Бразилия. Полная история страны - Корвалью Фернандо Нуньес
Король Жозе Первый, взошедший на португальский престол в июле 1750 года, был большим любителем охоты и оперного искусства. Скучные дела правления Жозе передал своему фавориту Себастьяну Жозе де Карвалью-и-Мелу, более известному как маркиз де Помбал. Маркиз проводил реформы в духе просвещенного абсолютизма, который приветствовал прогрессивные преобразования при условии сохранения абсолютной монаршей власти. Главной целью де Помбала было оздоровление португальской экономики и, как следствие этого, освобождение Португалии от британского влияния. Маркиз разрешил бразильцам строить мануфактуры – при нем здесь начали делать ткани, в том числе и парусные, строить корабли, занялись перегонкой спирта и многими другими, прежде недоступными делами. Другой положительной стороной новой политики стал образовательный прогресс – в Бразилии значительно увеличилось количество начальных школ, а ее уроженцы получили возможность обучаться в Коимбрском университете, старейшем высшем учебном заведении Португалии, где стали уделять больше внимания естественным и точным наукам[59].
Маркиз де Побмал отличался от многих реформаторов того времени настойчивостью и решительностью. Он всегда старался довести начатое до конца и не давал своим начинаниям «буксовать». В частности, маркиз задался целью окончательно искоренить практику обращения индейцев в рабство, которая все еще сохранялась в отдаленных уголках Бразилии. Это встретило сопротивление со стороны отцов-иезуитов, которые со временем превратились из защитников индейцев в их эксплуататоров. Миссионерская деятельность иезуитов практически сошла на нет, а их редукции превратились в прибыльные сельскохозяйственные предприятия, использующие труд порабощенных индейцев (давно канули в Лету те времена, когда иезуиты платили индейцам за работу по честным ставкам, теперь все шло по рабской схеме «труд в обмен на пищу, одежду и кров». Действия властей по освобождению индейцев иезуиты встретили в штыки. «В штыки» в прямом смысле слова, кое где доходило до вооруженных столкновений между обитателями редукций и теми, кто исполнял королевскую волю (то есть волю маркиза де Помбала, поскольку король Жозе Первый был далек от колониальных дел, настолько, что вряд ли смог бы перечислить все бразильские капитанства). Бразильских иезуитов поддержали их португальские «коллеги», развернувшие кампанию по очернению маркиза. Ответом Помбала стала ликвидация иезуитских миссий в португальских колониях, произошедшая в 1756 году. Редукции со всем их имуществом переходили под управление колониальных властей, а монахи изгонялись. А в 1759 году иезуитов вообще изгнали за пределы владений португальской короны. Скажи кто-нибудь лет десять назад, что такое может случиться, его бы объявили безумцем. Но подчеркнем еще раз, что освобождение индейцев от рабства было продиктовано не соображениями гуманизма, а стремлением увеличить число налогоплательщиков.
К сожалению, в 1777 году маркизу де Помбалу пришлось прекратить свою полезную для государства деятельность. Жозе Первый умер, а его дочь и преемница, королева Мария Первая, которую в Португалии называют «Благочестивой», а в Бразилии «Безумной» (второе прозвище более соответствует действительности»), придерживалась консервативно-реакционных взглядов. Воспользовавшись благоприятной ситуацией, недруги Помбала составили против него заговор, результатом которого стало смещение маркиза со всех занимаемых им должностей и высылка из Лиссабона. С отстранением маркиза политические ветры подули в обратную сторону. В 1785 году были закрыты все бразильские промышленные предприятия, за исключением хлопчатобумажных мануфактур, на том основании, что их «слишком много». Кроме этого, иностранцам запретили въезд в Бразилию, что на корню подрубило торговлю с другими государствами в обход коронной монополии, которая начала развиваться при Помбале.
Все больше и больше бразильцев задумывалось о том, как славно было бы освободиться от гнета метрополии. Настал день, и люди начали переходить от размышлений к делам. Первым шагом стало возрождение различных промышленных предприятий, без которых уже было невозможно обойтись. Колониальные власти смотрели на это сквозь пальцы, не желая портить отношения с местной элитой, ну и взятки тоже играли свою роль, недаром же говорилось, что португальский чиновник сначала заглядывает в карман просителя и только потом читает поданное прошение.
Глава девятая
Заговор в Минас-Жеpaйce
Первый в истории Бразилии заговор борцов за свободу не случайно возник в Минас-Жерайсе, ведь здесь активно развивались и торговля, и производство, и вообще во второй половине XVIII века этот регион стал наиболее передовым. Поэтому королевский указ о запрещении открытия новых производственных предприятий и разрушении уже имеющихся сильнее всего ударил по Минас-Жерайсу. Кроме этого, местное население страдало от непомерного налогового гнета. Добыча золота перманентно снижалась, а, как уже было сказано выше, налоги с добычи золота и алмазов взимались по установленной правительством квоте – отдавай, сколько сказано, вне зависимости от обстоятельств. Надо отдать должное португальской короне – по части сбора налогов и акцизов она всегда была на высоте. Да, порой налоги приходилось буквально выколачивать из подданных, но что с того? Главное, чтобы казна получила свое, все прочее не так уж и важно.
Местом зарождения заговора стала столица капитанства Минас-Жерайс город Вилла-Рика, где в конце 1788 года было создано тайное общество инконфидентов[60], в которое вошли тридцать четыре человека. Состав общества был разнородным – интеллигенты, военные, торговцы, священнослужители, что свидетельствует о широком распространении патриотических настроений среди местного населения.
Во главе заговора встал прапорщик местного драгунского полка Жуакин Жозе да Силва Шавьер, имевший прозвище Тирадентис[61]. У Жуакина было бурное прошлое – поступил в семинарию, но скоро оставил ее и занялся мелкой торговлей, попутно изучая хирургию (в том числе и зубное дело), посидел недолго в тюрьме, после пытался хозяйствовать на земле, а закончил тем, что поступил в драгуны. Это был решительный, смелый и закаленный невзгодами человек, бунтарь с обостренным чувством справедливости. Идейными вдохновителями заговора были поэты Клаудиу Мануэл да Кошта, Томас Антониу Гонзага и Инасью Пейшоту, сочетавшие занятия поэзией со служением Фемиде[62]. Духовным окормлением заговора занимался викарий[63] Карлус Коррея ди Толеду, а силовую поддержку должен был обеспечивать подполковник Франсиску ди Паула Фрейри ди Андради, командир драгунского полка, в котором служил Тирадентис (у тайных обществ своя иерархия, и здесь подполковник может подчиняться прапорщику). Также в верхушку заговора входил инженер Жозе Альварес Масиел, набравшийся либеральных идей во время пребывания в Европе, где знакомился с местной промышленностью. От Томаса Джефферсона, бывшего в то время послом Соединенных Штатов Америки во Франции, Масиел получил заверения в том, что США поддержат провозглашение независимости капитанства Минас-Жерайс (ни о чем большем пока что речи не шло). Соединенным Штатам хотелось распространить свое влияние на Южную Америку, и они использовали любую возможность, могущую этому поспособствовать.
Планы у заговорщиков были грандиозными – введение республиканского правления, провозглашение свободы торговли и производства, отмена монополии на добычу алмазов, налоговая амнистия, основание университета… Даже рабы не были оставлены без внимания. Об отмене рабства речи не шло, инконфиденты не были настолько прогрессивными, но планировалось принять меры к облегчению тяжелого положения рабов – нормированный рабочий день, предоставление выходного дня по воскресеньям и праздникам, частичная оплата труда, позволявшая скопить сумму, необходимую для самовыкупа и т. п.
