Михаил Мукасей - ЖИЗНЬ ПО ЗАДАНИЮ. «Зефир» и «Эльза» Разведчики-нелегалы

Глава III

…Мы отплывали медленно, тихо, ровно, так что для нас совер¬шенно не было заметно, каким образом мы оказались далеко от вели¬чественного Ленинграда. Сердце стучало так сильно, что казалось, оно сейчас выскочит: сердце переживало страх, радость, гордость, любовь к стране. Мы долго стояли на палубе, махали платками, прощаясь с любимым городом, который медленно оставался позади, красуясь сво¬ими прекрасными архитектурными сооружениями. Постепенно все уп¬лывало и тонуло, только долго не мог исчезнуть из вида высоченный величественный Исаакиевский собор. Он один ярко блистал своей по¬золоченной крышей, он один видел нас, он последний провожал нас… А красавец-теплоход, разрезая водную гладь Финского залива, уно¬сил нас в далекую и чужую страну. Проснувшись рано утром и выйдя на палубу, мы ничего не могли видеть, кроме тихой глади воды, которой не было конца. Самые лучшие дни в нашей поездке – это время, проведенное на теплоходе «Сибирь».

14 июля 1939 г. на пароходе «Сибирь», курсировавшем между Ленинградом и Лондоном, сотрудник ГРУ М.И. Мукасей, его жена Е.И. Мукасей и двое детей выехали в командировку в США для работы в консульстве СССР в Лос-Анджелесе. – прим. ред.

Никакого не было чувства, что мы едем, было такое чувство, что мы находимся в роскошном доме отдыха, где ра¬ботники этого дома окружают тебя постоянной заботой. К нам в каюту пришел врач, расспросил о норме питания детей, установил им диету, необходимую в этой дороге. Особенно детей баловали фруктами. Весь обслуживающий персонал с любовью относился к пассажирам, имен¬но не прислуживал, как мы это видели в других странах, а заботливо, по-товарищески, помогал нам отдыхать. На третий день нашего путешествия команда организовала кон¬церт самодеятельности, в котором приняли участие все пассажиры. Вечер у всех (в основном на корабле были иностранные туристы) оста¬вил хорошее впечатление… На четвертый день мы минули Балтийское море и вошли в Кильский канал. Навстречу шли пароходы с флагами, на которых четко вырисовывалась свастика фашистской Германии. Кильский канал – морской канал, соединяющий кратчайшим пу¬тем Балтийское и Северное моря. Длина канала 98 км, ширина 102 мет¬ра. Следует отметить, что прежде, чем мы въехали в Кильский канал, к нам на пароход должен был войти немецкий лоцман, чтобы вести наш пароход до Северного моря, то есть сопровождать до конца канала. Немецкий лоцман подъехал к нашему пароходу на катере, ловко забрался к нам на палубу, где стояли все пассажиры, мимо которых он быстро прошел в кабину капитана «Сибири», при этом не взглянул ни на кого. Это был крепкий, коренастый немец, с красным некрасивым лицом, с резкими, волевыми чертами. После соблюдения определен¬ного формального порядка мы поплыли дальше по каналу. Канал очень и очень узкий. Наш пароход шел медленно, почти касаясь берегов, где были расположены судостроительные верфи, ремонтные мастерские, жилищные усадьбы, роскошные сады. Проезжая людные места, населенные рабочими, мы встречали громкие приветствия: рабочие бодро поднимали руки со сжатыми ку¬лаками, выкрикивая: «Рот-фронт!» Так вся дорога по Кильскому ка¬налу прошла в приветствиях германских рабочих. Это был приятный и интересный, но, к сожалению, короткий путь. Кильский канал нас впустил в обширное Северное море. Здесь мы не могли ничего видеть, кроме бесконечной глади голубой воды. Нас все время сопровождали белые чайки, которые кружили над палу¬бой теплохода. Они вносили оживление, и все пассажиры, выходя на палубу, не отрываясь, смотрели на них и любовались этими дивными птицами. Северное море немного покачивало судно. Сидя в ресторане за вкусным обедом, который мы поглощали с большим аппетитом, нео¬жиданно для себя почувствовали наклон всего парохода сначала в одну сторону, потом в другую. И обед сразу показался отвратительным. Нас начало тошнить, и, не закончив трапезы, мы удалились в каюту, где быстро