Норман Стоун - Краткая история Турции
В ходе своей кампании в Ираке Мехмет II уже захватил громадную горную крепость на берегу озера Ван, а также занял Тифлис. Обе эти области имели смешанное население из курдов и армян; влияние османов наблюдалось и в Багдаде, где местный правитель (как оказалось, генуэзец по происхождению) попытался установить мир между мусульманами суннитского и шиитского толка. Но в горных районах анатолийско-иракской границы поддерживать устойчивый контроль было невозможно. В конце концов решительное поражение османов рано или поздно должно было произойти. После 1580 года население Персии значительно выросло, и Багдад оказался потерян.
К 1580 году между Венецией и Испанией на Средиземном море установилось что-то вроде перемирия, а османы, протянувшие свои щупальца до самого Индийского океана, испытывали новые трудности, но на северных границах положение империи оставалось достаточно стабильным. Здесь велись только бои местного значения да бандитские налеты, периодически тот или другой вассал Турции начинал тайные контакты с Габсбургами в Вене. С 1593 по 1606 год шла так называемая «Долгая война», состоявшая из осад, пока обе стороны не урегулировали свои разногласия Цитва-Торокским договором. Каждая сторона имела проблемы в других местах, поэтому общая граница оставалась более или менее стабильной – там, где она прошла ранее, на западе и севере Венгрии.
Однако понемногу различные части машины Сулеймана начали сбоить. Первой проблемой стали сами размеры империи. В итоге возникло некое египетско-османское партнерство, и Египет, в средствах от которого ощущалась огромная нужда, оказался вовлеченным в бесконечные сражения от Эфиопии до Средиземного моря. Особенно затруднительным из-за характера местности и климата оказался контроль над Йеменом. За ним шли Балканы с бесконечным обменом ударами с Габсбургами, вне зависимости от официального объявления войны. На третьем месте стоял восток империи, где не было природных границ и где различия между мусульманами суннитского и шиитского толка приводили не только к войнам в Персии, но и к мятежам в самой империи.
Сулейман знал, как следует действовать, и его правление было отмечено сплочением империи – римской по законам и организации, исламской по вдохновляющей идее и центрально-азиатской по характеру военного дела. Интерпретация этих составляющих всегда вызывала споры, но в наши дни общее мнение историков склоняется к тому, что основная рабочая модель была персидской. Увы, наследники Сулеймана не обладали его талантами, и хотя сплоченность какое-то время удерживалась при визирях Сулеймана, в результате проблемы проявлялись все больше.
Финансовое положение Османской империи было весьма стабильным, оно основывалось частично на завоеваниях – особенно Египта – и частично на налогах. Конечно, время от времени возникали проблемы, и сам Мехмет II снизил содержание серебра в основной монете, но завоевания и резкий подъем, который последовал после 1453 года, компенсировали это.
Однако теперь, в конце XVI века, случился резкий подъем цен, который разрушал все достижения. В его основе лежали две причины. Население Средиземноморья увеличилось почти вдвое (его османская часть, возможно, достигла 20 миллионов), в то же время имело место существенное изменение климата. Регион не производил достаточного количества зерна, чтобы прокормить себя, и приходилось импортировать его с Балтики. Была и другая причина для роста цен. В Южной Америке испанцы нашли легендарные серебряные шахты Потоси, и каждый год их флот привозил из Нового Света огромный груз драгоценного металла. Были и другие источники серебра, например, на севере Венгрии. В итоге цены постоянно росли, и даже испанская корона в итоге стала банкротом в 1575 году, когда не смогла заплатить свои долги. Этот процесс коснулся и турок. Лишь Венеция изготавливала монету, серебряное наполнение которой было неизменным, и поэтому все использовали ее как стандарт.
В конце XVI века вес турецких монет снова был уменьшен, но на этот раз источники годового дохода уже иссякли, и государственные служащие, армия, а в особенности янычары, достаточно хорошо понимали, что их обманывают. Когда-то равный венецианской монете османский akce теперь упал наполовину. Янычары чаще всего выполняли роль охраны султана, и символом их полков был огромный кухонный горшок, означающий, что султан содержит их материально. Их казармы находились на мясном рынке в Ак-сарае, у мечети Шех-заде, недалеко от дворца Топкапи.
