Луис Ламур - Чэнси
Хотя Корбин и числился в нашей табели о рангах главным бойцом команды, двух человек все же уложил я, но не горел желанием разглашать этот факт. Репутация головореза меня не устраивала. Я мечтал стать таким человеком, как Тарлтон. Образованным, уважаемым, хорошо одетым и всеми любимым. Он обладал чувством собственного достоинства и был джентльменом, и я хотел им быть больше всего на свете.
Мне казалось, что, приходя в этот мир, человек сам по себе является весьма грубым сырьем. Его родители могут дать ему лишь первоначальный толчок и немного образования, но на длинной дистанции, которой является жизнь, кем он окажется - только его личное дело. На свете всегда трудные времена: то войны, то голод, то разные болезни, некоторые люди с рождения при деньгах, большинство - нет. Но в конце концов, кем станет человек - зависит, главным образом, только от него. А все остальное не имеет уж такого значения. У лошадей, собак и людей важней всего сила духа.
Впервые в жизни у меня была четкая цель, а точнее две: создать процветающее ранчо и построить себе такую жизнь, которой я мог бы гордиться. Что касается последнего, то подобная мысль посещала меня и раньше, но в четкую цель она превратилась недавно. В глубине души я всегда лелеял это неосознанное желание, и вот теперь оно выплыло на поверхность. А я собирался его как-то осуществить.
Вернувшись в Теннесси, я не хочу числиться там, как раньше, сыном конокрада. Мой отец был хорошим человеком. Лучший способ убедить людей, что они позволили совершить ошибку, - самому стать другим.
Ко мне подъехал Том Хакер, он осматривал скот.
- Хочешь совет? - спросил он.
- Давай.
- Сделай привал. Лошади перетрудились, для такого перегона их нужно в два раза больше. А если те парни нас догонят, они об этом горько пожалеют.
- Ладно, согласен. - Я зацепился ногой за луку седла. - Том, ты много читал?
Он окинул меня удивленным взглядом:
- Ну, в общем-то да, если под руку попадалось. С собой в седле много не увезешь. - Он помолчал. - Ты почему спрашиваешь?
- Это такая большая страна, и распоряжаться ею должны незаурядные люди, у которых ума палата, не то, что я. Тарлтон собирался прислать мне несколько книг, вот я и жду не дождусь.
- У меня есть пара, - сообщил Хакер, - нельзя сказать, что очень серьезные, но весьма приятное чтиво. - Он набил трубку. - Это Майн Рид "Вплавь через лес" и Ричардсон "За Миссисипи".
- Дай почитать.
- Пожалуйста. - Он закурил. - Когда я ушел из дому, у меня в мешке лежало четыре книги. Я поменял сборник Мак-Гуффи у продавца из Миссури на экземпляр "Холмов и кочек" Фрэнка Марриэта. Ты не поверишь, сколько раз я менялся книгами. Два или три раза в армии, шесть раз по дороге. Такое ощущение, что все вокруг ринулись читать, а книг очень мало. Я обменялся своим Марриэтом с картежником из Шайенна, а через три года мне предложили ту же самую книгу, помеченную моим именем, в Бивиле, штат Техас. Уму непостижимо, как перемещаются иные книги.
Три дня мы держали стадо на одном месте, не давая коровам разбрестись из низины возле ручья. Мы отдохнули сами и дали отдохнуть лошадям, да и скотине пастбище, кажется, пришлось по душе. Мы ели, спали, часами болтали возле костра, чинили снаряжение, чистили оружие и присматривали за ленивым стадом.
Хорошее было время, но каждый из нас знал, что так не может продолжаться долго. Пока нам везло. Но где-то нас поджидали враги. Не исключалась встреча с враждебно настроенными индейцами.
На рассвете третьего дня мы погнали стадо вверх по течению, но, не пройдя и мили, остановились, чтобы попасти скот на хорошей, свежей траве.
На четвертый день снова двинулись в путь, однако гнали стадо не торопясь, так, чтобы коровы могли набивать брюхо на ходу, и все же двигались на запад без остановки. Джим, который тогда возглавлял перегон, вернулся в хвост за час до полудня.
- Я видел след пяти подкованных лошадей, - сообщил он, - примерно двухдневной давности... пришли с юга. Одна из них - лошадь Энди Миллера.
Итак, потеряв наш след, они обогнали нас, но снова найдут его где-нибудь впереди. В полдень за кофе я начертил план на песке. На северо-западе расположен Шайенн... дальше к северу - форт Ларами.
- Переправимся через реку Платт где-нибудь возле Хвощевого ручья, предложил я. - Если со мной что-то случится, Хакер - за главного. Подыщите хорошее пастбище и ждите известий от Тарлтона.