уснули, как после тяжелой работы. Но на Северное море обижаться никак нельзя – море просто по¬казало, что оно действительно море, и что для приличия нужно народ немного покачать, так оно и сделало. Покачав честно нас в течение десяти часов, море успокоилось, и мы стали приближаться к Лондону. Для транзитников военной разведки, следующих к месту назна¬чения через Англию, в информационной справке об оперативной об¬становке в этой стране, с которой они должны были ознакомиться, го¬ворилось, что обеспечение национальной безопасности Великобрита¬нии, кроме организации борьбы с ирландским сепаратизмом, осуще¬ствляется английской контрразведкой МИ-5, созданной в октябре 1931 г. постановлением Кабинета министров и получившей официальное наи¬менование – Служба безопасности (Security Service), хотя аббре¬виатура МИ-5 продолжает оставаться в обиходе. Подчеркивалось, что с середины 30-х годов в Англии весьма ак¬тивно действовал Коминтерн. При этом среди британских трудящихся нашлось немало сторонников антифашистского курса СССР. Лозунги Коминтерна привлекли массу британских интеллектуалов – ученых, студентов, писателей и профсоюзных лидеров. В Великобритании фор¬мирование добровольческих сил для борьбы за Испанскую республику для многих выглядело как благородное предприятие во имя спасения демократии и дела социализма. Однако британские ряды борцов против Франко не были едиными в своих политических устремлениях. Они состояли из представителей различных политических фракций. Здесь были демократы, анархисты, синдикалисты, социалисты. Коммунисты в их рядах составляли меньшинство. В результате в начале 30-х гг. в компартию Великобритании вступило несколько блестящих сторонни¬ков марксистских идей. Более того, как выяснилось позднее, во время войны в Испании и в дни подписания Мюнхенского договора даже от¬прыски британских аристократических семей не только вступали в Ин¬тербригаду (армия Коминтерна в Испании), но и соглашались на со¬трудничество с советской разведкой. Это обстоятельство побуждало советскую разведку, равно как и бри¬танские спецслужбы, вести постоянное наблюдение за иностранными добровольцами, стремясь внедрить свою агентуру в их ряды. МИ-5 и МИ-6 в равной степени уделяли особое внимание изучению механиз¬мов поставок оружия в Испанию с использованием территории Вели¬кобритании. Действительно, агентура ОГПУ в Лондоне получила в этот период задание наладить обеспечение операций по торговле и по¬ставкам оружия таким образом, чтобы эта деятельность не связыва¬лась с активностью советского правительства. В результате советской разведкой за короткий отрезок времени была создана сеть импортно-экспортных фирм в Париже, Лондоне, Брюсселе и Варшаве, которая по хитроумной цепочке с помощью внедренной туда агентуры ОГПУ решала поставленную Москвой задачу военной поддержки испанских интернационалистов. С момента прихода Гитлера к власти в 1933 году внешняя поли¬тика Советского Союза натолкнулась на изоляцию. В этот период все попытки СССР договориться с Англией и Францией неизменно стали встречать отпор с их стороны. В 1935 году премьер-министр Велико¬британии Иден и премьер Франции Лаваль нанесли официальный ви¬зит в Москву, где встречались с наркоминделом Литвиновым. Однако последнему не удалось добиться от будущих союзников каких-либо обязательств. Более того, в период гражданской войны в Испании Лон¬дон фактически объявил о политике невмешательства и даже отказался содействовать продаже оружия правительству в Мадриде. В Моск¬ве искренне считали, что Лондон не должен соглашаться с тем, чтобы Испания, от которой зависит вход в Средиземноморье, оказалась под контролем Берлина и Рима. Однако в этот период победила офици¬альная британская политика невмешательства. 