Артур Конан-Дойль - Дуэт со случайным хором
- Ты, по-видимому, была довольно опытна.
- Ну вот, ты сердишься. Я перестану рассказывать.
- Нет, ты уже слишком много сказала. Я хочу теперь узнать все.
- Я хотела только сказать, что брюнеты как-то особенно сильно действовали на мое воображение. Не знаю почему, но это чувство было совершенно непреодолимо.
- Вероятно, именно поэтому ты вышла замуж за человека с такими светлыми волосами, как у меня.
- Не могла же я надеяться, что в моем муже соединятся все хорошие качества. Но уверяю тебя, что ты мне нравишься безусловно больше всех других. Быть может, ты не самый красивый и не самый умный из всех, но все-таки я люблю тебя гораздо, гораздо больше всех остальных. Ведь в моих словах нет ничего обидного?
- Мне очень жаль, что я не вполне соответствую твоему идеалу, хотя, конечно, очень глупо думать, что я могу быть чьим-нибудь идеалом. Но мне казалось, что глаза любви обыкновенно скрашивают немного недостатки любимого человека. С цветом моих волос, конечно, ничего уже не поделаешь, но кое-что другое еще можно, пожалуй, исправить. Так что я надеюсь, ты укажешь мне...
- Нет, нет, я хочу тебя именно таким, каков ты есть. Если бы кто-нибудь другой нравился мне больше тебя, ведь я бы не вышла тогда за тебя замуж.
- Но все-таки, что же ты мне расскажешь про свое прошлое?
- Знаешь, Франк, лучше оставим это. К чему перебирать прошлое? Тебе это может быть только неприятно.
- Вовсе нет. Я очень благодарен тебе за то, что ты так откровенна, хотя, признаюсь, кое-что в твоих словах является для меня немного неожиданным. Я жду продолжения.
- На чем же я остановилась?
- Ты только что заметила, что до свадьбы у тебя были любовные дела с другими мужчинами.
- Как это страшно звучит, правда?
- Пожалуй, что так.
- Но это только потому, что ты преувеличиваешь значение моих слов. Я сказала, что увлекалась несколькими мужчинами.
- И что брюнеты производили на тебя особенно сильное впечатление.
- Именно.
- А я надеялся, что я первый.
- Увы, случилось иначе. Я легко могла бы солгать тебе и сказать, что ты был первым, но впоследствии я никогда не могла бы простить себе этой лжи. Ты ведь знаешь, мне было семнадцать лет, когда я окончила школу, а когда я познакомилась с тобой, мне было двадцать три. Как видишь, было шесть лет очень веселых: с танцами, вечерами, балами, пикниками. И, конечно, мне приходилось поневоле постоянно встречаться с молодыми людьми. Многие из них увлекались мною, а я...
- А ты увлекалась ими.
- Это было вполне понятно, Франк.
- Ну, конечно! И затем это увлечение усиливалось?
- Иногда. Когда я встречала молодого человека, который ухаживал за мной на балах, сопровождал меня на всех прогулках, провожал меня поздно вечером домой, то, конечно, мое увлечение усиливалось.
- Так.
- А затем...
- Что же затем?
- Ты ведь не сердишься?
- Вовсе нет.
- Затем, постепенно усиливаясь, это увлечение переходило в нечто, похожее на любовь.
- Что?!
- Не кричи так, Франк.
- Разве я кричу? Пустяки. Ну, и что же дальше?
- К чему входить в подробности?
- Нет, теперь ты уже должна продолжать. Ты слишком много рассказала, чтобы останавливаться. Я решительно настаиваю на продолжении.
- Мне кажется, ты мог бы сказать это немного в другом тоне. - На лице Мод появилось выражение оскорбленного самолюбия.
- Хорошо, я не настаиваю. Но я прошу тебя рассказать мне немного подробнее об этих прошлых увлечениях.
Мод откинулась на спинку кресла. Глаза ее были полузакрыты. На лице мелькала едва заметная тихая усмешка.
- Если ты так хочешь знать это Франк, то я готова рассказать тебе решительно все. Но, пожалуйста, не забывай, что в это время я даже не знакома еще была с тобой. Я расскажу тебе один случай из моей жизни. Самый ранний. И я отчетливо помню его во всех подробностях. Все это произошло оттого, что меня оставили в комнате одну с молодым человеком, пришедшим к моей матери.
- Так.
- Ты понимаешь, мы были совершенно одни в комнате.
- Отлично понимаю.
- Он стал говорить мне, что я ему очень нравлюсь, что я очень хорошенькая, что он никогда еще не видел такой милой, славной девицы - ты знаешь, что мужчины говорят обыкновенно в таких случаях.
- А ты?
- О, я едва отвечала ему, но, конечно, я была еще очень молода и неопытна, мне было приятно слушать его. Вероятно, я еще плохо умела тогда скрывать свои чувства, потому что он вдруг...
- Поцеловал тебя?
- Именно. Он поцеловал меня. Не шагай так из угла в угол, дорогой. Это действует на мои нервы.
