Алексей Подъяпольский - Новое следствие по делу Рудольфа Гесса
В понедельник 12 мая на Даунинг-стрит 10, резиденции британского премьер-министра, собралось все британское руководство, присутствовал и Гамильтон. Черчилль в кабинете беседовал с министром иностранных дел Иденом, затем к нему был приглашен герцог. Черчилль сказал ему, что хочет, чтобы как можно скорее провели опознание немецкого летчика. В это же время на Даунинг-стрит был срочно вызван Стюарт Мензис, руководитель британской секретной службы «Инджеллент Сервис». Решено было послать в Глазго Айвона Киркпатрика, бывшего с 1933 по 1938 годы первым секретарем британского посольства в Берлине, чтобы, как выразился секретарь МИД Кадоган, «подвергнуть Гесса медицинскому осмотру». Киркпатрик не только часто встречался с Гессом, но и достаточно близко знал нацистов, в результате чего стал ярым противником политики «умиротворения». В это же время Черчилль показал пришедшему на Даунинг-стрит лорду Бивербруку изъятую у летчика фотографию мужчины с маленьким мальчиком и спросил, не знает ли он, кто это?
Бивербрук, встречавшийся с Гессом в Берлине и обсуждавший с ним вопросы международной политики, не задумываясь, ответил: «Гесс».
Гамильтон и Киркпатрик вылетели в Тернхаус для опознания летчика. Во время встречи немец в течение почти трех часов произносил речь, весь смысл которой сводился к скорейшему заключению мира между Германией и Великобританией, причем было заявлено, что переговоры начнутся только с новым британским правительством. Черчилль и его кабинет не те люди, с кем фюрер согласится сесть за стол переговоров.
Киркпатрик опознал в прилетевшем немце Гесса! Так же он отметил, что Гесс держится весьма спокойно, хотя несколько выбит из привычной колеи. Утверждение о том, что он прибыл по собственной инициативе, превратилось у Гесса, по словам Киркпатрика, в мономанию. Еще у него сложилось впечатление, что Гесс, делая в своей речи анализ экономического и политического положения Германии и Великобритании, был плохо осведомлен о германской стратегии и производстве и прибыл в Англию все-таки по собственной инициативе, а не по договоренности с Гитлером.
Резюме рапорта Киркпатрика секретарь МИДа Кадоган передал Черчиллю. Позже в дневнике он записал: «Несомненно, это Гесс. Но невозможно понять, зачем он прибыл, если только не сошел с ума». По свидетельствам врачей, он находился в полном здравии. Предложение подослать к Гессу кого-то, кого он принял бы за представителя «оппозиционной» группы и принялся склонять на свою сторону, Черчилль не принял, т. к. уже обсудил с «Инджеллент Сервис», как поместить пленного в комнату, нашпигованную микрофонами, чтобы можно было записывать каждое его слово и каждый вздох. Также Черчилль отдал письменный приказ о том, что с Гессом следует обращаться как с военнопленным и содержать его под наблюдением Министерства иностранных, а не внутренних дел:
«1…Этот человек, как и остальные нацистские лидеры, потенциальный военный преступник, в конце войны его и его соратников можно будет также объявить вне закона. В таком случае его раскаяние сослужит ему хорошую службу.
2. А пока его изолировать в подходящем помещении, оборудованном «Си» (разведкой. — А.П.) всеми необходимыми приспособлениями, недалеко от Лондона, и пользоваться каждой возможностью изучать его образ мыслей и добывать прочую полезную информацию.
3. Следует обеспечить ему здоровые и комфортные условия существования; не отказывать ему ни в еде, ни в книгах, ни в письменных принадлежностях, ни в отдыхе. У него не должно быть контактов с внешним миром или посетителей… К нему нужно приставить охрану. Он не должен видеть газет и слушать радио; обращаться с ним нужно достойно, как если бы он был важным генералом, попавшим в наши руки. У.С.Ч. 13. 5. 1941».
Такова официальная английская версия событий, но многие исследователи считают, что с Гессом — очень крупной нацистской фигурой — вне сомнения, встречались некоторые высшие чиновники британского МИД и, возможно, с ним беседовал и сам Черчилль. Слухи о такой встрече просочились даже из-за плотно закрытых дверей правительственного кабинета и долго циркулировали по Лондону. По этому поводу был сделан даже специальный парламентский запрос, который, впрочем, не имел результатов. Однако некоторые исследователи полагают: на встречах речь могла идти о необходимости союза между Германией и Великобританией в борьбе против распространения «заразы большевизма».
Позднее сын герцога Гамильтона Джеймс Дуглас писал, что Гесс предлагал Англии заключить мир и союз с Германией против России, которую Рудольф именовал не иначе, как «врагом Европы». У Дугласа имелись собственные источники информации, причем наверняка из первых рук — от его отца, герцога Гамильтона.
