Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн
Отомстив за Фюмеля, Монлюк решил разобраться с католиками, устроившими резню протестантов в Каоре. 13 марта Монлюк и Бюри прибыли в город. К тому времени парижские магистраты находились там уже целый месяц и вели следствие. После приезда Монлюка начались аресты католиков. Монлюк утверждает, что «город был полон дворян», покинувших свои замки, чтобы просить за сеньора Вьеля, каноника, архидиакона, канцлера Университета и знатного дворянина. Монлюк, полагавший, что королевские комиссары обойдутся с католиками более сурово, чем с протестантами, вмешался в следствие и воспрепятствовал казни нотаблей-католиков, пригрозив парижским магистратам повешением. Те так испугались, что в конце концов сбежали из Каора.
В апреле Монлюк узнал о захвате Орлеана армией протестантов под предводительством Конде, а спустя некоторое время пришло извести о мятеже в Ажене, где местные протестанты взяли в плен магистратов и консулов-католиков. Затем пали Монтобан и Вильнев-д'Ажене. Монлюк уже был готов нанести ответный удар, но Карл IX прислал письмо, в котором просил его прийти к нему на помощь вместе со своими отрядами. Прежде следует «спасать ствол дерева, — писал король, — ибо если ствол спасен, ветви сами по себе покроются листвой».
Узнав о предстоящем отъезде своего покровителя, дворяне-католики из Ажене явились к Монлюку и попытались его удержать, сказав, что если он их покинет, «то наверняка погибнут и они, и их жены, и их дети, и их дома». А вскоре протестанты захватили Лектур, и дворяне Гаскони направили депутацию к Монлюку с просьбой их защитить. Монлюк собрал всех просителей и пообещал им отправить к королю гонца с сообщением о том, что вся Шень, за исключением Тулузы и Бордо, охвачена мятежом; однако если этим большим городам не помочь, они тоже падут. Все одобрили такое решение.
Таким образом Монлюк на юго-западе Франции оказался в такой же ситуации, в какой очутился барон Адрет на юго-востоке, то есть был обречен проявлять свои полководческие таланты, дабы защитить тех, кто возлагал на него надежды. Снабдить продовольствием Бордо было для него такой же важной задачей, как для барона Адрета доставить продовольствие в Лион. Монлюку предстояло очистить дороги, ведущие в Бордо, от вооруженных отрядов противника и стать полноправным хозяином окрестностей города; для этого он должен был быть столь же беспощадным, каким был барон Адрет после резни в Оранже.
Узнав, что отряд гугенотов численностью то ли шестьдесят, то ли восемьдесят человек, укрылся в городке под названием Жиронда, Монлюк отправил туда своих солдат, и те взяли гугенотов в плен. Прибыв в Жиронду, Монлюк без промедления отдал приказ повесить всех пленников на балках крытого рынка.
Напуганные до полусмерти протестанты стали покидать свои жилища; селения, расположенные по течению Гаронны от Марманда до Тонненса, быстро пустели. Отряды сторонников реформированной церкви, возглавляемые Дюра, вынуждены были отступить к берегу Дордони. «Путь мой определить было легко, — писал Монлюк, — ибо произраставшие вдоль дорог деревья несли на своих ветвях доказательства моего там пребывания; я всегда был уверен, что один повешенный производит впечатления больше, чем сотня убитых».
В сражениях гражданской войны никто уже не вспоминал о кодексе рыцарской чести. Благородные капитаны времен итальянских кампаний, барон Ад-рет и Монлюк, превратились в жестоких карателей, руководствовавшихся принципом «цель оправдывает средства». Так, захватив Монсегюр и приказав повесить тамошних королевских чиновников и консулов, Монлюк стал решать, как поступить со взятым в плен командиром местного гарнизона капитаном Эро, который во время итальянской кампании служил у него в роте. В конце концов он отказался слушать заступников, — по его словам, «много людей хотели спасти капитана по причине его необычайной отваги», — и отдал приказ его повесить. Ведь если бы капитану удалось спастись, «он бы организовал сопротивление нашему войску в каждой деревне», — объяснил свой поступок Монлюк. С сильными противниками Монлюк поступал так же, как и барон Адрет, — он предавал их смерти.
По свидетельству Монлюка, во время взятия Монсегюра было убито семьсот человек, все улицы в крепости были усеяны трупами, а тех, кто, пытаясь спастись, прыгал со стен, добивали солдаты.
Доблестные капитаны, герои войны в Италии, отвечали террором на террор. Желая отомстить за священников, которым в Базасе вырвали языки, и за женщин из Ажене, которых Дюра приказал нафаршировать порохом, а потом взорвать, Монлюк повесил семьдесят протестантов под крышей рынка в Таргоне и еще сорок в Совтер-де-Гиени. Жестокость католиков не уступала жестокости протестантов, так было и в Гйени, и в Гаскони, и в Дофине, и в долине Роны, и в Форезе. Когда начинаешь исследовать события тех далеких лет, возникает ощущение поистине вселенского хаоса, постоянно усугублявшегося недальновидными действиями военачальников, которые несли с собой террор. Люди содрогавшиеся при одном только упоминании их имен, в ужасе бежали или сдавались на милость победителей.
