За фасадом строительства советского ВМФ - Андрей Николаевич Почтарев
В развитие вышеупомянутых договорённостей по сближению между СССР и Германией в военной области в декабре 1929 г. был сделан ещё один шаг на данном пути. На встрече военного атташе В.К. Путны113 с представителем командования рейхсмарине капитаном 1-го ранга Г. Бёмом была достигнута договорённость об обмене между сторонами разведывательной информацией о ВМС соседней Польши. СССР интересовали планы развития польского флота и детали устройства порта в Гдыни. Г. Бём передал целый перечень вопросов, начиная от системы польских минных заграждений и мобилизационных планов, и кончая содержанием польско-французских морских соглашений. Было решено регулярно проводить подобные встречи и обмениваться на них устной информацией114.
Практика же регулярного обмена военными делегациями различного уровня сохранялась на протяжении ряда лет и использовалась главным образом с целью согласования текущих и перспективных вопросов сотрудничества. Ввиду того, что официальное пребывание в Германии советских военных миссий было ограничено положениями Версальского договора, представители рейхсвера чаще приезжали с рабочими визитами в СССР, в отличие от уполномоченных РККА в Германию. Хотя на уровне официальных делегаций поддерживался относительный паритет.
Так, из числа высокопоставленных лиц рейхсвера в различные годы с официальными визитами в Советском Союзе находились: начальники Управления Генерального штаба В. Бломберг (1928), К. Гаммерштейн-Экворд (1929), В. Адам (1931), начальник главного штаба рейхсмарине Ф. Брутцер (1930), начальник вооружений сухопутных войск А. Боккельберг (1933), начальник инспекции транспортных войск О. Штюльпнагель (1930).
В этот же период Германию посетили официальные советские делегации, возглавлявшиеся представителями РВС СССР: заместителем председателя РВС и заместителем наркома по военным и морским делам СССР И.С. Уншлихтом (1926), помощником начальника ВВС РККА С.А. Межениновым115 (1929), а также начальниками вооружений РККА И.П. Уборевичем116 (1930), Н.А. Ефимовым117 (1931) М.Н. Тухачевским118 (1932) и др.119.
Официальные контакты с командованием рейхсмарине от ВМС РККА в те годы, к примеру, имели: П.Ю. Орас (в марте 1926 г., феврале 1930 г., ноябре 1932 г. — январе 1933 г. — в Германии и Испании), В.И. Зоф (в июне 1925 г. — в Германии и в июне 1926 г. — в СССР), Р.А. Муклевич (с марте 1926 г. — в должности ещё заместителя начальника ВВС РККА — ив декабре 1926 г. — в СССР), В.М. Орлов (в июле 1929 г. и феврале 1930 г. — в Германии), Ю.Ф. Ралль (в августе 1929 г. — в Германии), А.И. Берг120 (в 1928 г. и феврале 1930 г. — в Германии), Г.Н. Пелль (в 1928 г. и 1929 г. — в Германии), П.И. Смирнов-Светловский121 (в августе 1929 г. и в феврале 1930 г. — в Германии), А.В. Леонов122 (февраль 1930 г. — в Германии), Красильников (март 1930 г.)123, А.К. Сивков (в ноябре 1932 г. — январе 1933 г. — в Германии и Испании), И.К. Кожанов и К.И. Душенов (в мае 1933 г. — в СССР, на ЧФ), Б.Е. Алякрицкий124 (в 1930-е гг. — в Германии, Голландии и Испании) и другие.
Характерно, что все решения о командировании и встречах военных делегаций санкционировались Политбюро ЦК ВКП(б) и лично И.В. Сталиным. Так, например, в марте 1929 г. одно из подобных постановлений Политбюро гласило: «Установление контакта между руководящим составом флотов считать целесообразным, ограничить, однако, этот контакт личным знакомством руководителей...»125
Именно с ведома высшего руководства партии, к примеру, 24 февраля 1930 г. в Германию конфиденциально прибыла советская делегация для осмотра военно-морских объектов и проведения переговоров с германским командованием в составе: командующего МСЧМ — руководителя В.М. Орлова126, командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев МСБМ П.И. Смирнова-Светловского, председателя секции радиосвязи и радионавигации НТК УВМС РККА и председателя военно-морской секции ВНО при РВС СССР А.И. Берга, его заместителя по ВНО П.Ю. Ораса и председателя артиллерийской секции НТК УМС РККА А.В. Леонова.
Члены делегации были переодеты в гражданское платье и имели документы граждан одного и сопредельных государств.
Переговоры с советской стороной вёл начальник немецкого морского управления (главнокомандующий рейхсмарине) адмирал Э. Редер. Кроме Берлина делегация ВМС РККА посетила Киль, Вильгельмсхафен, Гамбург, Бремен и Дюссельдорф. Программа оказалась насыщенной. Так, в Киле гости осмотрели крейсера «Эрзатц Пройссен» и «Кёнигсберг», а также морской арсенал, предприятие «Дойче Верке», школу морской артиллерии, механическую школу и радиостанцию. В Вильгельмсхафене — крейсер «Лейпциг», морскую верфь, школу береговой и зенитной артиллерии, а в Дюссельдорфе — орудийный завод «Рейнметалл».
В ходе программы был осмотрен «броненосец А», который являлся первым из знаменитых «карманных линкоров». В.М. Орлов дал обещание немцам, что «всё, что увидят русские, будет храниться в строгом секрете».
Вместе с тем, ввиду отказа немецкой стороны, советским военным морякам не удалось ознакомиться с подводными лодками, торпедными катерами, минами, химией и зенитной артиллерией.
Особо примечательны строки из итогового донесения В.М. Орлова о важности копирования немецкого боевого опыта: «Следует также учесть необходимость, — писал он нарком вое нм ору, — тщательной и продуманной проработки вопроса о привлечении (в соответственно ограниченных рамках) немцев к усовершенствованию учебно-боевой подготовки Морских Сил РККА. Соблюдая в этом вопросе особую осторожность и предусмотрительность, необходимо всё же использовать не только технические достижения, но и боевой опыт германского флота»127.
В развитие советско-немецких договорённостей в том же 1930 г. в Германию был командирован начальник Ленинградского опытового бассейна МС РККА Н.В. Алякринский128. Ему было разрешено изучать в Гамбургском опытовом бассейне теоретические и экспериментальные средства проведения научных исследований по гидромеханике для последующего их внедрения в отечественную практику. В результате Николай Владимирович смог разработать метод расчёта гребных винтов, который позже он обобщил в своём научном труде, а также успешно проводить буксировочные модельные испытания.
Но, как показал ход дальнейших событий, всем надеждам В.М. Орлова сбыться не удалось. Взоры германских партнёров устремились на Великобританию и Францию. Стремясь также ограничить контакты личного состава своего флота от «большевистской пропаганды», командование Военно-Морских Сил Германии с лета 1931 г. практически открыто стало склоняться к отказу от широкого сотрудничества с СССР, рассматривая РККФ и как потенциального противника.
Так, ещё летом 1929 г. немецкая сторона делала заявления, подобные тому, что «мы поможем им выковать оружие, которое позже будет использовано против нас»129.
На оценку перспектив сотрудничества советского и германского флотов влияли и выводы из прямых контактов между их представителями. К примеру,
