Брайан Фаган - Археология. В начале

Последователи этой традиции существовали во враждебном мире, поэтому они скрывали свою деятельность. На сахарных и хлопковых плантациях Леви Джордан на юге Техаса археологи Кеннет Браун и Дорин Купер раскрыли хижину, в которой жили афроамериканские маги-целители. В хижине нашли кости животных, железные штыри и другие артефакты, являющиеся принадлежностью традиционных западноафриканских целителей. В то же самое время эти простые артефакты имеют и другие назначения, поэтому сторонний наблюдатель может на догадываться о том, что их владелец имеет отношение к нетрадиционной медицине (Браун — K. Brown, 1995). Для афроамериканских рабов те же предметы имели совершенно иное значение, их символика была скрыта от чужих. По этой же причине ни на одном из инструментов целителей не было никакого символического украшения.

Африканские археологи и историки указывают, что вследствие чрезвычайного многообразия западноафриканских культур бессмысленно проводить прямые сравнения между афроамериканскими и африканскими артефактами. Но то, что африканские верования и культура сохранились в афроамериканском обществе, является зафиксированным явлением, и в последние годы интерес к нему сохраняется. Все находки указывают на то, что афроамериканцы придерживались своей выраженной культуры перед лицом репрессивного рабства. Они настолько отделялись от белых людей в своих деревнях и районах, что их хозяева и хозяйки скорее сами были лишь частью их окружения, а не ключевыми фигурами в их социальной жизни (Орсер — Orser, 2004). В Южной Каролине и Джорджии рабы даже говорили на своем выраженном афроамериканском языке. Их дети росли в этой культуре, пользовались такими материальными объектами, как глиняные сосуды, изготовленными носителями их культуры, слушали рассказы о волшебстве и религиозные песнопения, что являлось важным средством установления афроамериканской идентичности, достижения идеологической силы и слияния культурных ценностей. Хотя многие рабы в своей повседневной жизни и не сопротивлялись своему приниженному статусу в обществе, ориентированном на белых, большинство из них игнорировали европейско-американскую культуру и предпочитали свою собственную, а также отвергали идеологию, оправдывавшую их порабощение.

Историк-археолог Лелэнд Фергюсон (Leland Ferguson, 1992) зафиксировал факт такого сопротивления в Южной Каролине, где в 1740 году соотношение черных и белых было 2 к 1, и половина это черного большинства родилось в Африке. Сюда, как и повсюду вдоль южного побережья Атлантического океана, африканские женщины прибывали с знанием изготовления керамики, которое они использовали для изготовления домашней утвари в своих новых домах. Их ярковыраженные неглазурованные керамические изделия находили в кварталах рабов, на плантациях и в городах (рис. 16.11). Когда-то считалось, что эти горшки продавали рабам коренные американцы, но эти изделия на самом деле являются продуктом сложных демографических и культурных процессов взаимоотношений, проистекавших между белыми и черными и между обеими этими группами с коренными американцами. Фергюсон исследовал эту «колониальную утварь» на юго-востоке, уделяя особое внимание целым сосудам, извлеченным из разных мест, включая кварталы рабов, поселения свободных коренных американцев, плантации и миссии. Он обнаружил, что то, что он назвал «контейнерной средой», содержит предметы из дерева и глины, плетеные изделия, в общем похожие на аналогичные изделия из родных мест рабов. Не только они, но и другие сосуды отражали привычки питания в Африке, их использовали для приготовления и подачи углеводных каш, овощные и мясные приправы при этом клались сбоку.

Рис. 16.11. Колониальная утварь

Фергюсон считает, что привычки приема пищи у афроамериканцев очень похожи на привычки народов запада Африки и очень отличались от привычек евроамериканцев вокруг них. Колониальная утварь одинакова на больших территориях. Она была изготовлена людьми, жившими в этнической среде, в которой обоюдные отношения играли жизненно важную роль и где были сильны связи с африканской культурой предков. Фергюсон говорит, что это было несознательным сопротивлением рабству и системе плантаций. Развитие южной культуры, по его заключению, являлось длительным процессом квазиполитических уступок. Удивительно, как можно использовать археологию для того, чтобы взглянуть на первые этапы этого сложного процесса взаимных уступок (см. также Леон и Фрай — Leone and Fry, 1999).