Анархия, воцарившаяся практически во всем королевстве, способствовала возвышению капитанов, заставлявших трепетать целые провинции.
Первая гражданская война (1562—1563): эпоха прославленных капитанов
Барон дез Адрет и Блез де Монлюк, безусловно, являются наиболее крупными фигурами Первой религиозной войны; однако весомые роли в городах и регионах играли не одни они. Царившие повсюду в королевстве мятежные настроения, особенно ярко проявившиеся в городах, объясняют феномен востребованности и возвышения капитанов.
Так, в крупных городах Лангедока — Монпелье, Ниме и Безье — жители поддержали Реформацию. Чтобы дать отпор протестантам, в эту провинцию был послан в качестве наместника (второе после губернатора лицо в начальственной иерархии) виконт де Жуаез. Жуаез осадил Монпелье, но вскоре вынужден был отступить, так как провансальские католики, решившие поддержать его, 27 сентября 1562 года были разбиты неподалеку от Сен-Жиля. Усилия Жуа-еза не увенчались успехом; тем не менее они вполне наглядно характеризуют атмосферу конфликта: на всей территории Франции формировались вооруженные отряды, возникали многочисленные внутренние фронты.
В Бургундии капитан-католик Таванн вытеснил из региона капитана-гугенота Монбрена, захватившего там власть с помощью «бандитов из Дофине и Прованса» (31 мая 1562 года). Затем он взял Макон и прошел по долине Соны. Его собрат Жан де Марконнэ, прозванный «капитаном Монтаре», ординарный палатный дворянин французских королей Франциска I и Карла IX, захватив Мулен, приказал повесить двух ремесленников-протестантов «без суда» и изгнал из города всех, кто показался ему подозрительным. «Затем он спустил с узды своих солдат», и те начали убивать людей, грабить дома и окрестные фермы. Заслуги Марконнэ не были забыты: он был назначен губернатором Бурбоннэ.
8 провинциальной глубинке дворяне тоже принимали участие в католической реконкисте. Франсуа де Гомбо, сеньор де ла Гомбардьер, захватил остров Олерон и стал его губернатором, а в качестве награды получил орден Святого Михаила.
9 августа 1562 года Карл IX поручил Жану де Буажурдану выступить с отрядом аркебузиров в район Сабле-сюр-Сарт, дабы усмирить мятежников и бунтовщиков, которые в городе Краоне разорили могилу Анна де Ла Тремуйля и раскидали по улицам внутренности покойного. С целью прекратить грабежи люди Буажурдана брали в плен протестантов и «крошили в куски» всех, кто оказывал сопротивление. В 1567 году Буажурдан стал главой города Сабле.
Среди дворян было немало тех, кто вначале пытался проводить политику примирения. Так, например, католика Жана Инносана Трипье по прозвищу «Монтерю» обвиняли в том, что он, будучи наместником, поддерживал протестантов, хотя в действительности он всего лишь поручил охрану города и католикам, и протестантам. Когда войско протестантов под командованием Конде захватило Орлеан, Монтерю и другим католикам дали возможность свободно покинуть город. Но Монтерю ожесточился и стал преследовать гугенотов, грабить их дома и разгонять их собрания. Как Монлюк и дез Адрет, он прежде служил в армии, под началом принца Ла Рош-сюр-Йон из дома Бурбонов, и в 1557 году сражался в Сен-Кантене.
В раздираемом конфликтами французском королевстве политика на местном уровне зависела исключительно от политических пристрастий военачальников.
Симфорьен де Дюрфор сеньор де Дюрас возглавлял отряд протестантов в Гйени; Антуан д'Ор сеньор де Грамон — в Беарне, граф де Ларошфуко — в Сентонже. Менее состоятельные дворяне, такие как Ламот Тибержо, сыгравший главную роль во взятии Лемана, сами наделяли себя властными полномочиями.
Что уж говорить о знатных сеньорах. Так, Антуан де Крюссоль принял должность «начальника и хранителя края» по просьбе католиков Дофине. Произошло это как раз в то время, когда барон дез Адрет был арестован и посажен в тюрьму. Крюссоль контролировал большую часть Юга Франции. Один из его братьев был генералом протестантской армии, а другой правил Нимом. Заверяя Екатерину Медичи, доверившую ему миссию по замирению, что «он действует ради короля, ради восстановления правосудия и спокойствия подданных», он тем не менее снабжал продовольствием осажденный королевской армией Монтобан и разграбил Понсент-Эсприт, где градоначальником был помощник барона Адрета. Более искушенный в политике, чем другие капитаны, более богатый и могущественный, чем они, он представлял серьезную опасность для короны, поскольку мог отторгнуть от Франции южные территории и провозгласить там независимое государство.