1936-й год складывался для английской монархии драматично. Став королем после кончины Георга V, его сын, 42-летний Эдуард VIII (1894-1972), любовной связью с замужней американкой Уоллис Симпсон трансформировал личные дела в общенациональные. Кабинет Болдуина был исполнен решимости: не допустить же¬нитьбы Эдуарда VIII на Уоллис. Законодательство исключало такие браки для членов королевской семьи. У. Черчилль советовал Эдуарду и Уоллис не спешить. Коронация Эдуарда была назначена на 1937 г. Для высшего общества было бы немыслимым, если бы рядом с мо¬нархом стояла дважды разведенная женщина. Понимал это и сам Эду¬ард. Болдуин напрямик сказал ему, что если он не откажется от наме¬рения вступить в брак с госпожой Симпсон, то кабинет уйдет в отстав¬ку и возникнет конституционный кризис. Уоллис демонстрировала серьезность намерений в отношении Эдуарда, добившись развода со своим мужем-американцем. Это еще туже затянуло узел противоречий. Он был разрублен решением Эду¬арда: отречься от престола. Подписав 15 необходимых документов, Эдуард 10 декабря 1936 г. объявил о своем решении по радио. Офор¬мившие брак, Уоллис и Эдуард носили титул герцогов Виндзорских, вращались в высшем свете, писали мемуары, но все это – вдали от Англии, где они для королевской семьи стали «персонами нон-грата». Взошедший на престол брат Эдуарда – Альберт (1895-1952), коро¬нованный Георгом VI, к судьбе монарха себя не готовил. Он был челове¬ком скромным, даже застенчивым, страдал от заикания. В мае 1916 г. участвовал в Ютландском морском сражении. Затем был признан не¬годным к службе на флоте. Отец послал его учиться на пилота морской авиации, чем он тяготился. Позднее была учеба в Кембридже, изуче¬ние права, причем в этой дисциплине особое его внимание привлекало все, связанное с полномочиями монархии. Он запомнил три постулата британского юриста XIX в. Бзджета: правительство должно консульти¬роваться с монархией по основным вопросам, она вправе поощрять правительство в верных его шагах и предостерегать от ошибочных. В 1905 г. десятилетним подростком Альберт познакомился с до¬черью графа Стратфордского, Елизаветой. Спустя 18 лет состоялась их свадьба. Уже в качестве монархов в июне 1939 г. они нанесли первый в истории визит в США, беседовали с президентом Рузвельтом. Присут¬ствовавший на этой встрече канадский премьер Маккензи Кинг впо¬следствии свидетельствовал, что Георг VI отзывался враждебно о Со¬ветской России. Кинг во время этой встречи заявил, что, если Запад не достигнет договоренности с Россией, она может пойти на соглашение с Германией. Потрясений Второй мировой войны не избежала и коро¬левская чета. На случай фашистского вторжения был разработан план эвакуации семьи Георга в Канаду. Сам он намеревался оставаться на родине для участия, в случае оккупации Англии, в движении Сопро¬тивления. В марте 1936 г. британские расходы на оборону резко возросли с 122 до 158 миллионов фунтов стерлингов в связи с наращиванием авиации ВМС, дополнительным выпуском 250 самолетов для сил обо¬роны и формированием четырех новых пехотных батальонов. В начале 1939 г. Англия и Франция признали правительство Фран¬ко и порвали дипломатические отношения с Испанской Республикой (Рес¬публиканская армия за два с половиной года войны потеряла 100 тысяч убитыми, армия Франко – более 70 тысяч, Интернациональные бригады потеряли 6 500 человек, в том числе 158 советских советников и специ¬алистов). При этом контроль национальной разведки и место предсе-дателя Объединенного разведывательного комитета были переданы в ведение Форин офиса. Вскоре после этого Великобритания ввела всеобщую воинскую по¬винность. И не напрасно. Поскольку в сентябре 1940 г. первая фаши¬стская бомба упала на Букингемский дворец. Королева записала в дневнике: «Я рада, что нас бомбили. Теперь могу со спокойной совестью смотреть в глаза людям в Ист-энде». Поражение консерваторов на выборах 1945 г. Георг VI воспринял как трагедию, но вскоре неплохо поладил с лейбористскими лидерами, хотя считал их шаги в национа¬лизации ключевых отраслей промышленности ошибочными. Такую же позицию он занимал в отношении предоставления независимости Ин¬дии в 1947 г. Об этом мы узнали позднее. А тогда, летом 1939 г., часа за два до прибытия в Лондон, мы могли видеть его мирные берега. Это были серые, темные, непонятные контуры, окутанные сырым туманом. При¬ближаясь, мы стали различать отдельные сооружения хранилищ не¬фти, керосина, бензина и т.