Сергей Утченко - Цицерон и его время
Рабовладельцы. Это понятие имеет широкое распространение; оно вполне приемлемо, однако следует иметь в виду его общий, собирательный и в то же время нивелирующий характер. На самом же деле господствующий класс, например эллинистического Египта, по своей социальной характеристике (составу) достаточно резко отличается от господствующего класса афинского общества или такой класс–сословие раннего Рима, как патриции, столь же определенно отличен от господствующей верхушки римского общества II — I вв. до н. э. (нобилитет, всадничество), как эта последняя от господствующих слоев поздней Римской империи. Фактически такое уточнение почти всегда проводится; не всегда лишь подчеркивается его принципиальное значение.
Рабы. В это понятие до сравнительно недавнего времени никаких уточнений не вносилось, и в советской историографии господствовало представление о рабах как о едином и монолитном классе. Однако история рабства и развитие рабовладельческих отношений эту точку зрения отнюдь не подтверждают.
Возьмем в качестве примера Рим — общество, в котором рабовладельческие отношения получили наиболее широкое распространение. В процессе их развития можно выделить такой период, для которого наши современные понятия «класс рабов» и «сословие рабов» совпадают. Но то был ранний период римской истории, характеризуемый как раз относительной слабостью и примитивностью отношений рабства. По мере же укрепления этих отношений структура класса рабов становится более сложной, класс как таковой дифференцируется, растет все более ощутимое расхождение между сословными и классовыми признаками.
В эпоху поздней республики, т.е. во II — I вв. до н. э., положение различных категорий рабов уже далеко не одинаково. Это обстоятельство нашло свое отражение в советской историографии. Теперь нам ясно, что рабы, занятые в сельскохозяйственном производстве, рабы, занятые в ремесле, рабы редких или «интеллигентных» профессий, рабы — «служащие» государственного аппарата, наконец, рабы — домашняя прислуга — все это совершенно различные социальные группы, различные «уровни» общественного положения.
Отмеченная дифференциация в наименьшей степени затрагивает сельских рабов (familia rustica). Они в основном остаются тем классом, место которого в процессе производства и отношение к средствам производства вполне совпадают с его юридическим положением в обществе. Но зато совершенно иначе обстоит дело с familia urbana. Рабы, входящие в эту категорию, пользуются различными привилегиями. Одна из таких привилегий — вывод на пекулий. Под пекулием подразумевается тот или иной вид имущества, которое выделяется рабу для самостоятельного ведения хозяйства (хотя это имущество юридически продолжает считаться собственностью владельца раба).
В виде пекулия раб мог получить мастерскую, лавку, земельный участок, орудия труда и даже так называемых рабов–викариев. Именно таким путем возникает теперь новый слой населения — дельцы, предприниматели, торговцы, вышедшие из рабов и по мере своего обогащения часто выкупающиеся на волю. К ним примыкает рабская «интеллигенция» (педагоги, актеры, поэты) и рабы? обладающие редкими и высокоценными профессиями (например, искусные повара, ювелиры и т. п.). Само собой разумеется, что рабы, входящие в эти категории, хоть и остаются по своей сословной принадлежности рабами (или отпущенниками, либертинами), но по своему месту в процессе общественного производства относятся уже — в особенности рабы, располагающие значительным пекулием, — к классу эксплуататоров. С другой стороны, известны и такие случаи, когда рабы, становясь вольноотпущенниками, меняют лишь свою сословную, но вовсе не классовую принадлежность.
Все это свидетельствует о том, что в эпоху поздней республики в Риме уже не существует, как это обычно утверждалось многими советскими историками, единого, монолитного и недифференцированного класса рабов. Подобное обстоятельство необходимо учесть, в частности, для более правильного понимания основных тенденций и характера классовой борьбы той эпохи.
Каков же общий итог нашего анализа классовой структуры античного общества? Существование в нем различных общественных классов — факт бесспорный. Но не менее бесспорно и следующее заключение: наряду с классами и в тесном переплетении с ними существовали сословия, статусы, иерархически подчиненные группировки, и это всегда следует иметь в виду, ибо именно в этом и состоит основная специфика всей социальной структуры античного общества. Было бы абсолютно неправильным, если бы это сословно–правовое членение общества закрывало для нас проблему классов и классовой дифференциации, но не менее неверным было бы недооценивать или попросту игнорировать все эти специфические моменты.
