На шумных улицах градских - Леонид Васильевич Беловинский
Военная и гражданская форма была сложна по составу, а соблюдение ее требовалось неукоснительное, и легко было, особенно в первой половине XIX в., попасть на гауптвахту не только за неформенные галоши, но и за несоответствие деталей формы ее назначению. А различалась форма парадная, праздничная, воскресная, будничная, бальная, дорожная, походная, и печатные правила предписывали быть то в шарфе и орденах, то в шарфе без орденов, то при оружии, но в фуражке, то без оного. Мундир с шитыми золотом или серебром воротником и обшлагами (а кому шитье не положено – с шитыми петлицами-«катушками») заменялся того же покроя вицмундиром без шитья, более удобным и дешевым, тот, в свою очередь – сюртуком положенных цветов, а к концу XIX в. появились еще и белые летние кителя (с 1907 г. и походные защитные) и форменные рабочие тужурки. А расшитые шнурами гусарские ментики, доломаны, куртки и венгерки всех цветов, а синие уланские куртки с яркими настежными лацканами, а белые кирасирские колеты, да при парадной форме еще и со стальными черными кирасами поверх (у гвардейских кирасир и вовсе золочеными)! А синие и зеленые, у гвардейцев красные казачьи чекмени и кавказские черкески с газырями на груди! А золотые и серебряные эполеты, без бахромы у обер-, с тонкой бахромой у штаб-офицеров и с «жирной» бахромой у генералов и адмиралов! А серебряные, с черными и оранжевыми прядями поясные офицерские шарфы со свисающими слева кистями!
А бесчисленные сабли, палаши, шпаги и шашки, кому, что и при какой форме положено! Ну со шпагами – проще: при бытовавшем в первой половине XIX в. мундире фрачного покроя их ножны с крючком продевали в коротенькую лопасть на поясном ремне и они скромно висели вдоль ноги; а при сюртуке и мундире второй половины XIX в. с «полной» юбкой шпаги просто продевали через обметанную дырку в левом кармане, так что на виду был только эфес с намотанным на нем серебряным, с черными и оранжевыми прядями темляком, да кончик ножен. Зато сабли и палаши в обтянутых кожей и покрытых металлическими прорезными наконечниками и обоймами или же целиком металлических ножнах висели на длинных пасовых ремнях поясных портупей. При яркой форме как не быть щеголем! И среди офицеров было множество модников. Грибоедовский Чацкий говорит о полковнике Скалозубе: «Хрипун, удавленник, фагот», сам же Скалозуб, говоря о московских офицерах, подчеркивает их узкие талии. Все это не ради красного словца. В 20-х гг. тонкие талии вошли в большую моду и офицеры стали туго-натуго перетягиваться в поясе шарфами, превращаясь в некое подобие ос. Одновременно модным, особенно в гвардии (а армейщина следовала во всем за гвардейцами), стало говорить с командной хрипотцой в голосе: это создавало облик этакого заслуженного вояки, сорвавшего голос в атаках среди пушечного грома. Модными, особенно у молодых обер-офицеров, были преувеличенного размера эполеты, края которых слегка загибались вверх, подобно крылышкам; М. Ю. Лермонтов отмечает такие эполеты у Грушницкого, только что надевшего офицерский мундир. После Крымской войны в подражание потрясшим русское воображение отчаянным французским зуавам и в нарушение уставов носили узкоплечие мундиры с очень длинными рукавами и широкие в колене, сужающиеся, подобно шароварам, к ступне панталоны. На фотографиях можно увидеть и офицеров с распущенными по всей груди, вопреки правилам, плетнями и петлями аксельбантов. Самыми большими щеголями были кавалерийские офицеры, а особенно из легкой кавалерии. Для них характерно было нарочитое пренебрежение правилами ношения формы: расстегнутые крючки воротника, лихо смятая фуражка, отпущенные ремешки шпор, так что зубчатый репеек задевал за тротуарные плиты, издавая мелодичный звон; отсюда и пресловутая «шаркающая походка кавалериста»: булгаковский Понтий Пилат шпор не носил, а вот современные М. А. Булгакову офицеры носили, и для пущего эффекта слегка пришаркивали ногами, чтобы шпоры волочились по камням мостовой. Кто мог, из последних денег заказывали у дорогих мастеров особые шпоры из сплавов, с «малиновым» звоном: по сторонам репейка, на его оси, были еще и свободно висевшие тонкие шайбочки. Что же касается холодного оружия, то на всем протяжении описываемого периода это был особый предмет щегольства. Для удобства ношения на верхней гайке ножен была короткая цепочка с крючком, чтобы цеплять оружие за пояс и носить его вдоль ноги, без помех для окружающих и владельца. Но нет, пасовые ремни портупеи отпускались на всю длину, и сабля или палаш с громом тащились по плитам тротуара, а чтобы тонкий металл ножен не протерся, на их конце был округлый стальной гребень, высекавший искры из камня. Либо же оружие небрежно перебрасывалось через локоть полусогнутой левой руки, а когда офицер стоял, то, избоченясь и покручивая ус, небрежно опирался на эфес оружия как на трость. То-то красота!.. После поражения в Русско-японской войне и подавления революционных выступлений 1905–1907 гг. авторитет военных упал донельзя, и для его повышения было разрешено вне строя носить «дедовское» оружие старых образцов. Тут уж щеголи пустились во все тяжкие, заказывая себе сабли самого фантастического вида, и предприимчивый немец-оружейник Шаф даже стал во множестве производить такое оружие, которое получило ироническое прозвание «оружие деда Шафа»; дабы пресечь этот разврат, некоторые гвардейские части выработали и ввели у себя нестроевые единообразные «клычи» – сабли восточного типа в сафьяновых ножнах. Только прозаическую шашку носили на узкой плечевой портупее как положено.
С «душками-военными» все ясно (солдаты ведь тоже хотели быть красивыми и, сколько могли, тянулись за офицерами, особенно в Гвардии). Но и чиновники в шитых (узор по ведомствам) парадных мундирах украшали улицу, особенно во второй половине XIX в., когда у них стали появляться наплечные знаки различия. Правда, военные очень ревниво относились к этому, и по представлению Военного министерства не раз погоны разных образцов – плетеные из шнура, галунные и даже штампованные из тонкого металла, – заменялись звездами на шитых воротниках и скромными суконными и бархатными клапанами с просветами и звездами на тужурках и сюртуках, но вновь и вновь под разными предлогами гражданские ведомства возвращались к погонам – уж очень лестно было походить на военных. Введенное в 1834 г. шитье на мундирах было по десяти разрядам, от скромного шитого серебром или золотом, по ведомству, канта на воротнике и обшлагах до перворазрядных мундиров, буквально залитых золотом. Так, по первому разряду шитье шло в 3 ряда по бортам, зашивались обшлага, воротники, спина под воротниками, швы, клапаны карманов и полы под карманами, шитье шло по наружному шву панталон и, в 3 ряда, по полям треугольной шляпы с белым плюмажем и черными, с шитыми кромками,
