Вячеслав Манягин - Герои и подлецы Смутного времени
Имущество Годуновых и их родственников – Сабуровых и Вельяминовых – было взято в казну, Степан Годунов убит в тюрьме, остальные Годуновы отправлены в ссылку в Нижнее Поволжье и Сибирь, С.М. Годунов – в Переславль-Залесский, где по слухам, был уморен голодом.
Дмитрию донесли, что Годуновы покончили с собой, приняв яд.
20 июня 1605 года в столицу вошел и сам Дмитрий. Сопровождавший его Богдан Бельский, поднявшись на Лобное место, снял с себя крест и образ Николы Чудотворца и произнес краткую речь: «Православные! Благодарите Бога за спасение нашего солнышка, государя царя, Димитрия Ивановича. Как бы вас лихие люди не смущали, ничему не верьте. Это истинный сын царя Ивана Васильевича. В уверение я целую перед вами Животворящий Крест и Св. Николу Чудотворца».«Убийство Федора Годунова». Картина К.Е. Маковского
Лишь одно событие омрачило торжественный въезд: когда Лжедмитрий ехал по мосту в Китай-город, вдруг поднялся недолгий, но обильный пыльный вихрь, ослепивший людей, это было некоторыми принято за плохое предзнаменование.
Соратники торопили царевича с венчанием на царство, но он настоял на том, чтобы вначале встретиться с матерью – царицей Марией Нагой. За ней был отправлен будущий известный полководец князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, которому новый царь даровал польский титул мечника.
18 июля Марфа прибыла из ссылки, и встреча ее с «сыном» произошла в подмосковном селе Тайнинском на глазах огромного количества народа. По воспоминаниям современников, Дмитрий соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья. Оба рыдали, и весь дальнейший путь до Москвы Дмитрий проделал пешком, идя рядом с каретой. Царица помещена была в Кремлевском Вознесенском монастыре, царь навещал ее там каждый день.21 (по другим данным 22-го или 30-го) июля Дмитрий короновался «венцом», приняв его из рук патриарха Игнатия [59] . В отличие от всех остальных коронационных церемоний в Московском царстве, порядок коронации Ажедмитрия I был тройной: традиционные шапку Мономаха и бармы в Успенском соборе возложил патриарх Игнатий, затем он же возложил австрийскую корону [60] , вручил скипетр и державу. И наконец, в Архангельском соборе в приделе Иоанна Лествичника возле гробов Ивана Грозного и Федора Ивановича вновь возложил на Дмитрия «царский венец», одну из царских корон – шапку Казанскую.
Враги уничтожены, годуновский ставленник патриарх Иов сведен с престола и заточен в монастырь, а на его место посажен признавший Дмитрия законным наследником новый патриарх – Игнатий. Мать Дмитрия, Мария Нагая (инокиня Марфа) прилюдно узнала в нем своего сына. И не было никого, кто усомнился бы в его царском происхождении…
Или были?
Буквально сразу после въезда Дмитрия в столицу, против него был составлен заговор. 23 июня 1605 г. по доносу купца Федора Конева «со товарищи» открылось, что против нового царя злоумышлял князь Василий Шуйский, распространявший по Москве слухи, что Дмитрия на самом деле является расстригой Отрепьевым и замышляет разрушение церквей и искоренение православной веры. Шуйский и его сторонники были схвачены, и царь Дмитрий предоставил судить заговорщиков общественному суду, на котором сам выступал обвинителем. По сохранившимся документам, царь был столь красноречив, и столь умело уличал Шуйского «в воровстве его», что суд единодушно приговорил изменника к смертной казни.
25 июня Шуйский был возведен на плаху, но приказом «царя Димитрия Ивановича» помилован и отправлен в ссылку в Вятку. Были казнены дворянин Петр Тургенев и купец Федор Калачник – последний, якобы, даже на плахе называл царя самозванцем и расстригой.…Шло венчание на царство урожденного царя Дмитрия Ивановича. Царский дворец был разукрашен соответственно событию, путь от Успенского собора был устлан златотканым бархатом. Когда царь появился на пороге, бояре осыпали его дождем из золотых монет. И думал ли кто-нибудь среди ликующей толпы, что это не годуновское лихолетье закончилось, а началась чертова дюжина смутных лет братоубийственной гражданской войны и разорения хуже Батыева, и что только половина от оставшихся после Великого голода русских людей доживет до окончания Смуты в 1618 году. То есть только четверть от тех 10–12 миллионов, которые населяли страну при Иване Грозном…
С.Ф. Платонов хорошо резюмировал мнение исторической науки по отношению к царю Дмитрию Ивановичу: «Неизвестно, кто он был на самом деле, хотя о его личности и делалось много разысканий и высказывалось много догадок» [61] . Официозная версия о том, что Лжедмитрий I был «боярским сыном и беглым монахом Гришкой Отрепьевым» разделялась и разделяется далеко не всеми историками. И даже те, кто согласен с ней, имеют свой взгляд на суть дела. Например, некоторые, в том числе и С.М. Соловьев, считали Дмитрия самозванцем, который, однако, сам искренне верил в свое царское происхождение. А в 1864 году Николай Костомаров убедительно доказал, что Дмитрий I и Григорий Отрепьев являются разными лицами.