Если верить Дугласу, то условия договора выглядели примерно так. Главное — это достижение твердой договоренности еще до начала немецкого вторжения в Россию. Причем Великобритания должна признать все немецкие интересы в Центральной Европе. Дугласа дополнял Феликс Керстен, являвшийся с марта 1939 года личным врачом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, а также лечивший Роберта Лея и Иоахима фон Риббентропа.
В своих выпущенных после войны книгах Керстен утверждал, что Гесс предлагал англичанам расчленение гигантского Советского Союза на три-четыре зоны. Первая будет принадлежать Германии, и ее граница пройдет по реке Обь. Вторая зона достанется Англии, получавшей под контроль весь район между Обью и Леной. Соединенным Штатам Америки достанется вся восточная часть бывшего СССР, включая Камчатку и Охотское море. Далее начиналась зона интересов Японии (Приморье и Забайкалье). Естественно, эти замыслы могли реализоваться только при условии объединения этих держав в борьбе против СССР.
Уж не эти ли сведения являются причиной того, что все материалы о деле Гесса засекречены британским правительством до… 2017 года, столетия Октябрьской Революции? А ведь случилось именно то, что предлагали гитлеровцы и чего очень долго добивались западные державы — СССР расчленен, вдобавок, пусть смутно, но просматриваются некоторые пункты данного плана: например, Чукотка начинает «тяготеть» к США, Приморье — к Японии, Молдавия — к Румынии. Страны же Балтии (Эстония, Латвия, Литва), которых до Второй мировой войны в Европе именовали «лимитрофами» (придатками), откровенно стремятся в НАТО. В Турции выпускаются географические карты, где ее территория включает в себя Крым, Южную Украину, Краснодарский и Ставропольский края, Дагестан, Астраханскую область и все Поволжье вместе с Татарстаном. Далее должно произойти расчленение непосредственно России на мелкие независимые страны, примером чего является Чечня. Хотя война в Чечне не стыкуется с планом гитлеровцев, но ведь планы можно корректировать в связи с изменением обстановки.
Информация к размышлению. В августе 1939 года англо-франко-советские переговоры по коллективной безопасности в Европе окончательно зашли в тупик. Попытки наших будущих союзников переложить всю тяжесть противостояния с фашистской Германией на плечи СССР успехом не увенчались. В создавшихся условиях СССР был вынужден заключить с Берлином Пакт о ненападении, что отсрочило для нашей страны начало войны. Подписание договора было встречено на Западе «в штыки», там расценили этот шаг как сговор Сталина и Гитлера. Таким образом, для Великобритании и Франции СССР по-прежнему, как и в предыдущие десятилетия, оставался врагом № 1.
В сентябре 1939 года в Генштабе Франции, несмотря на начало войны с Германией, впервые прозвучало предложение о нанесении бомбовых ударов по советским нефтяным месторождениям.
В начале октября французское правительство поставило перед военным командованием вопрос: в состоянии ли французские ВВС «подвергнуть бомбардировке из Сирии нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие заводы на Кавказе»?
На французские инициативы тут же отреагировали англичане. Один из первых британских документов, составленный в рамках аналогичного проекта, датирован 31 октября 1939 года. В нем подчеркивалась «уязвимость советских нефтяных источников — Баку, Майкопа и Грозного».
Бакинская нефтяная промышленность давала в то время до 75 % всей отечественной нефти, в том числе более 90 % технических масел, 80 % бензина и около 90 % керосина. Поэтому автор документа (оставшийся неизвестным) и утверждавший, что «если уничтожить русские нефтепромыслы на Кавказе, нефти лишится не только Россия, но и любой союзник России, который надеется получить ее у этой страны», был недалек от истины не только тогда, но и, судя по событиям последних 15 лет, в наше время.
С началом советско-финской войны Англия и Франция активизировали свои приготовления к войне против СССР. В январе 1940 года английское посольство в Москве сообщило в Лондон, что «акция на Кавказе может поставить Россию на колени в кратчайшие сроки», поскольку уничтожение кавказских нефтепромыслов нанесет СССР «нокаутирующий удар». В середине января того же года секретарь французского МИДа Леже сообщил американскому послу, что премьер-министр Даладье предложил отправить в Черное море эскадру для блокады советских морских коммуникаций и бомбардировки Батуми, а также настаивал на атаках с воздуха бакинских нефтяных скважин. При этом Леже заявил послу Буллиту: «Франция не станет разрывать дипломатических отношений с СССР или объявлять ему войну, но она уничтожит его, при необходимости, с помощью пушек».
