Николай Костин - Десять покушений на Ленина. Отравленные пули
— Извиняйте, конечно, но я начистоту. Как на исповеди. Затеяно злодейство. Мне двадцать тысяч сулили. Только не будет по-ихнему. Я не продажный.
Я.Н.Спиридонов рассказал, что заговорщики — члены "Петроградского союза георгиевских кавалеров": старший унтер-офицер А.Ф.Осьминин, подпоручик Г.Г.Ушаков /в прошлом адъютант командующего Московским военным округом полковника А.Е.Грузинова/, капитан Зинкевич, военврач М.В.Некрасов /брат бывшего министра Временного правительства Н.В.Некрасова/, вольноопределяющийся Н.И.Мартьянов и другие.
Они узнали, что Ленин часто приезжает к Бонч-Бруевичу на Херсонскую улицу. Поблизости, недалеко от Перекупного переулка, живет приятельница Осьминина — лавочница 0.В.Салова.
— Осьминин хотел меня определить к ней в помощники, — говорил Спиридонов, — чтобы смотреть, значит, когда Ленин к вам в гости наезжает. Но Салова заупрямилась, не схотела. Осьминин мне: "Познакомься с домашней работницей Бонч-Бруевича. У нее узнаешь, когда Ленин приедет". Но и этот номер не вышел. Тогда Осьминин приказал мне определиться дворником при вашем доме. Я согласился. Недельку помахал метлой, но шпионить не стал. Потом и вовсе совесть загрызла — пришел в Смольный…
"Георгиевских кавалеров" накрыла ВЧК. Захватила весь их арсенал: бомбы, гранаты, винтовки. Заговорщики сознались, что действительно замышляли убить В.И.Ленина.
К собственной безопасности Владимир Ильич относился беззаботно. С удивительным спокойствием слушал он сообщение об аресте заговорщиков. Задавал Бонч-Бруевичу множество вопросов, сомневался в достоверности материалов, еще и еще раз требовал перепроверить.
Бонч-Бруевич с большой неохотой доложил Ленину, что заговорщики, которых по логике вещей надо было немедленно расстрелять, обратились к Владимиру Ильичу с просьбой отправить их на фронт. Хотят искупить вину кровью. Ленин моментально наложил резолюцию: "Дело прекратить. Освободить. Послать на Фронт".
В 75-ю комнату Смольного, в следственную комиссию Бонч-Бруевича — она существовала некоторое время и после создания ВЧК — поступили сведения об арестах офицеров-заговорщиков в Институте Лесгафта, о задержании других террористических групп, получавших помощь извне. В Балтийском море появился германский флот. На границе сосредотачивались контрреволюционные войска. Над Петроградом нависла угроза вражеского вторжения. Связь с другими районами и городами республики могла нарушиться в любой момент. Об этом заявил руководитель только что созданного Военного Совета Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич — старший брат Владимира Дмитриевича, один из первых генералов русской армии, добровольно перешедший на сторону Советской власти.
Проект постановления об эвакуации Советского правительства в Москву В.И.Ленин написал еще 26 февраля 1918 года. Претворить его в жизнь тогда помешало наступление кайзеровских войск. Петрограду угрожала оккупация. ЦК РСДРП/б/, Совнарком организовали оборону города, разгромили интервентов и только после заключения Брестского мирного договора началась подготовка к переезду Совнаркома в Москву.
Организацию эвакуации Совнаркома в Москву В.И.Ленин возложил на В.Д.Бонч-Бруевича. И тут во всю развернулся его администраторский талант, проявились недюжинные способности старого подпольщика — конспиратора. Он сообщил представителям профсоюза железнодорожников /Викжеля/, состоящего в основном из меньшевиков и эсеров, что правительств месяца через полтора переместится из Питера на Волгу. Викжелевцы не замедлили разнести новость по городу. ВЧК усилила наблюдение за правыми эсерами. Не упускало из виду и левых. Это они пускали по городу провокационные слухи: "Большевики продали Питер немцам, а сами бегут в Москву".
Мало кто знал, что происходило на самом деле на Николаевской железной дороге, особенно на ее подъездных путях на юго-восточной окраине Петрограда. Сюда, за Обводной канал /куда обычно подавали товарные составы / подгоняли классные вагоны. Формировался экстренный правительственный поезд N 4001-й.
В курсе всей операции В.Д.Бонч-Бруевич держал только комиссара Николаевского вокзала П.Г.Лебита и представителя исполкома дороги П.О.Осипова. Для переезда Советского правительства они готовили три состава. Легко ли это было сделать, если эсеры открыто угрожали пустить под откос поезд со всеми народными комиссарами во главе с В.И.Лениным!
