Ричард Пайпс - Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918
Практические выводы ленинского заявления о войне содержались в седьмой, заключительной статье тезисов. В ней он призывал к усиленной агитации и пропаганде в среде военных и гражданских служащих воюющих сторон с целью развязывания гражданской войны против «реакционных и буржуазных правительств всех стран». Тиражи этого текста были тайно ввезены в Россию, что дало повод царскому правительству закрыть в ноябре «Правду» и арестовать большевистскую фракцию в Думе. Одним из адвокатов, защищавших большевиков по этому делу, был А.Ф.Керенский. Обвинение в государственной измене, которое могло стоить большевикам жизни, им предъявлено не было, их приговорили к ссылке, что практически вывело партию из игры вплоть до февральской революции.
Основой упор в своей программе Ленин делал на то, что социалисты должны были не добиваться прекращения военных действий, но использовать их в своих интересах: «Лозунг мира, по-моему, неправилен в данный момент. Это — обывательский, поповский лозунг. Пролетарский лозунг должен быть: гражданская война»125. Так он писал еще в октябре 1914 года и оставался верен этой формулировке до самого конца войны. Конечно, для него, жившего в нейтральной Швейцарии, это было куда безопаснее, чем для его соратников на территории воюющей России.
Немцы, зная о военной программе лидера большевиков, очень хотели использовать ее в своих интересах: призыв Ленина к поражению царской армии был равносилен пожеланию победы Германии. Основным связующим звеном между Лениным и правительством Германии был Парвус — один из вождей Санкт-Петербургского Совета в 1905 году, создатель теории «непрерывной революции», а в последнее время еще и сотрудник «Союза освобождения Украины». Один из самых выдающихся умов русской революции, Парвус одновременно являлся и одним из самых нечистоплотных ее деятелей. После краха революции 1905 года он пришел к выводу, что революция в России может победить только с помощью немецкой армии: самостоятельно русские неспособны были, по его мнению, справиться с царизмом. [Позже он полагал, что результаты его оправдали. В 1918 году он писал о революции 1917 года, что «прусские пушки при этом сыграли большую роль, чем большевистские листки. Думаю, в частности, что русская эмиграция до сих пор еще мыкалась бы за границей и жарилась в собственном соку, если бы немецкие полки не продвинулись до Вислы» (Извне. Стокгольм. 1918. 22 янв. № 1. С. 2)].
Обзаведясь при помощи своих политических связей значительным состоянием, Парвус предоставил себя в распоряжение правительства Германии. В начале войны он жил в Константинополе. Там он обратился к послу Германии и обрисовал ему в общих чертах возможность использования русских революционеров в интересах Германии. Поскольку, говорил он, русские радикалы смогут достичь своих целей только при условии падения царизма и развала Российской империи и поскольку подобное положение дел устраивало бы также и Германию: «интересы немецкого правительства совпадают с интересами русских революционеров». Парвус просил денег и санкции на вступление в контакт с русской левой эмиграцией126. С благословения Берлина в мае 1915 года он установил в Цюрихе связь с Лениным, положение которого в среде левой русской политической эмиграции было ему хорошо известно. Парвус был уверен, что стоит ему завоевать Ленина — и вся русская левая антивоенная группировка последует за ним127. Первая попытка закончилась неудачей. Дело было не в том, что Ленину не хотелось вступать в сговор с немцами или что он считал неприличным для себя брать у них деньги, — он не хотел вступать в переговоры с Парвусом — предателем дела социализма, ренегатом и «социалистическим шовинистом». Биографы Парвуса считают, что причина заключалась не столько в личной неприязни Ленина к Парвусу, сколько в страхе, который Ленин мог испытывать при мысли, что Парвус, если с ним заключить соглашение, может «прибрать к рукам русские социалистические организации и, при его финансовых возможностях и умственных способностях, обойти других лидеров партии»128. Сам Ленин никогда об этой встрече не упоминал.
