Йозеф Томан - Сократ

Тут навстречу им попалась высокая девушка. Ее несшитый пеплос распахивался на ходу. В свете синего фонаря она казалась мертвенно-бледным призраком. Моряк мигом изменил свое решение, схватил этот встречный призрак, притиснул к стене - и оба закачались, как лодка в бурю.

Критон и Сократ от волнения приумолкли.

- Куда пойдем? - хрипло вырвалось у Критона.

Большое красное яблоко, висевшее на узорном металлическом стержне, подмигивало маняще.

Завеса колыхнулась, из дома вышла красивая девушка - кожа медного цвета, волосы, черные и блестящие, как шерсть быка, перехвачены надо лбом пурпурной лентой; лимонного цвета пеплос доходил до середины икр.

- Войди к нам, господин, - льстиво заговорила она, разглядев дорогой плащ Критона. - Мы - самое роскошное заведение в Пирее. У тебя, красавчик, наверняка есть чем заплатить.

Критон обернулся к Сократу:

- Пойдем с ней?

Тот заколебался.

Девушка окинула Сократа взглядом.

- Твой раб может подождать снаружи, - сказала она Критону. - Или ты за него заплатишь?

- Пошли! - коротко бросил Критон.

- Мое имя - Ионасса, - сказала девушка, вводя их в небольшую прихожую. Там спал чернокожий, свернувшись подобно огромной змее, так что голова его уткнулась в колени.

Обойдя спящего, вступили в темное помещение с низким потолком. Здесь как раз зажигал масляные лампы владелец заведения, морщинистый человек с синими мешочками под глазами. Скрестив на груди руки, он поклонился входящим:

- Синдар к твоим услугам, господин.

Он хлопнул в ладоши - появилась черная рабыня с амфорой вина и кратером.

- Или предпочтешь неразбавленного?

Критон, привыкший во всем советоваться с Сократом, старался теперь решать самостоятельно.

- Конечно, неразбавленного!

Синдар подсел к столу, Ионасса скрылась.

- Музыка! - крикнул хозяин.

В углу нерешительно, неуверенно запела флейта.

Критон с некоторым смущением улыбнулся Сократу:

- В хорошенький вертеп нас занесло!

- Да все они, верно, схожи друг с другом, - отозвался тот. - Сразу видно - посещают их не Критоны.

Это было и слышно. В полумраке раздавались хихиканье, шепот - бог весть чьи, бог весть по какому поводу. Но вот светильники разгорелись, и открылась вся "роскошь" заведения: всюду, куда ни глянь, - яркие пятна. Занавеси, покрывала, пеплосы, хитоны, настенная роспись... Всюду краски! Броские, кричащие, восточные краски: обжигающая серно-желтая, ядовито-зеленая, красный цвет рвет глаза из орбит, синий как морская глубь, черная на золоте, алая на серебре... Флейтистка, с ног до головы осыпанная блестками, выступила из темноты, чтоб явить гостям свою красоту и привлечь их внимание к своему искусству.

Вернулась Ионасса с девушкой для второго гостя. Та подошла к Сократу, неся на губах горькую улыбку, словно взывала к милосердию.

- Я Амикла, - назвалась.

Ее светлые волосы казались белыми в неверном свете ламп этого пестрого вертепа.

Ионасса предложила Критону лакомства. Сказала - для возбуждения желания.

- Печень трески в самосском вине стоит драхму - дорого, правда? Да, у нас цены выше, зато и наслаждения редкостны. Но тебе ведь неважна цена...

- Об этом не беспокойся, - хвастливо отозвался Критон.

Стали есть, пить. Тяжелое родосское вино хорошо исполняло свое назначение. Покончив с едой, перешли в маленькую темную каморку, где стояли два ложа.

Вино появилось и здесь. Девушки разделись.

- Тут - царство Эрота для благородных, - сказала Ионасса. - Твой раб останется с нами?

Второй раз ждал Сократ, что слово "раб" будет исправлено на "друг". Но Критон ответил только:

- Останется.

Ионасса, дотронувшись до руки Сократа, сказала с понимающим видом:

- Ну конечно. Правда, у нас вы в безопасности - вот в других домах действительно нередко льется кровь...

Она крикнула что-то флейтистке, невидимой теперь, и та сменила флейту на кифару. На тесном пространстве между двумя ложами Ионасса начала варварский танец.

Критон схватил ее в объятия, посадил к себе на колени. Девушка ласкала его медленно, опытно. Он уже ничего не видел, не слышал, только ощущал это гибкое, надушенное тело, которое терлось о его тело.

Амикла успеха не имела. Сократ гладил ей грудь и все расспрашивал. Откуда она. Чья дочь. Когда покинула отчий дом. Почему. Нравится ли ей здесь. С кем ей приходится...

- Какое тебе дело, мало ли свинских рыл... Матросы, от которых разит всякой вонью! - гневно вскинулась Амикла. - И нечего расспрашивать! Ты сам раб, а не знаешь, что значит прислуживать кому-то?

- Я не раб.

