Александр Яковлев - Калиостро
Из других сведений, заимствуемых из иностранных сочинений о Калиостро, следует, что он явился в Петербург под именем графа Феникса. Могущественный в то время светлейший князь Потемкин оказал ему особое внимание, а со своей стороны Калиостро успел до некоторой степени отуманить князя своими рассказами и возбудить в нем любопытство к тайнам алхимии и магии. Впрочем, пристальное внимание Потемкина к Калиостро объяснялось не только интересом всесильного вельможи к магии…
Покорение Петербурга
Пиршество в великолепном доме одного из виднейших петербургских аристократов, Елагина, было в самом разгаре. Но гости с охотой съехались еще и потому, что хозяин пригласил на вечер таинственного графа Феникса.
Сам Калиостро прекрасно понимал всю затруднительность своего положения среди этого чуждого ему общества. Он еще недавно считал Россию совсем варварскою страною, полагая русских совсем дикарями. Но он уже успел убедиться в своей ошибке. Радушный прием, оказанный ему Елагиным и кружком его близких друзей, занимавшихся «тайными» науками, не обманул его и не ввел в заблуждение. Калиостро понимал, что общество северной русской столицы состоит далеко не из одних Елагиных и им подобных, что вообще северяне гораздо хладнокровнее, скептичнее, рассудительнее и вдумчивее, чем его горячие соотечественники — увлекающиеся итальянцы, легкомысленные французы и мечтательные, склонные к мистицизму немцы.
Но Калиостро верил в свои силы, а трудность задачи только подстегивала его. У него были далеко идущие цели, и он решил во что бы то ни стало одержать победу над русской холодностью. Он понимал, что будет встречен как шарлатан и фокусник, но через несколько часов мнение о нем должны изменить. Борьба началась.
К концу обеда граф Феникс победил почти все собравшееся общество, сделался центром, поглощавшим всеобщее внимание. Если он и играл роль, то играл ее безукоризненно. Прежде всего растаяли и бесследно испарились всякие сомнения в аристократичности и истинности его происхождения. Самые недоверчивые люди отказались от предположения, что он вовсе не иностранный граф, а пройдоха авантюрист. Великий мастер масонской ложи был олицетворением изящнейшего и прекрасно воспитанного светского человека. Сначала он держал себя сдержанно и с великолепным достоинством, взвешивая каждое свое слово. Но наконец заставил всех желать, чтобы он разговорился. И когда почувствовал это общее желание, заговорил занимательно, весело, остроумно о самых разнообразных предметах.
Казалось, каждое его слово, сопровождавшееся блеском глаз и самой ослепительной улыбкой, обладало особой притягательной силой. А сотни и тысячи слов образовывали тонкую, незримую паутину, которая опутывала всех и каждого.
Убедившись, что всякая предвзятость по отношению к нему пропала, он перевел разговор на мистическую почву и смело принялся действовать в привычной обстановке. Всех заинтересовали рассказы о том, какую власть может получить человек как высшее создание Божие над природой, до какой степени он может подчинить себе законы природы и распоряжаться ими по своему усмотрению.
— Вы говорите, что мы слепы, что мы связаны временем и пространством, — говорил граф Феникс, — а хотите, я докажу вам, что вы ошибаетесь, хотите, я докажу вам, что вы можете видеть, не стесняясь пространством, можете, оставаясь здесь, среди нас, видеть то, что происходит далеко, где угодно, в каком хотите месте земного шара?
Столовая оживилась. Обед был окончен. Общество спешило перейти в гостиную, где должен был произойти опыт. Какой опыт? Что это такое будет? Все находились в крайне возбужденном состоянии. Граф Феникс подошел к одной из выбранных им юных аристократок и предложил ей руку. Она машинально повиновалась, именно повиновалась, поскольку едва держалась на ногах, в голове ее был туман, мысли путались.
Огромные окна гостиной были скрыты за спущенными тяжелыми занавесями. Обширная комната с высокими лепными потолками вся сияла светом от зажженной люстры и многочисленных канделябров.
Взгляды всех сосредоточились на графе Фениксе и девушке. Таинственный иностранец подвел свою даму к креслу посреди комнаты, попросил сесть и затем обратился к хозяину, оказавшемуся возле него:
— Прошу вас приказать подать сюда низенький столик и графин с водою — больше ничего не надо.
Это требование тотчас же было исполнено. Все с изумлением, а некоторые и с замиранием сердца ждали, что же будет дальше, какую роль может играть графин с водою? Девушка сидела неподвижно, с застывшим взглядом широко раскрытых, почти остановившихся глаз; руки ее были бессильно опущены, только грудь быстро и порывисто дышала.