Янычары охраняли султанский дворец и в случае мятежа имели очевидное преимущество. Они двинулись бы на дворец, заняв его второй двор, где были готовы демонстративно разбить свой поварской котел. Словом, единственным выходом для султана в такой ситуации было предложить восставшим деньги. Это случилось уже в 1589 году, когда разразился мятеж янычар, от которого пришлось откупаться. Необходимые средства пришлось брать из оплаты султанской кавалерии, которая в результате сама восстала в ряде провинций (событие, известное как восстание Селали начала XVII века).
В качестве одного из способов справиться с проблемой было решено увеличить численность янычар. Первоначально их было, вероятно, 7 тысяч человек – подлинная воинская элита из бывших христианских мальчиков, которые были преданы друг другу и султану. Бесконечные войны сделали необходимым увеличение их числа, а поскольку янычары обладали многими привилегиями, мусульмане тоже рвались вступить в их войско. Мехмет III это позволил, и количество янычар превысило 40 тысяч человек, что неизбежно сказалось на их качествах. Янычары теперь отвечали не только за поддержание порядка в столице, но даже за пожарную охрану, в результате получив в свои руки массу способов принуждения в отношении владельцев лавок, трактиров и кофеен. Так гвардия султана из защитников стала вымогателями.
Мудрый султан увидел бы возникновение проблемы и взял бы под контроль механизм, порождавший бесконечные бумаги (эти миллионы документов сохранились в архивах), завел бы великого визиря, способного справиться со всем этим делом… а затем все равно столкнулся бы с самой большой проблемой своей жизни – своей матерью. Западные монархи производили детей от подходящих им женщин, отношения с которыми после рождения одного-двух наследников регулировались. В период восхождения Османской империи в ней действовали примерно те же правила: отношения между мужем и женой, отцом и сыном, отцом и дочерью могли быть сколь угодно сложными, но они были семейными и регулировались определенными правилами. Однако с конца XVI века что-то пошло не так.
Одно из турецких слов, которое вошло в мировой словарь, это гарем. Теперь мы знаем, что оно употребляется неправильно. Турецкий дом делился на часть, открытую для посетителей, «зону встреч» или selamlik, и личное пространство, называемое harem, где женщины семьи могли быть самими собой. Даже самые крупные дворцы, включая Топкапи, имели такое же устройство. Позднее слово «гарем» приобрело отрицательный оттенок и стало означать что-то вроде борделя, но это вовсе не было первоначальным его значением. Красивые молодые девушки вербовались для службы при дворе и обучались различным утонченным занятиям, таким, как музицирование, вышивание или беседы с мужчинами. Конечно, амбиционные девушки хотели заполучить себе мужей из придворных и часто получали их. Однако к концу XVI века появился обычай, когда девушка, которая нравилась султану, заводила от него ребенка, и если это был мальчик, ее оставляли в привилегированном положении. Если затем ее сын становился султаном, она оказывалась воплощением злой мачехи и руководила уничтожением его сводных братьев, иногда маленьких мальчиков. Для их удушения главный садовник (это было одной из его функций) применял шелковый шнурок. При использовании веревки или кровопролитии, согласно суеверию, восходящему к ранним дням турок, душа не уходила на небо. Мурад III и Мехмет III (убивший девятнадцать своих сводных братьев, часть из которых была совсем младенцами) с трудом вынесли эту процедуру, и никогда до конца от нее не оправились. Ахмед I (правил с 1603 по 1617 год) прекратил эту практику и держал своих сводных братьев, как зверей, в кишащем крысами отделении гарема, называемом «клетка».
Однако победительницами оказывались и матери воцарившихся султанов, известные как «валиде-султан». Они вели свою стратегическую игру с главными фигурами при дворе, а такими являлись евнухи. Явление это было византийское, обязанное своим происхождением раннехристианскому представлению, что секс являлся игрой дьявола. Очевидно, эта идея уходит своими корнями к египетским коптам, к которым столь неуважительно относился Гиббон. Великий белый евнух, лишенный только тестикул, управлял почти всем дворцом, включая мальчиков-пажей. Великий черный евнух, лишенный всего (выживали после такой операции немногие, для этого требовалось сразу же после нее погрузиться в горячий песок) управлял гаремом.
