Артур Дойль - Дуэт со случайным хором

Конан-Дойль Артур

Дуэт со случайным хором

Глава I

Увертюра. В «то время»

Вот отрывки из писем, которыми они обменивались в «то время».

Дорогая Мод! Твоя мать предложила, чтобы наша свадьба состоялась в начале сентября. Мы на это согласились. Не думаешь ли ты, однако, что мы не можем для этой цели назначить 3 августа? Это среда, день во всех отношениях подходящий! Непременно постарайся отменить назначенный нами раньше срок, так как день 3 августа следует безусловно предпочесть всем остальным. Сгораю от нетерпения узнать твое мнение по этому поводу. А затем, моя дорогая Мод… (Остальное не относится к делу).

Дорогой Франк! Мама не видит препятствий к перенесению дня нашей свадьбы на 3 августа. Я же всегда готова сделать все, что только может быть приятным тебе и ей. Конечно, надо принять во внимание гостей, портниху и многое другое, но я не сомневаюсь, что к 3-му августа все будет улажено. О, Франк… (Остальное нас не касается).

Дорогая Мод! Я много думал о предполагающемся изменении срока нашей свадьбы и сейчас убедился, что совсем было упустил из виду одно обстоятельство. 1 августа — большой праздник, и путешествовать по железной дороге в это время очень неприятно. Подумай только, как неудобно будет твоему дядюшке Джозефу ехать в компании праздничной толпы на протяжении всего пути от Эдинбурга сюда. Ведь с нашей стороны будет нелюбезно подвергать наших родственников неудобствам. Поэтому мне кажется, что, принимая во внимание решительно все, среда, 20 июля будет самым подходящим днем для нашей свадьбы. Дорогая моя, я так надеюсь на тебя, что ты употребишь все усилия и уговоришь твою мать согласиться на это изменение. Когда я только думаю, что… (дальше не важно).

Дорогой Франк! Все, что ты говоришь относительно дня нашей свадьбы, совершенно справедливо, и с твоей стороны очень мило так заботиться о моем дяде Джозефе. Ну, конечно, поездка в такое время будет для него очень неприятна, и мы должны постараться избавить его от этого. Мама видит только одно серьезное препятствие. Приблизительно в конце июля возвращается из Рангуны дядя Персиваль (второй брат моей матери). Таким образом, он на несколько дней опоздает ко дню нашей свадьбы, если только мы ее не отложим (О, Франк, милый, ведь это будет наша свадьба). Этот дядя всегда очень любил меня, и возможно, что он будет обижен, если мы повенчаемся как раз перед самым его приездом. Не лучше ли отложить свадьбу на несколько дней? Мама всецело полагается на тебя, и мы поступим так, как ты посоветуешь. О, Франк… (Остальное имеет частный характер).

Родная Мод! Мне кажется, со стороны дяди Персиваля будет несправедливо думать, что мы должны отложить такой важный для нас день только ради его присутствия. Я уверен, что, подумав, вы сами придете к такому же заключению. Должен, однако, заметить, что в одном вы обе справедливо правы. Венчаться как раз перед самым его приездом в самом деле будет неудобно. На это он, несомненно, будет иметь право обидеться. Во избежание этого, я думаю, будет лучше, если наша свадьба состоится, скажем, 7-го июля. Это четверг, день во всех отношениях подходящий. Когда я перечитываю твое последнее письмо… (Дальше не интересно).

Дорогой Франк! Я думаю, что ты безусловно прав, находя неудобным, чтобы наша свадьба состоялась как раз перед самым приездом дяди Персиваля в Англию. Было бы так неприятно огорчить его. Мама была у госпожи Мортимер по поводу моих платьев, и та находит, что если поторопиться, то все будет готово к 7 июля. Госпожа Мортимер вообще очень любезна. О, Франк, ведь осталось всего только несколько недель, а затем…

Родная, милая Мод! Как вы обе с матерью добры, что согласились на мое предложение! Только, ради Бога, не беспокойся из-за твоих платьев. Для венчания вполне достаточно твоего дорожного платья; об остальных мы позаботимся после. Я уверен, что твое белое платье с черными полосками, — то самое, в котором ты играла в лаун-теннис у Арлингтонов, — подойдет как нельзя лучше. Ты в нем была очаровательна. Кажется, это мое самое любимое из всех твоих платьев, исключив разве то темное со светло-зеленой отделкой спереди. Оно так тебе идет. Мне очень нравится также твое серое платье из альпага. Ты прелестна в нем. Мне кажется, что эти платья, и, конечно, твое вечернее сатиновое платье — мои любимые. Впрочем, это, кажется, единственные платья, в которых я тебя видел. Но больше всего я люблю все-таки твое серое платье, потому что именно в нем была ты, когда я в первый раз… — ты помнишь! Ты никогда не должна бросать этих платьев. С ними связано столько воспоминаний. Я хочу видеть тебя только в них еще много, много лет!