Некоторые люди думают, что будут жить вечно, я к таким не принадлежу. Сколько человеку отведено, зависит от поворотов судьбы и от того, насколько он сам осторожен. В здешних краях пуля или стрела - не единственный способ уйти из жизни, существуют и другие возможности: ваш конь может, испугавшись, сбросить вас, а то и на бегу оступиться, или разъяренный бык поднимет вас на рога, вам ничего не стоит утонуть на переправе, завязнуть в зыбучем песке, а бегущее в панике стадо грозит превратить вас в лепешку. Я уж не говорю про гремучих змей и бешеных скунсов - эти скунсы иногда кусают в лицо человека, спящего под открытым небом. Суровая, дикая природа приучила нас быть осторожными, сохранять бдительность и надеяться на Бога и револьвер.
Мы шли на северо-запад до тех пор, пока не садилось солнце, пытаясь использовать любую возможность для сна. Шли через горы, через бурные ручьи и песчаные дюны, а вслед за нами тянулось облако пыли. Воды не хватало, и у нас пало несколько коров. В пустом раскаленном небе над нами кружили грифы. Обливаясь потом, мы кляли судьбу и заездили лошадей чуть ли не до смерти.
И тут грянул ливень, сохранив наш скот, а возможно, и нас, но превратив земную поверхность в грязную жижу, иссеченную твердыми градинами. Лошадь под Томом упала, и Том ободрал ногу от бедра до колена и вывихнул руку.
Где-то поблизости находился Джулесбург, и мы думали о нем с вожделением, а точнее, о пище не собственного приготовления, которую могли бы там получить. И еще предвкушали увидеть новые лица, кроме тех, что видели каждый день. Мы загнали стадо в лощину среди холмов, окаймленную скалами. Том, который все равно был не в состоянии ехать, вызвался сторожить стадо до тех пор, пока мы не вернемся из города. Джим решил остаться с ним.
Где-то в глубине души у меня возникло предубеждение против Джулесбурга и против охраны стада силами лишь двух человек. Город пользовался дурной репутацией, как и его окрестности. Но нам требовались припасы и хотелось перемен, так что Коттон, Корбин и я отправились в город.
С названием Джулесбург в округе имелось три города. Репутация этого оставляла желать лучшего. С самого начала его история была замешана на крови.
Мы привязали верховых лошадей к коновязи, а вьючных отвели на задний двор магазина, где собирались сделать все наши покупки. Приобрели муку, сахар, сухофрукты, кофе и дюжину больших кусков бекона. Я взял табак и пачку бумаги для тех, кто курит, а также порядочный мешок леденцов. Еще мы купили бобы, рис и несколько банок томатов. Все навьючили на лошадей и приготовили их к отъезду.
- Вы думаете, они в городе? - спросил Коттон.
- Какая разница? - отозвался Корбин. - Если напросятся, получат свое.
- Мы не станем искать неприятностей, - заявил я. - Поедим и сразу уедем. Если они сами не пристанут, мы их не тронем.
Корбин уставился на меня:
- Что за дела? Ты что...
- Не надо. - Я повернулся к нему. - Я тебя уважаю, Хэнди, ты отличный парень, только не говори ничего такого, о чем мы оба потом пожалеем. Прежде всего, у меня есть обязательства перед партнером и перед командой, и я не могу допустить, чтобы меня и моих людей вовлекли в перестрелку только ради того, чтобы доказать каким-то ублюдкам, что мы достаточно храбрые и крутые.
- Келси бы не одобрил, - сказал Корбин с ухмылкой, - то, что ты назвал его ублюдком.
- А кто же он еще? - возразил я на это.
Улицы были забиты телегами и фургонами, и казалось, у коновязи выстроились лошади со всеми клеймами, какие только есть к западу от Миссисипи. Мы присоединились к людям, толпящимся на тротуаре, и проложили себе дорогу к ресторану "Бон тон", низкому зданию с покатой крышей, вывеска которого красовалась над улицей. Внутри стояли длинные, домашнего стиля столы, с каждой стороны тянулись скамейки.
Мы нашли свободные места, Хэнди и Коттон за одним столом, а я за другим, в другом конце комнаты. Сами себя обслужив, мы принялись за еду. Тарелки и чашки, покрытые синей эмалью, выглядели нарядно. Да и вообще есть в ресторане было гораздо приятней, чем сидя на корточках у костра где-нибудь на дороге.
Внезапно дверь растворилась, и в зал вошел Кэкстон Келси, а с ним и Ла-Салль Принц. Они подошли к столу и уселись лицом к Коттону и Корбину. Меня они не заметили, потому что я оказался позади них.
Келси ни разу не видел со мной ни Коттона Мэддена, ни Корбина, и казалось, теперь он не обратил на них особого внимания, но я чувствовал, что о нашем присутствии знает. Он мог заметить наши клейма на лошадях. И мне бросилось в глаза, с какой настороженностью бандиты стали рассматривать посетителей ресторана.