Отвергнув заигрывания Парвуса, Ленин тем не менее установил политические и денежные отношения с немецким правительством через эстонца Александра Кескулу (Keskula). [О нем см.: Futrell M//St. Antony's Papers. № 3. Lnd., 1962. P. 23-52. Автору представилась редкая возможность говорить с этим эстонцем, но, к сожалению, он отнесся к его рассказам на редкость некритично.]. В 1905-1907 годы Кескула был самым активным большевиком в Эстонии. Затем он превратился в страстного эстонского националиста, боролся за независимость своей страны. Придя, как и Парвус, к выводу, что свержение царизма в России не может произойти без помощи немецкого оружия, он предложил свои услуги немецкому правительству и стал работать на немецкую разведку. Кескула обосновался в Швейцарии и Швеции и оттуда, получая немецкие субсидии, собирал сведения о внутреннем положении в России и нелегально переправлял в нее большевистскую антивоенную литературу. С Лениным он познакомился в октябре 1914 года и заинтересовался им как врагом царского режима и возможным освободителем Эстонии. [Фотрелл (Soviet Affairs. С. 47) утверждает, что это была его единственная встреча с лидером большевиков, но нам это представляется маловероятным.]. Много лет спустя Кескула утверждал, что не давал денег большевикам непосредственно, но делал опосредованные взносы в их кассу и финансировал издательскую деятельность. Даже и в этом случае для обедневших большевиков это была бы существенная поддержка, но есть вероятность, что Кескула давал Ленину деньги и просто так.
В сентябре 1915 года Ленин представил Кескуле, видимо, по требованию последнего, любопытную программу, состоявшую из семи пунктов и касающуюся условий, на которых революционная Россия согласна была бы подписать мирный договор с Германией. Документ этот был обнаружен в архиве министерства иностранных дел Германии после окончания второй мировой войны. [Текст воспроизводится в телеграмме, отправленной немецким министром графом Ромбергом из Берна в Берлин канцлеру Бетман-Гольвегу 30 сентября 1915 г. (Hahlweg W. Lenins Rukkehr nach Russland, 1917. Leiden, 1957. S. 40-43)]. Сам факт составления подобного документа свидетельствует о том, что Ленин видел в Кескуле не только эстонского патриота, но и представителя правительства Германии. Помимо нескольких пунктов, касающихся внутренних проблем России (провозглашение республики, конфискация больших поместий, введение восьмичасового рабочего дня, автономия национальных меньшинств), в документе оговаривалась возможность подписания сепаратного мира с Германией при условии, что Германия откажется от аннексий и контрибуций (исключение могли составлять буферные государства»). Там же Ленин выдвигал предложение о выводе русских войск с территории Турции и о начале военных действий против Индии. Безусловно, немецкое правительство помнило об этих предложениях, когда полтора года спустя позволило Ленину проехать через территорию Германии в Россию.
На средства, полученные из Берлина, Кескула организовал в Швеции издание работ Ленина и Бухарина, и большевистские курьеры перебрасывали их в Россию. (Одна из таких очередных субсидий была украдена большевистским агентом129.) Ленин отвечал любезностью на любезность, пересылая Кескуле донесения своей агентуры из России о положении в стране, которым немцы, по понятным причинам, живо интересовались. В донесении от 8 мая 1916 года, представленном служащим генерального штаба Германии лицу, возглавлявшему в министерстве иностранных дел отдел подрывной деятельности на Востоке, сообщается: «В течение последних месяцев Кескула установил ряд новых связей с Россией... Он также наладил чрезвычайно ценный контакт с Лениным и передал нам содержание конфиденциальных донесений агентов Ленина из России о положении дел в стране. Кескуле, следовательно, и в будущем должны предоставляться все необходимые средства. Принимая во внимание крайне неблагоприятный обменный курс, считаем, что 20 000 марок в месяц будет совершенно достаточно». [Ганс Штайнвахс. Политический отдел. Генеральный штаб Германии. Министру Диего фон Берген. Министерство иностранных дел (Zeman. Germany. P. 40). Содержание документа наводит на мысль, что Кескула дезинформировал Футрелла, когда сообщил ему, что получал эти донесения, проникнув в ленинскую шведскую группу (Futrell//Soviet Affairs. P. 24)].
За всю свою жизнь Ленин ни разу не упомянул об отношениях с Кескулой и Парвусом; это и понятно — они могли расцениваться только как государственная измена.
* * *В сентябре 1915 года по инициативе итальянских социалистов в швейцарской деревне Циммервальд недалеко от Берна собралась тайная конференция Интернационала. Россия была представлена многочисленными делегациями от обеих фракций социал-демократической партии и партии эсеров во главе с их лидерами. Конференция быстро раскололась на две группировки — более умеренную, желавшую сохранить связи с теми социалистами, которые поддерживали войну, и левую, настаивавшую на немедленном разрыве с ними. Последнюю возглавлял Ленин, и в нее вошло восемь делегатов из 38. Большинство отвергло ленинский проект постановления о превращении «империалистической» войны в гражданскую, поскольку он был одновременно и невыполним и опасен: как отметил один из делегатов, все подписавшие подобное постановление по возвращении домой должны быть приговорены к смертной казни, в то время как Ленин в Швейцарии находился в полной безопасности.