Эсеровская угроза была реальной. На заседании Петроградского комитета партии социалистов-революционеров его председательница Брюллова-Шаскольская, заявила, что ей стало известно решение Совнаркома об эвакуации в Москву. Откуда такие данные? Известил Камков. Удобный и, быть может, единственный такой случай: все народные комиссары окажутся в одном поезде. Достаточно нескольких шашек динамита… Лес рубят — щепки летят… Ради высшей цели…
Присутствовавший на совещании эсеровский боевик Кононов сказал:
— Да, что толковать… Рванем — и вся недолга.
— Припугнем как следует большевичков, — поддержал боевика Николай Иванов, — демонстрацию устроим. Пусть знают, что их ожидает в будущем. В Москве займемся террористическими актами всерьез…
Враги революции не дремали. В.Д.Бонч-Бруевич осторожничал совсем не напрасно. Все переговоры, совещания, консультации, встречи, касающиеся переезда правительства, велись В.Д.Бонч-Бруевичем не в Смольном, а у себя на квартире. Причем, ответственные — за то или иное дело приходили в разное время и друг друга не видели, не знали в лицо. На тихой платформе "Цветочная площадка", находившейся вдали от посторонних глаз, Бонч-Бруевич бывал только ночью. Он знал, что днем вокзал и прилегающие к нему строения походили на крепости, осаждаемые с утра до вечера огромной вооруженной толпой. Матросы и солдаты старой армии, бросив свои корабли и окопы, разбегались с Западного и Северного фронтов по домам. Они самовольно захватывали поезда и катили кому куда вздумается. В.Д.Бонч-Бруевич на время усилил охрану вокзала революционными рабочими и кронштадскими моряками.
О подготовке к отъезду правительства в Москву знали левые эсеры П.П.Прошьян и А.Л.Колегаев. Однажды, а это было в конце февраля, они зашли в столовую Смольного.
— Товарищ Балтрукевич, — обратились они к буфетчице, — хотите услышать новость?
— Хочу, — ответила Анна Марковна. — Что за новость? Выкладывайте.
— Э, так не пойдет. Задаром такая новость не выкладывается. Есть у вас что-нибудь вкусненькое?
— Найду, — засмеялась буфетчица.
Члены правительства и ответственные работники Смольного хорошо знали Анну Марковну, а Владимир Ильич называл ее "товарищ Нюша". Простая прачка, в феврале 1917 года стала активной сторонницей большевиков, в мае вступила в члены РСДРП/б/ и вскоре стала работать в Смольнинской столовой.
Накормив Прошьяна и Колегаева, Балтрукевич спросила:
— Где же ваша новость?
— А вот: правительство скоро переедет в Москву. Может желаете переселиться в новую столицу?
Буфетчица заволновалась: только устроилась работать и — на тебе. А может ее попросту разыграли? Анна Марковна спросила об этом Бонч-Бруевича. Он сухо ответил: — ничего не знаю.
Беседа с управляющим делами Совнаркома не рассеяла сомнений Анны Марковны. Она выбрала момент и пошла к Ленину. Он не удивился, буфетчица вечерами приносила в кабинет горячий чай и бутерброды.
— Владимир Ильич, правда ли, что Совнарком переезжает в Москву?
— Кто вам об этом сказал?
— Прошьян и Колегаев.
— Да, правда. Есть решение. Но прошу вас, как члена партии, никому об этом не говорить.
Сняв трубку телефона, Ленин вызвал Бонч-Бруевича.
— Прошьян и Колегаев разболтали о переезде Совнаркома в Москву. Верх безответственности и легкомыслия! Пожалуйста, внушите это болтунам!
Последние дни В.Д.Бонч-Бруевич почти не смыкал глаз. Легко ли переправить тихо и без эксцессов правительство из одного города в другой? Казалось, подгони приличный состав со спальными вагонами, садись и как говорится, езжай с богом… Но Владимир Дмитриевич не забывал об эсерах и меньшевиках, корниловцах, анархистах. Недавно ему сообщили, что возле Александро-Невской лавры задержали двух студентов. Они расклеивали антисоветские листовки. Когда разобрались, оказались, что это не студенты, а переодетые корниловские офицеры.
Конспирация. Строжайшая! Бонч-Бруевич радовался: место формирования правительственного поезда выбрано удачно. Запасные пути. Тупик. Ни одна живая душа сюда не заглядывает. И сторожей нет. Зачем охранять потрепанные на дорогах России, меченые пулями и осколками снарядов товарные вагоны? Даже жулье в тупик не наведывалось — нечем поживиться.
Для окончательной дезинформации тайных и явных врагов Советской власти В.Д.Бонч-Бруевич решил использовать петроградскую прессу. Владимир Ильич, узнав об этом, рассмеялся и дал свое согласие.