Но многие изначально были уверены, что Дмитрий действительно подлинный сын Ивана Грозного, которого спасли от убийц тайные сторонники. Так утверждал много лет проживший в России Жак Маржерет, а из историков XIX–XX веков – B.C. Иконников, A.C. Суворин, К.Н. Бестужев-Рюмин, К. Валишевский.
Несколько официальных версий, выдвинутых московскими властями – от Годунова до Шуйского и Романовых – в начале XVII века о тождестве Отрепьева и Дмитрия I имеют много слабых мест.
Кто занимал московский престол с июля 1605-го по май 1606 года – так и осталось загадкой.Восторги по поводу «прямого» (подлинного) сына Ивана Грозного продержались недолго. Вскоре москвичи стали подмечать за Дмитрием Ивановичем разные неприятные мелочи: несоблюдение постов, ношение польской одежды, любовь к иностранцам. Новый царь стремительно терял популярность. А Василий Шуйский, прощенный Дмитрием и возвращенный с дороги в Вятку, среди надежных людей так прямо и сказал, что Дмитрий был посажен на царство с единственной целью – свалить Годуновых, теперь же пришло время валить и его самого. Шуйского можно было понять – из тех, кто претендовал на престол семь лет назад, практически никого не осталось, кроме него самого: Мстиславский умер еще при Борисе, ослепший Симеон ушел в монахи, род Романовых разгромлен, Годуновы мертвы. Горизонт чист – можно садиться на царство.
И для убийства «урожденного» царя Дмитрия Ивановича были наняты семеро стрельцов и набивший руку на Федоре Годунове дьяк Андрей Шерефединов. 8 января 1606 года они проникли во дворец, но были схвачены – все, кроме ловкого дьяка, которому удалось скрыться. Утром царь Дмитрий с Красного крыльца жаловался московскому народу на несправедливое отношение к нему, законному государю – и так удачно выступил, что народ сначала каялся и плакал, а потом голыми руками разорвал в клочья неудавшихся цареубийц.
Но завоеванная успешной риторикой популярность недолго сопутствовала Дмитрию. В апреле 1606 года в Москву прибыла его невеста, Марина Мнишек, а вместе с ней – более 2000 поляков: знатные паны со свитой, которые на своей родине не привыкли себе ни в чем отказывать. И в Москве вели они себя соответственно – как в завоеванном городе. Пан Стадницкий вспоминал: «Московитам сильно надоело распутство поляков, которые стали обращаться с ними, как своими подданными, нападали на них, ссорились с ними, оскорбляли, били, напившись до пьяна, насиловали замужних женщин и девушек» [62] .Въезд Марины Мнишек со свитой в Москву. Неизвестный художник. XVII в.
Кроме того, невеста, будучи католичкой (о том, что сам царь Дмитрий еще в Польше перешел в католичество, в Москве мало кто знал), наотрез отказалась переходить в православие. Для успокоения народа Марину причастили (по другим сообщениям, причастия не было) и помазали миром по православному обряду. 8 мая ее короновали и сочетали законным браком с русским царем. Таким образом, иностранка стала первой коронованной царицей в России – до нее этот обряд не совершался ни над одной из великокняжеских или царских жен, и только сто лет спустя после панны Мнишек Петр Первый короновал на царство свою безродную солдатку Марту-Катерину.
Марину Мнишек помазали миром, возложили на нее шапку Мономаха и ввели в царские врата, несмотря на принадлежность к женскому полу и римско-католической церкви. Теперь, став «императрицей» прежде, чем она сочеталась браком с Дмитрием, Марина могла и после развода с ним или после его смерти (как и вышло впоследствии) оставаться де-юре русской царицей.
Марина Мнишек
Когда молодая царица пошла приложиться к иконам, то еле достала до них со скамеечки – была она невысокой и худенькой. Шел царице 18-й год…
9 мая, в праздник святого Николая, вопреки традиции (была пятница – постный день), начался свадебный пир, на котором, также вопреки русским обычаям, гостей угощали «поганой едой» – телятиной. А перед иностранными наемниками выступил с проповедью лютеранский пастор. Православный народ зароптал. Однако Дмитрий, увлеченный молодою женой, не замечал ничего, даже того, что польские гости в пьяном угаре стали грабить москвичей и насиловать москвичек. Во всяком случае, так утверждала позднейшая антипольская пропаганда.