д. Проплывали мимо огромные зеленые луга с пасущимися стада¬ми коров, затем пригородные селения, несколько фабрик и заводов, из труб которых клубился густой дым. Далее, на воде, мы встретили замечательно выстроенный памятник погибшим матросам затонувше¬го 50 лет тому назад корабля. За этим памятником мы встретили не-сколько водных мест со знаками, которые отмечали, что на этих мес¬тах погибали пароходы. Эти знаки имели форму траурного треуголь¬ника с надписью года гибели парохода. Мы все ближе и ближе подплывали к пристани… Пристань находилась не в самом Лондоне, а в его предместье. Наша «Сибирь» повернула свое «лицо» к входу пристани, где было очень много публики, встречавшей приезжих. Когда пароход стал за¬медлять свой ход, мы встретились с неожиданным явлением: все ино¬странцы-пассажиры – человек пятьдесят – дружно запели на англий¬ском языке «Интернационал». Это звучало так сильно и необыкновен¬но, что мы невольно запели с ними. После этой трогательной сцены началось не менее трогательное прощание пассажиров с командой теп¬лохода, которую мы неустанно благодарили за внимание и уют. Одна энергичная англичанка, которая весь путь не расставалась с советскими вещами, непрерывно хвастаясь ими, всегда была в вос¬торге от Советского Союза, и здесь опять показала свой восторг: подошла к главному повару и поцеловала его, поблагодарив во всеуслы¬шание за необычные кушанья. А солидный коммерсант с животиком сказал: «Я в СССР бываю четыре раза в год, и всегда переправлялся туда и обратно самолетами. После поездки на этом замечательном теп¬лоходе «Сибирь» я буду всегда плавать в Советский Союз только па¬роходами». Публика, не спеша, стала выходить, долго махая остающимся на пароходе. На пристани раздавались крики и восклицания радости. Это были родные и друзья, встречавшие приезжих. Все уже покинули пароход, а мы все еще не трогались с места – ждали сопроводителей. Но вот наконец-то на палубу взошли четыре человека, один из которых был представителем «Интуриста», он нас сопровождал. Сойдя с парохода, мы направились к кассе, чтобы взять билеты на пригородный поезд, который шел до Лондона. Но прежде нам при¬шлось пройти тщательный таможенный осмотр. Мы взяли билеты, сели в прекрасное мягкое купе поезда, в кото¬ром ехала худенькая англичанка, тоже представительница «Интурис¬та». Всю дорогу она была занята нашими детками, пытаясь говорить с ними и развлекать их. Часов в пять вечера мы были в Лондоне. Нас встретил предста¬витель французской морской компании – распорядитель парохода «Нормандия». Он был ответственным не только за нашу посадку на корабль, но и за пребывание в Лондоне. А нам представилась воз¬можность параллельно с оформлением необходимых документов для посадки на «Нормандию» – познакомиться с достопримечательностя¬ми города. Нас поселили в шикарный отель, окно которого выходило на глав¬ную улицу Лондона, и из него можно было наблюдать за очень мно¬гим. Этот день закончился тем, что мы спустились в ресторан отеля, поужинали и отправились отдыхать в свой номер. А утром встретились с обычной лондонской погодой: моросил мелкий дождь, стоял густой тяжелый туман. Люди передвигались с большими черными зонтами. Было серо и неуютно. Электрические фонари, расплывающиеся в ту¬мане, светили, как солнце в облаках. Большая часть магазинов зажгла свет раньше срока. Туман постарался скрыться, и выглянувшее солнце заставило потушить огни. Все кругом ожило: улицы, дома, магазины, люди, каза¬лось, что жизнь начиналась только что. Но совершенно неожиданно для всех солнце поступило как Дон Жуан: оно изменило всем. Поту¬шило радость и надежду на хороший сегодняшний день. Солнце скры¬лось и, мало того, полил сильный дождь. Напротив нашего отеля помещался огромный магазин постель¬ных