Амикла смягчилась; обхватив Сократа обеими руками за шею, поведала: она тоже не рабыня. Ее отец, владелец грузового судна, до тех пор брал в долг у менял на закупку товаров, пока те не пустили его по миру, а судно проглотили долги...

- И пришлось ему наниматься на работы, какие выполняют только рабы, и вся наша семья впала в нужду. Я тоже, - закончила Амикла.

Сократ все гладил ей грудь.

- И жениха не нашлось? Ты ведь красивая.

Амикла запустила пальцы в кудри на затылке юноши.

- Чтоб прокормиться? Так себе все и представляют: супруг-кормилец. Но пусть теперь меня кормит моя красота! Хочешь ты жениться на мне? Наверное, хочешь, раз так всем интересуешься. Вот и выведи меня отсюда! Возьми в жены! Ты - жених, будто созданный для меня. А я готова на животе поползти хотя бы и за таким босоногим бедняком, как ты!

Она прижалась к нему теснее.

Сократ почувствовал, как по его голой груди ручьем потекли ее слезы. Он только не знал - искренние или притворные.

- Почему ты не ухватилась за моего друга, почему села ко мне?

Амикла понизила голос:

- Право выбирать имеет одна Ионасса. А мне уж что останется.

Сократ молча протянул ей три драхмы - все, что имел. Девушка кинула молниеносный взгляд на матерчатый занавес, из-за которого заглядывал в каморку владелец дома. Нарочито оттолкнула руку Сократа, вскрикнув:

- Зачем щиплешь мне грудь? Больно!

Голова Синдара исчезла. Амикла шепнула:

- Вот теперь давай деньги... Скорей! Спасибо!

Ее поцелуи стали жарче. А Сократ в упоении гладил все ее тело, словно ладони его хотели запомнить очертания этих округлых боков и грудей. Амикла отвечала ему ласками. Опытность рук скульптора - и опытность рук проститутки... Сократ закрыл глаза - наслаждение осязанием было острее.

Вдруг он насторожился. Уловил обрывки разговора между Ионассой и Критоном. Открыл глаза. Те двое уже не сидели - лежали. Но Ионасса все еще отдаляла то, чем должно было завершиться.

- Какой ты нежный... Как сладко пахнут твои волосы и ладони... Я еще никогда не любилась с таким ухоженным мальчиком. Я люблю тебя... Ты должен приходить ко мне! Обещаешь? Будешь приходить, правда?

Руки Сократа замерли на теле Амиклы; он с изумлением прислушался к речам Ионассы, увидел склонившееся к ней лицо Критона - такое знакомое, сейчас оно показалось Сократу совсем чужим...

И еще одно лицо увидел Сократ - то, что высунулось из-за занавеси, лицо Синдара. Его потные волосы прилипли ко лбу. Сильнее набрякли синие мешочки под глазами. Синдар упивался зрелищем - но вот он дал знак Ионассе заканчивать.

- Я сразу влюбилась в тебя... С первого взгляда! - Ионасса поцеловала Критона. - А ты меня любишь?

- Люблю... Люблю...

- Зачем лжешь?! - вырвалось у Сократа. - Зачем употребляешь это слово всуе? Какая там любовь!

Ионасса надулась:

- Что себе позволяет твой раб? Ты любишь меня, а я тебя...

Сократ заметил - обнимая Критона за шею, Ионасса в то же время нащупывала ногой его кошелек. Между тем она продолжала:

- Никто еще не очаровывал меня так сразу, как ты...

- Лжешь, - бросил ей Сократ с той же злостью, что и Критону.

Ионасса хотела что-то возразить, но ее опередил Критон:

- Как ты смеешь оскорблять ее? Что пристал? Оставь нас в покое!

Сократ ушам своим не поверил. Не слова Критона - их враждебный тон изумил его. Задумчиво провел он ладонью по волосам Амиклы. Та шепнула:

- Ты прав - она лжет! Уже сколько лет она любовница Синдара... - И добавила с ненавистью: - Потому и позволено ей выбирать. Нам-то - нет...

Сократ глянул на уродливое лицо Синдара, наблюдавшего за действиями Ионассы с Критоном. И с таким чудовищем будет делиться мой Критон!

Амикла уже нетерпеливо сказала:

- Ты имеешь на меня право... Ну же!

Но Сократ, рассерженный, повернулся к Критону:

- Ты что, на голову свалился, что не распознаешь фальшь, с какой ластится к тебе эта девчонка? И не догадываешься почему?

- Не оскорбляй ее! Я запрещаю! - крикнул Критон, и лицо его перекосилось от злобы.

- Зря я тебя взял с собой, голубок. Попадаешься на сладкие словечки какой-то шлюхи... Вставай! Уходим отсюда. - И Сократ шагнул к нему.

Критон схватил со столика железный светильник, замахнулся:

- Не отстанешь?! Чего привязался? Смотри, брошу!

- Бросай!

Критон швырнул в него светильник, Сократ поймал его на лету. Фитиль погас, масло разлилось.