего мира существовало благодаря исключительно сельскохозяйственной деятельности). Но закрытый характер хозяйствования и поэтому отсутствие постоянных, интенсивных контактов между отдельными общинами не позволяли ощущать своего единства с аналогичными структурами, особенно учитывая обширные пространства большей части Восточной Европы. Вряд ли, чтобы смерд под Галичем что-то знал о жителях сельской местности под Черниговом или Курском, не говоря уже об сельском населении Новгородчины или Суздальщины. Их «миры» в те времена были более локальными и конкретными.
Не могли ощущать какого-либо единства и те группы населения, которые пребывали фактически в состоянии рабства (холопы и другие). Они, как например в Древнем Риме, не принадлежали к гражданскому обществу, а являлись своеобразными «вещами» у определенного хозяина.
Поэтому следует констатировать, что этническое единение ощущали только представители верхних социальных прослоек того времени. Они принадлежали к носителям субкультуры, которая получила наименование официальной, городской, дружинной в противоположность народной или сельской. Первая из вышеназванных, т. е. элитарная, вследствие прогрессивной стадии развития феодализма, являлась передовой, более интегрирующей. В этом явлении существует принципиальное отличие от специфики этнических образований более поздних времен (особенно времен формирования наций), когда между отдельными территориями и, естественно, группами населения устанавливаются более тесные взаимосвязи. А это, в свою очередь, способствовало закреплению нового самосознания в отношении конкретного индивидуума к новой исторической общности. Поэтому, вероятно, только около 10 % членов вышеперечисленных социальных групп населения Киевской Руси ощущало какое-то единство на уровне всего восточнославянского мира. А подавляющее количество жителей «сел и весей», с точки зрения современной науки, являлись просто безэтничными.
Принятие гипотезы, что древнерусская этническая общность существовала на уровне элиты и практически не ощущалась рядовым населением (в первую очередь крестьянами), позволяет более логично реконструировать механизм дальнейшего появления на исторической арене русских, украинцев и белорусов, а также объяснить отсутствие попыток этнической интеграции в единую общность всего восточнославянского населения после нашествия орд Батыя. Мнение о крепких и разносторонних связях по горизонтали и вертикали на протяжении всего древнерусского периода не позволяет обоснованно указать на причины, которые привели к столь быстрому разделению восточных славян на три ветви.
Принятие христианства в конце X в. стало одним из поворотных пунктов истории восточнославянского этнического массива. Это эпохальное событие было подготовлено всем процессом внутреннего развития государства. Еще до официального провозглашения христианства государственной религией Руси в 988 г. оно находило приверженцев среди отдельных социальных групп населения. Новые идеологические веяния, опираясь на определенные традиции, постепенно проникали в общественное сознание. Но процесс этот проходил постепенно и не безболезненно. Он провоцировал неоднозначную реакцию разных социальных групп, что иногда приводило к противостоянию, столкновениям и разным конфликтам. В зависимости от расстановки этих сил и политической конъюнктуры, православное вероучение переживало свои падения и взлеты. Короткие периоды подъемов сменялись в целом негативным отношением к новой вере (пример — времена Ольги и Святослава) с последующей терпимостью к новым религиозным взглядам.
Киев. Св. равноапостольная великая княгиня Ольга и св. равноапостольный великий князь Владимир. Фрагмент главного входа кафедрального собора Св. Владимира. Вторая половина XIX в. Скульпторы Р. Бах, Г. Залеман
Вместе с тем следует отметить, что и язычество в определенной степени эволюционировало. Религиозная реформа 980 г., когда на киевском холме «вне двора теремнаго» Владимир Святославич создал пантеон во главе с Перуном (в него вошли Хоре, Даждь-бог, Стрибог, Симаргл и Мокошь), была попыткой объединить наиболее популярных божеств из разных регионов Восточной Европы. Но она, как показало время, оказалась не в состоянии удовлетворить потребности раннефеодального общества и его государства. Необходимо было найти такую религиозную структуру, которая бы отвечала интересам Киевской державы. С учетом этого введение христианства стало результатом осознанного выбора великого князя киевского, всей государственной верхушки.
Сохранение язычества, хотя и «модернизированного», не способствовало равноправным взаимоотношениям Киевской Руси с христианскими странами средневекового мира. Принятие христианства византийского образца отвечало системе политического устройства Киевской Руси, в то время относительно единой раннефеодальной монархии. Христианизация открывала путь к признанию Киевской державы как самостоятельного образования в политической структуре в средневековом мире и создавала возможность закрепления за ее властелином новых знаков власти и титулатуры. А само создание церковной организации на Руси осуществлялось путем осторожных поисков взаимоприемлемых вариантов отношений между церковью и светской властью.
Златник Владимира Святославича. Аверс и реверс
Следует помнить и о том, что княжескому окружению импонировала идея божественного характера власти византийского василевса и богоизбранности христианской империи. В государстве, с которым Русь контактировала достаточно тесно, православные иерархи не имели претензий на верховенство над могущественной светской властью. Православная церковь в Византии, которая существовала в системе централизованного государства, не являлась носителем универсалистских тенденций, как это было в случае с папством в Риме, а, напротив, проповедовала единение церкви и государства. Такие взаимоотношения отвечали потребностям восточнославянского общества. Поэтому константинопольское православие нашло поддержку на Руси, в первую очередь в элитарных кругах.
Но этому предшествовали «испытания веры», как их называл летописец в статье под 987 г., когда представители княжеского окружения активно знакомились с догмами почти всех мировых религий — магометанством волжских булгар, иудаизмом хазарских евреев, христианством Рима и Константинополя. Такие «религиозные экспертизы» сами но себе уже свидетельствуют об интенсивных поисках оптимального варианта усовершенствования идеологической надстройки молодого государства. И только после этого окончательный выбор было сделан.
Наиболее важный взнос церкви в становление и развитие древнерусской раннефеодальной организации обоснованно определяется как идеологический: перенесение на Русь, приспособление и применение в новых условиях классических идей древневосточного и византийского обществ о естественности господства и подчинения в человеческом обществе, о божественности происхождения власти, о труде как проклятии, которое лежит на человеке испокон веков, с момента его изгнания из рая. Кроме этого, христианство активно содействовало определенному развитию духовности (привычки, мораль, этика и т. д.), знакомству с достижениями культур других европейских государств и народов, а также античного наследия. Все это соответствовало идеологической модели развития Киевской Руси.