Словом, у тебя столько прелестных платьев, что мы можем считать себя совершенно независимыми от госпожи Мортимер. Если она не успеет приготовить их к сроку, они пригодятся тебе и после. Я не хочу быть эгоистом и поступать необдуманно, но право же, было нелепо, если бы мы позволили портному или портнихе служить препятствиями нашему уединению. Затем вот что: необходимо, чтобы ты повлияла на свою мать, так как в наши планы требуется внести некоторые изменения. Чем раньше наступит наш медовый месяц, тем лучше. В июле все отправляются путешествовать, в гостиницах поэтому бывает слишком многолюдно и неудобно. Я же хочу, чтобы первые дни после нашей свадьбы никто и ничто не мешало нашему счастью. Если бы мы могли перенести день нашей свадьбы на конец этого месяца, мы успели бы закончить наше свадебное путешествие как раз перед началом общего наплыва публики. На конец этого самого месяца!

О, Мод, моя дорогая девочка, постарайся устроить это. 30-е июня, вторник, день во всех отношениях подходящий. В конторе в это время свободно обойдутся без меня. И как раз останется достаточно времени для трехкратного церковного оглашения, начиная со следующего воскресенья. Всецело полагаюсь на тебя, моя дорогая. Постарайся все это устроить.

Дорогой Франк! Вчера, получив твое милое письмо, нам чуть не пришлось бежать за доктором. Когда я прочла маме некоторые строки этого письма, она почти упала в обморок. Могу ли я, девушка из общества, венчаться в старом платье, предназначенном для лаун-тенниса! Да ведь я его у Арлингтонов надела потому только, что было жалко своего нового платья. Нет, иногда ты бываешь просто бесподобен! Однако, ты, вижу я, большой знаток дамских туалетов, судя по тому, как ты толкуешь о моем сером платье из альпага. Хотя, к слову сказать, оно не из альпага, а из мериноса, но это пустяки. Удивительно, как ты хорошо помнишь мой гардероб! И ты хочешь, чтобы я носила все эти старые платья еще много, много лет. Так и будет, милый, но только тогда, когда мы будем оставаться дома совсем, совсем одни. Ну, представь себе чью-нибудь гостиную, полную нарядных дам, и у всех у них рукава с буфами. И вдруг среди всех них появляется твоя жена в старом платье с узкими рукавами. Я думаю, что тебя не утешило бы даже и воспоминание о том, что это то самое платье, в котором я была, когда ты в первый раз… ты знаешь что.

У меня должно быть подвенечное платье! Если у меня его не будет, мама вряд ли признает наш брак законным. Да если бы ты только знал, какое оно будет красивое, то не стал бы вмешиваться в это дело. Попробуй только представить себе: серебристо-серое — я знаю, как ты любишь серые цвета — с легкой белой отделкой у воротника и на рукавах, и затем украшения из прелестного жемчуга… En suite к платью — бледно-серая шляпка с белым пером и бриллиантовой пряжкой. Впрочем, вы, сударь, ничего в этом не понимаете, хотя, когда ты меня в нем увидишь, я уверена, что тебе понравится. Оно как раз соответствует твоему идеалу изящной простоты, которую мужчины считают самым дешевым способом одеваться, до тех пор, пока они сами не женятся и не начнут получать счета от портных.

Самые важные новости я приберегла к концу. Мама была у портнихи, и та говорит, что если работать дни и ночи, то все будет готово к 30-му. О, Франк, ты желаешь невозможного! Во вторник, через три недели… А потом еще эти церковные оглашения! Мне становится страшно, когда я подумаю об этом. Мой милый, дорогой мальчик, я не надоем тебе? Ну что я стану делать, если мне будет казаться, что тебе со мной скучно? Самое худшее то, что ты совершенно меня не знаешь. У меня сто тысяч пороков, но любовь ослепляет тебя, и ты ничего не видишь. Настанет день, когда завеса спадет с твоих глаз, и ты тогда сразу увидишь все, что во мне есть худого. О, какая реакция тогда наступит! Ты увидишь меня такою, какая я на самом деле, легкомысленная, своевольная, ленивая, дерзкая, в общем, просто ужасная. Но я люблю тебя, Франк, всем своим сердцем, всей душой, люблю так сильно, как только способен любить человек, — и ты этого не забудешь, Франк, ты это примешь во внимание, ведь так? Ну, я так рада, что сказала все это: лучше будет, чтобы ты заранее знал, что тебя ожидает. Я хочу, чтобы ты всегда мог указать на это письмо и сказать: «Она предупреждала меня, она на самом деле не хуже, чем сама говорила». О, Франк, подумай только о 30-м!..