Рахамим Эмануилов - Террор во имя веры: религия и политическое насилие
Иранские фундаменталисты во времена правления исламского движения «Талибан» в Афганистане были одними из наиболее яростных и последовательных противников афганских талибов. Выступающие под знаменем ислама группировки от левацких (типа «Муджахедины народа Ирана») до салафитско-джихадистских ведут борьбу против режима Исламской Республики Иран. Спонсируемая Тегераном палестинская радикальная группировка ХАМАС включилась в 2009 г. в вооруженное противостояние с еще более радикальными исламистами, провозгласившими создание в секторе Газа «исламского эмирата».
Силам, заинтересованным в преодолении террористической деятельности – в данном случае религиозно окрашенных проявлений экстремизма и терроризма, необходимо осознать, что силовые методы способны лишь подавить симптомы этой «болезни», тогда как по-настоящему эффективными должны быть более глубокие методы.
Проблема соотношения религии и экстремизма нуждается в самом тщательном и всестороннем изучении как с академической, так и с прикладной точек зрения. Исследовательский и медийный интерес к исламистским движениям зачастую остается политизированным, а потому, как правило, создает картину, лишь частично отображающую этот невероятно сложный и многослойный феномен. Как результат исламистские движения часто изображаются либо как отдельные группировки и движения, имеющие немного общего друг с другом, или как широкое движение без различительных признаков (теоретических и практических) внутри него.
Существует несколько основных точек зрения на причины роста исламистского возрождения на Ближнем Востоке. Одна из них рассматривает международный исламизм как реакцию на произраильскую политику США на Ближнем Востоке. Другая теория рассматривает возрожденческое движение как фундаментальное ядро «столкновения цивилизаций» между мусульманами и Западом (эта теория была громче всего озвучена прежде всего С. Хантингтоном). Теория столкновения цивилизаций, по сути дела, наклеивает на весь исламский мир ярлык враждебного по отношению к Западу. И эта теория не может предложить реального решения проблемы терроризма. Еще один подход постулирует, что исламское возрождение – это культурно-психологический ответ политическим, социальным и экономическим влияниям современного Запада, который «мутит» спокойные воды прошлого на Ближнем Востоке и в других регионах.
Приходится признать, что немалую роль в радикализации исламизма зачастую играет непродуманная и невзвешенная политика Запада (в самом широком понимании этого слова). Действительно, как одну из причин распространения исламистских течений надо рассматривать широко бытующее в исламском мире «убеждение, что Запад виноват в отсталости мусульман из-за культурных моделей и моделей развития, которые они ввели. В результате, на их взгляд, Запад ограбил их страны и поставил их в такие рамки, что они не могут найти альтернативу и специфические модели развития. Более того, они считают, что Запад является ответственным за образование Израиля в регионе, который все мусульмане считают святым, и за поддержку его во всех войнах, которые он ведет»[76].
Одна из классификаций суннитского исламизма (активизма) – так как, по мнению ее авторов, шиитский активизм остается гомогенным течением, – подготовленная Международной группой по кризисам International Crisis Group в 2005 г., предполагает наличие трех типов[77]. Политический тип представлен такими движениями, как «Братья-мусульмане», Партия справедливости и развития в Турции и т. д., ставящими перед собой задачу завоевать политическую власть в своих странах; движения этого типа действуют в рамках конституции, принимают концепцию национального государства, как правило, избегают насилия и т. д. Миссионерский тип представлен организациями, ставящими задачу обращения в ислам с помощью миссионерской работы (да’ва), – к ним относятся движение «Таблиг», а также сильно разобщенное движение салафитов. Главной задачей для движений миссионерского типа является не завоевание политической власти, а сохранение исламской идентичности, веры и морали от влияния «сил неверия». Третий тип – джихадистский – функционирует в трех видах: внутренний (противостоящий правящим режимам в мусульманских странах), ирредентистский (борьба за возвращение территорий, находящихся под немусульманским управлением или под оккупацией) и глобальный (противостояние Западу). Как замечает, комментируя эту классификацию В. Наумкин, «эта схема полезна для выработки общего подхода к исламскому активизму, но она не исчерпывает всей сложной мозаики исламских структур и организаций»[78].