Указанная основная особенность влияет и не может не влиять на наше представление об отдельных классах, которые отнюдь не были «монолитными» или «чистыми» (т.е. бессословными) классами. Недооценка всей этой специфики неизбежно ведет к игнорированию развития, к антиисторизму, к ненужной и даже вредной модернизации.
Теперь, после того что сказано о классах и классовой борьбе в древности, мы можем в заключение остановиться более конкретно на классово–сословной структуре римского общества II — I вв. Будем в данном случае предельно краткими.
Прежде всего следует отметить, что господствующий класс тоже не был единым — он распадался на два привилегированных сословия. О первом из них, т.е. о сенаторском сословии (ordo senatorius), уже говорилось выше. К нему, как мы могли убедиться, принадлежали представители старой рабовладельческой знати, образовавшейся в результате слияния патрицианской и плебейской верхушки (нобилитет). Привилегией — почти символической — римских нобилей было право иметь у себя дома портретные восковые маски предков (так называемое jus imaginum); отличительной чертой принадлежности к сенаторскому сословию считалась так называемая tunica laticlavia, т.е. белая туника е широкой красной полосой.
О другом привилегированном сословии еще фактически не говорилось. Это — всадническое сословие (ordo equester). Если представители сенаторского сословия могли гордиться древностью и знатностью происхождения, т.е. были, так сказать, родовитой и сановной аристократией, то под «всадниками» во II — I вв. подразумевалась римская денежная аристократия. Это были люди, занимавшиеся крупными финансовыми операциями (торговля, откупа, ростовщичество и т. п.) и благодаря своему экономическому, а затем и политическому весу составившие второе привилегированное сословие. Внешним знаком отличия всадников была tunica angusticlavia, т.е. белая туника с узкой красной полосой.
Римский плебс — как plebs rustica, так и plebs urbana — официально единым сословием (ordo) самими римлянами не считался. По нашим же современным понятиям, плебеи, если говорить о производственном признаке, входили в основном в класс свободных производителей, а если иметь в виду их правовое положение, они могут быть отнесены к особой сословной группировке, достаточно многочисленной, хотя и не всегда четко выраженной. Между общественным положением городского и сельского плебса существовали, как тоже отмечалось выше, некоторые различия, а следовательно, имело место и различие интересов.
И наконец, вольноотпущенники (либертины) и рабы. Что касается рабов, то для определения их положения в обществе, пожалуй, наиболее применим термин «класс–сословие». Как уже было показано, по мере развития в Риме рабовладельческих отношений понятия «класс» и «сословие» начинают далеко не всегда совпадать. Но как бы ни менялось отношение раба к средствам производства, он все же оставался всегда рабом в смысле своего правового (точнее, бесправного!) положения, пока не был формально освобожден по воле своего господина.
Вольноотпущенник (либертин) хоть и становился римским гражданином, но в отличие от свободнорожденного пользовался урезанными правами. Так, если иметь в виду отношение либертина к его бывшему хозяину, а ныне — патрону, то здесь сохранялись определенные обязательства как нравственного, так и материального порядка. За их невыполнение отпущенник мог быть снова лишен свободы. По своему общему, довольно четко определенному юридическому положению либертины, несомненно, могли считаться одним из сословий римского общества.
Выше была вскользь упомянута рабская интеллигенция. Вопрос может быть поставлен шире. Нам кажется, что существуют достаточные основания, позволяющие говорить о формировании в Риме — несомненно, в связи с распространением эллинистической культуры и образованности — определенной социальной прослойки, которую можно назвать своеобразной античной интеллигенцией. В эту категорию входили люди, занимавшиеся культурной или научной и педагогической деятельностью, для которых данная деятельность была основной, постоянной профессией. Это актеры, педагоги, риторы, грамматики, литераторы, врачи.