- Хорошо, хорошо. Как же ты ответила на это оскорбление?
- Ты непременно хочешь знать?
- Я должен это знать. Что ты сделала?
- Знаешь, Франк, мне вообще очень жаль, что я начала рассказывать тебе все это. Я вижу, как это раздражает тебя. Закури лучше твою трубку и давай поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что ты будешь очень сердиться, если узнаешь всю правду.
- Нет, нет, я не буду сердиться. Что же ты сделала?
- Если ты так настаиваешь, то я, конечно, скажу тебе. Видишь ли, я возвратила ему поцелуй.
- Ты... ты поцеловала его?!
- Ты разбудишь прислугу, если будешь так кричать.
- Ты поцеловала его!
- Да, дорогой, может быть это было нехорошо, но я так сделала.
- Боже мой, ты это сделала?
- Он мне очень нравился.
- О, Мод, Мод! Ну, что же случилось дальше?
- Затем он поцеловал меня еще несколько раз.
- Ну, конечно, если ты сама его поцеловала, то что же ему оставалось делать. А потом?
- Франк, я, право, не могу.
- Нет, ради Бога говори. Я готов ко всему.
- Ну, хорошо. Тогда, пожалуйста, сядь и не бегай так по комнате. Я только раздражаю тебя.
- Ну, вот я сел. Видишь, я совсем спокоен. Что же случилось дальше?
- Он предложил мне сесть к нему на колени.
- Эк!
- Франк, да ты квакаешь точно лягушка! - Мод начала смеяться.
- Я очень рад, что тебе все это представляется смешным. Ну, что же дальше? Ты, конечно, уступила его скромной и вполне понятной просьбе и села к нему на колени.
- Да, Франк, я это сделала.
- Господи Боже!
- Не раздражайся так, дорогой.
- Ты хочешь, чтобы я спокойно слушал о том, как ты сидела на коленях у этого негодяя.
- Ну что же я могла еще сделать?
- Что сделать? Ты могла закричать, могла позвонить прислуге, могла ударить его. Наконец, ты, оскорбленная в своих лучших чувствах, могла встать и выйти из комнаты!..
- Для меня это было не так-то легко.
- Он держал тебя?
- Да.
- О, если бы я был там!..
- Была и другая причина.
- Какая?
- Видишь ли, в то время я еще довольно плохо ходила. Мне было всего три года.
Несколько минут Франк сидел неподвижно с широко раскрытыми глазами.
- Несчастная! - проговорил он наконец, тяжело переводя дух.
- Мой милый мальчик! Если бы ты знал, насколько лучше я себя сейчас чувствую.
- Чудовище!
- Мне нужно было расквитаться с тобой за моих сорок предшественниц. Старый ловелас! Но я все-таки немного помучила тебя, ведь верно?
- Да я весь в холодном поту. Это был какой-то кошмар. О Мод, как ты только могла?
- Это было прелестно.
- Это было ужасно!..
- Нет, я все-таки очень рада, что сделала это.
Франк мягко обнял жену за талию.
- Мне кажется, - заметил он, - что я никогда не постигну всего, что в тебе...
Как раз в это мгновенье Джемима, с подносом в руках, вошла в комнату.
Глава X
О миссис Битон
Со времени свадьбы прошло несколько месяцев, когда Франк Кросс в первый раз заметил, что его жена чем-то опечалена. В ее взгляде он усмотрел какую-то затаенную грусть, причины которой он не знал. Однажды после обеда Франк вернулся домой раньше обычного времени и, войдя неожиданно в комнату жены, застал Мод сидящей в кресле у окна с толстой книгой на коленях. При его появлении Мод подняла глаза, и, кроме смешанного выражения радости и смущения, Франк заметил в них следы недавних слез. Мод быстро отложила книгу в сторону.
- Мод, ты плакала.
- Нет, Франк, нет.
- Ты лжешь! Вытри сейчас же эти слезы. - Он опустился перед ней на колени и стал целовать ее глаза. - Теперь лучше?
- Да, дорогой, мне совсем хорошо.
- Больше нет слез?
- Совсем нет.
- Ну, так объясни же, в чем дело?
- Мне не хотелось говорить тебе, Франк, я надеялась сделать тебе сюрприз. Но теперь вижу, что мне это не по силам, я слишком глупа для этого.
Франк взял толстую книгу со стола. Это было сочинение миссис Битон под заглавием: "Книга о домашнем хозяйстве". Развернутая страница носила заголовок: "Общие замечания об обыкновенной свинье". Внизу было помещено изображение свиньи; на нем Франк заметил следы слез и поцеловал маленькое, мокрое пятнышко. Мод не могла не рассмеяться.
- Ну, теперь все хорошо, - сказал Франк. - Не могу видеть тебя плачущей, хотя это и очень к тебе идет. Расскажи же, наконец, чего тебе так хотелось.
- Знать столько же, сколько знает вот эта самая госпожа Битон. Я хотела изучить эту книгу от корки до корки.