принадлежностей. Как только начинался дождь, из этого мага¬зина выходил человек в черной ливрее с огромным черным зонтом, и, в продолжение всего длительного дождя, он был обязан сопро¬вождать всех посетителей магазина до машины, на которой покупа¬тель приехал. Наши наблюдения прервал телефонный звонок. Это звонил со¬ветский Генеральный консул Сазонов и сказал, что сейчас заедет к нам в гостиницу, и мы сможем обо всем переговорить. Вскоре он приехал и предложил нам покататься по городу и познакомиться с Лондоном. Мы, конечно, охотно согласились. Во время нашего путешествия по Лондону мы были свидетелями выезда королевской четы к народу – в то время королем Англии был Георг IV. Вдоль ограды королевского дворца патрулировали охранники – в медвежьих папахах, в красных пиджаках с золотыми пуговицами, высокие и стройные гренадеры. У забора королевского дворца и не¬много поодаль, где должна проезжать карета с королевской свитой, собралось много народу, но главным образом – большое количество нищих и калек. Ровно в назначенный час появилась открытая золоченая карета с королевской семьей. При выезде из ворот королева (мать нынешней королевы Елизаветы) стала разбрасывать в толпу монеты, и началась почти драка за каждую монетку. Кто был сильнее и проворней, сумел собрать побольше денег. Королевская свита уехала, и все стало, как и было несколько часов тому назад. Охрана дворца шагала вдоль забора в сопровождении белых холеных лошадей. А любопытные туристы сто¬яли и смотрели на это необыкновенное представление… Мы в Лондоне прожили трое суток, ожидая прихода к английским берегам крупнейшего в то время пассажирского лайнера Франции – «Нормандия»… В Лондоне 26 июля 1939 г. нашему сыну Анатолию исполнился один год! Однажды, проходя по одной из улиц Лондона, я увидел множе¬ство небольших киосков, только не с литературой, а с разного рода тканями. Выехал я из Ленинграда в одном костюме, что для работника консульства было слишком скромно. Зайдя в один из таких киосков, я спросил хозяина, могут ли они сшить мне костюм за одни сутки? «С удовольствием», – ответил он. И меньше чем за сутки был сшит костюм из добротного английского ма¬териала, в котором я и приехал на место работы. В этом костюме я ничем не отличался от других жителей Запад¬ной Европы и Америки. В назначенный день представительница «Интуриста» привезла нас на Темзу, где мы сели на небольшой кораблик и отправились в открытое море. На рейде нашему взору открылась величественная «Нормандия». В то время таких комфортабельных кораблей в мире было только два – «Нормандия» (водоизмещением 80 тысяч тонн) и английский корабль «Куин Мэри» (водоизмещением 85 тысяч тонн). Это неболь¬шие плавучие города с прекрасными каютами, с несколькими бассей¬нами, магазинами, саунами, с огромными танцевальными залами, с кинозалами, площадками для оркестров. В залах на стенах висели пор¬треты знаменитых художников, потолки были украшены блистатель¬ными хрустальными люстрами, отделанными золотым покрытием. Нас поместили в каюту экономкласса, правда, там было не так шикарно, как в каютах первого и второго классов. Кухня была не хуже, чем на «Сибири», плюс красное и белое вино в столовой. Пассажиры первого класса имели свою столовую, где каж¬дый мог заказать еду отдельно. Путешествие из Лондона в Нью-Йорк длилось пять суток. Несмот¬ря на такой огромный корабль, похожий на 12-этажный дом с 2-мя ты¬сячами пассажиров, и спокойный Атлантический океан, корабль бро¬сало, как щепку, с одной стороны на другую почти все пять суток. Дети легко переносили боковую качку, мы же, взрослые, все время лежали, страдая морской болезнью. После Второй мировой войны «Нормандия» несколько раз горе¬ла. С развитием воздушного сообщения хозяева «Нормандии» терпе¬ли большие убытки и, в конце концов, продали этого гиганта на слом. «Нормандия» неповторима! Итак, «Нормандия» доставила нас в Соединенные Штаты Аме¬рики, в порт Нью-Йорка. Нас встретили наши советские люди, которые там работали.