Означенная схема вполне коррелируется с проделанной египетским исследователем Д. Рашваном попыткой классифицировать разнородные исламистские движения современности. Их предлагается подразделить на две основные группы, объединенные только тем фактом, что они связывают себя с исламом, но с глубокими различиями в подходе к тому, как они видят и интерпретируют свое отношение к этой религии. Первую из этих групп составляют религиозные исламистские движения, вторую – общественно-политические объединения с исламистской платформой[79].
Религиозные исламистские движения основаны на специфическом прочтении ислама и Корана. При этом члены общества или государства рассматриваются такими движениями исключительно сквозь призму доктринальной аутентичности или правильности. Для этих движений основная, и вероятно, единственная проблема – установление истинной религии, как они ее видят. По существу, вера людей, обществ и стран – единственная тема, характеризующая их мысль и деятельность. Для таких групп источник идей представляют Коран, хадисы и некоторые избранные тексты богословов. Названия этих группировок, их терминология, организационная структура, поведение их членов соотносятся со временем пророка Мухаммада и «праведных халифов», которое является единственной их исторической отсылкой. Они воспринимают современные общества сквозь призму этого прошлого. Основная задача этих групп – реисламизировать общества и государства и людей, поскольку с точки зрения этих движений они в той или иной степени отклонились от ислама. Между религиозными исламистскими движениями существует разница в сравнении настоящего времени со временами Мухаммада. Одни из них полагают, что мы живем во время, более всего напоминающее эру раннего распространения ислама в Мекке, до исхода в Медину. Другая группа считает, что к современной ситуации ближе Мединская эпоха и то, что последовало за ней. Различие между мекканским и мединским периодами нашло отражение, в частности, в сочинениях видного средневекового исламского богослова ибн Таймии, оказывающего немалое влияние на современных радикальных исламистов. В частности, он писал: «Когда Аллах приказал Его пророку, да благословит его Аллах и приветствует, призывать людей к Его религии, Он не разрешал ему убивать или бороться с ними по этой причине до тех пор, пока пророк, да благословит его Аллах и приветствует, и первые мусульмане не переселились в Медину. После Он дал ему такое разрешение: “Дозволено тем, против кого сражаются, сражаться, потому что с ними поступили несправедливо. Воистину, Аллах способен помочь им. Они были несправедливо изгнаны из своих жилищ только за то, что говорили: ‘Наш Господь – Аллах’. Если бы Аллах не позволил одним людям защищаться от других, то были бы разрушены кельи, церкви, синагоги и мечети, в которых премного поминают имя Аллаха. Аллах непременно помогает тому, кто помогает Ему. Воистину, Аллах – Всесильный, Могущественный” (22:39–40). И возложил на мусульман обязанность джихада со следующими словами: “Вам предписано сражаться, хотя это вам неприятно. Быть может, вам неприятно то, что является благом для вас. И быть может, вы любите то, что является злом для вас. Аллах знает, а вы не знаете” (2:216). Аллах подчеркнул эту команду и прославил джихад во многих Мединских сурах и назвал тех, кто без объективных причин не принимает участия в джихаде лицемерами, в сердцах которых болезнь»[80].
Вышеупомянутая разница в подходах делит религиозные исламистские движения на два различных лагеря: мирные, экстремистские движения и насильственные, джихадистские движения[81].
«Мирные, экстремистские движения» (по определению Д. Рашвана) считают, что современные общества весьма напоминают доисламское общество Мекки после того, как пророк Мухаммад начал свою миссию, но до его исхода в Медину. Это значит, что для них современные общества, личности и страны в исламском мире – суть неверные или, в лучшем случае, живущие в состоянии полного невежества (джахилии), подобно тому, что господствовало в Мекке и на Аравийском полуострове до исхода пророка в Медину. Эти движения считают, что еще не время вовлекаться в политику, строить исламское государство или сражаться (осуществлять джихад), поскольку ничего из этого не было предписано маленькому, слабому меньшинству в Мекке. Эти движения в подражание первым мусульманам в Мекке не вовлекают себя в насилие против их неверных обществ или личностей.