Другой волнующий пример этнического сопротивления был выявлен в результате археологического исследования маршрута, по которому двигалась небольшая группа северных шайенов, вырвавшихся 9 января 1879 года из форта Робинсон в штате Небраска. По мере движения вдоль отвесных берегов реки Уайт они сражались с гарнизоном форта, потом они вырвались на открытые пространства, где гарнизону потребовалось 11 дней для того, чтобы захватить индейцев (Макдоналд и другие McDonald and others, 1991). Этот факт несомненен, но споры ведутся вокруг маршрута, по которому индейцы шайены вырвались в долину реки. В соответствии с отчетами военных группа беглецов двигалась по обнаженному горному кряжу к отвесным берегам реки. Такой маршрут по открытой местности был нелогичным, так как в то время светила полная луна. Устная традиция шайенов говорит о другом маршруте — через хорошо защищенные отводные каналы, в которых индейцы могли хорошо укрываться от преследователей. Археологи из Университета Южной Дакоты изучали маршрут беглецов в сотрудничестве с местными индейцами шайенами. Они пользовались методом случайных раскопов и использовали металлоискатели для поиска пуль в трех регионах: в двух отводных каналах и на обнаженном кряже, упоминаемом в воинских отчетах. На кряже пуль не было найдено, зато их обнаружили в отводных каналах, что подтверждает рассказы индейцев. Это исследование может показаться малозначительным для современной истории, но следует помнить, что этот побег стал классической историей американского Запада с точки зрения белых, о ней рассказал в своем фильме «Осень шайенов» Джон Форд. Фильм повествует об этом случае с точки зрения победителей и является нравоучительной историей Старого Запада. Сегодня же устная традиция и археология пошатнули часть этого мифа, рассказав эту же историю с точки зрения коренных американцев. Наука помогла сложить мозаику события недавнего прошлого, указав на историческую правду и опровергнув миф.

Некоторые яркие примеры изучения сопротивления этнического меньшинства социальному доминированию мы находим в США, где на исторических памятниках археологический материал подтверждался письменными документами. Часто происходит, что методы, разработанные при изучении исторических памятников, в конце концов, применяют при изучении доисторических ситуаций. Например, каково было положение торговцев из народа Оакаха, живущих в Теотихуакане, Мексика, в 600 году н. э. (Пэддок — Paddock, 1983)? К ним относились иначе, чем к остальным жителям города? Отражает ли их материальная культура реакцию на доминирующие культуры вокруг них? Какими были жизненные уклады рабов и ремесленников в Египте (см. раздел «Памятники»)? Менялись ли их взаимоотношения с вельможами в течение, скажем, Нового царства (Кемп — Kemp, 1989)? Современные примеры сопротивления этнических меньшинств могут помочь нам найти ответы на подобные вопросы.

Некоторые истории об обычных людях настолько же ярки, как история, о которой повествует открытие, сделанное известным египтологом Гербертом Уинлоком (Herbert Winlock, 1942) в склепе рядом с пирамидой фараона эпохи Срединного царства Монтухотепа (2061–2010 до н. э.) в Фивах в 1911 году. В нем были обнаружены тела 60 воинов, погибших в сражении. Они были в хлопковых саванах, их иссохшие тела настолько хорошо сохранились, что они начали разлагаться, только когда были перемещены из склепа. Уинлок использовал биологические и археологические данные для того, чтобы реконструировать их последнюю битву. Все воины были молодыми людьми в расцвете сил, у каждого была копна волос, остриженная на затылке. Все они погибли, атакуя крепость, потому что раны были от стрел, выпущенных сверху, или от ударов камней, выпущенных из укрепления. На картинах того времени изображаются воины, атакующие крепости и прикрывающиеся щитами от града метательных снарядов.

В данном случае «огонь» был слишком сильным, поэтому воины не смогли подобраться к крепости. Некоторые из них были поражены стрелами. Одного стрела пробила навылет, он упал вперед, тонкая стрела сломалась, и он умер от потери крови. Далее разъяренные защитники вырвались из крепости и добили, по крайней мере, 12 раненых. Потом поджидавшие своего часа стервятники и вороны набросились на тела, вырывая куски мяса своими клювами. Вторая атака была успешной, об этом говорит тот факт, что истерзанные тела отбили и похоронили с почестями в склепе рядом с фараоном.