— Прошу вас смотреть пристально в этот графин на воду! — громко сказал граф Феникс. — Задумайте что-нибудь такое, что вы желали бы увидеть, или, вернее, подумайте о ком-нибудь, кого вы желали бы видеть. Остановитесь на этой мысли, забудьте все остальное и смотрите на воду.
Сказав это, он обошел кресло, на котором она сидела, поднял руки и слегка коснулся ее плеч.
— Глядите на воду! — произнес он повелительно.
Она послушно исполнила его приказание, стала пристально, не отрываясь, глядеть в графин с водою.
— Думайте о ком-нибудь! — еще повелительнее, еще более властно потребовал он. — Глядите и говорите громко все, что вы видите.
Все в комнате замерли. Прошла минута, другая.
— Теперь вы видите! — своим громким, повелительным голосом объявил он. — Что вы видите?
— Дорога… — глухо произнесла она.
— Глядите пристальнее… глядите!
— Экипаж… карета шестериком мчится…
— Кто в карете, кто? Глядите!
Она, видимо, вглядывалась, старалась разглядеть, кто в карете.
— Есть в ней кто-нибудь?
— Да… вижу… кто-то…
— Мужчина или женщина?
— Мужчина… один…
— Знаете вы его или нет?
— Погодите… вот теперь вижу… да, я его знаю… это князь Потемкин…
Присутствующие невольно зашевелились.
— Куда же он едет? — продолжал спрашивать граф Феникс. — Разглядите дорогу.
— Он едет… едет сюда… он близко… очень близко…
— Глядите…
— Карета поворачивает… карета въезжает… вот князь выходит… вышел…
В это время двери гостиной растворились и громкий голос объявил:
— Его светлость князь Григорий Александрович Потемкин.
Некоторые дамы вскрикнули, все собравшиеся засуетились. Елагин поспешил к дверям. Граф Феникс торжествующе всех оглядел.
В дверях показалась величественная, могучая фигура Потемкина.
— Вот, Иван Перфильевич, — говорил он, обращаясь к хозяину, — не думал быть у тебя сегодня… Часа три, как приехал из Царского, думал отдохнуть, да скучно стало, вспомнил, что у тебя сегодня представление какое-то… фокусы, что ли… ну и поехал. Что же такое у тебя происходит?
Эти громкие слова слышали все. Никто, естественно, не дерзнул и подумать, что Калиостро с Потемкиным могли быть в сговоре. Граф Феникс добился нужного впечатления.
Потемкин
Калиостро впервые видел Потемкина и теперь внимательно в него вглядывался, стараясь сразу понять его, понять так, чтобы не допустить ошибки. Он ведь и в Петербург приехал главным образом из-за Потемкина. Потемкину отводилась главная роль в его планах.
— Так вот твой фокусник? Ну, покажи мне его, посмотрим, что за птица, — говорил светлейший Елагину, — дай поглядеть, проведет ли он меня… а хотелось бы, чтобы провел, — смерть скучно!..
Потемкин скучал весь этот день, с самого утра. Он уже и так встал с левой ноги. Все его сердило, все казалось ему пошлым, глупым, надоедливым, совсем бессмысленным. А тут еще перед ним сейчас раскланивался разряженный в пух и прах, осыпанный драгоценными каменьями человек. Елагин представлял заезжего фокусника.
«Граф Феникс — черт знает что такое!..»
Потемкин взглянул, увидел красивое, энергичное лицо, живые и проницательные черные глаза, смело на него глядевшие. Он небрежно кивнул на почтительный поклон иностранца, презрительно усмехнулся и подумал: «Однако, должно быть, шельма!»
Граф Феникс нисколько не смутился, хотя смысл усмешки Потемкина и даже сущность его мысли были ему ясны. Своим мелодичным голосом, в красивых фразах он выразил русскому вельможе, что гордится честью быть ему представленным и что сделает все возможное, чтобы не на словах, а на деле доказать ему свое глубокое уважение.
Потемкин не находил нужным церемониться и на любезность отвечать любезностью. Какое ему дело до «этой шельмы» и до мнения, какое о нем составит «эта шельма». Ему было скучно. Если покажут что-нибудь интересное — отлично! А если нет, он уедет скучать в другое место…
Потемкин почти так и выразился, потребовав, чтобы ему показали что-нибудь интересное. Тогда граф Феникс приступил к осуществлению своей первоначальной программы.
