Кока Антонова - История Индии

Поэмы являются подлинными энциклопедиями Древней Индии. Они содержат интереснейший материал по различным аспектам социальной и культурной жизни, политическому устройству, повседневной жизни древних индийцев. Пожалуй, в Индии этим поэмам нет равных по популярности. Уже в древности и в средневековье они были известны далеко за пределами своей страны: в Восточной и Южной Азии, на Дальнем, а затем и на Ближнем Востоке. С исключительным интересом были встречены в Европе переводы «Махабхараты» и «Рамаяны» на европейские языки. Ими восторгались многие выдающиеся деятели культуры Востока и Запада, такие, как Бетховен, Гейне, Роден, Белинский, Ганди, Тагор. И сейчас в Индии эти эпические сказания продолжают оставаться одними из любимейших произведений.

На основании данных ведийских текстов можно составить представление о развитии не только литературы, но и научных знаний в ведийскую эпоху, хотя свидетельства об этом довольно фрагментарны.

Исполнение культа было связано с определенными знаниями астрономии. Индийцы эпохи Вед знали не только Солнце и Луну, но и другие планеты, целые созвездия. Календарь был строго фиксирован и разработан. Они подразделяли год на 12 месяцев, состоящих из 30 дней.

На довольно высоком уровне находилась медицина. Познания индийцев были обширными. Им было известно о многих болезнях человека и способах лечения (с помощью трав, специальных мазей, водных процедур и т. д.) Судя по ранневедийским сочинениям, в тот период уже существовали профессиональные врачеватели (бхишадж). Особенно богата сведениями по медицине «Атхарваведа», где имеется много заклинаний против болезней. Мифологические представления переплетались с довольно рациональными наблюдениями.

Индийцы ведийской эпохи связывали болезни человека с гневом богов, а выздоровление — с их доброй волей. Специальные гимны посвящались божественным исцелителям ашвинам, Наруно и Соме, которые считались «царями лекарств». В это время большую роль играла магия, по были известны секреты трав, способы их врачебного применения. Судя по самхитам, лекари знали болезни глаз, сердца, желудка, легких, кожи. В текстах упоминается около 300 наименований органов человеческого тела.

Материалы археологии, письменных источников дают представление о некоторых чертах материальной культуры, а также повседневной жизни древних индийцев ведийской эпохи.

Заключительным разделом ведийской литературы индийская традиция считает Упанишады — группу текстов, объединяющих различные философские толкования ведийской мифологии и ритуала. Упанишады называли ведантой — концом Вед; наименование это утвердилось позднее за одной из философских школ, более других претендовавшей на ортодоксальную приверженность к древнейшим принципам индийской мысли. Предписания ведийской религии с течением времени подвергались все более конкретной детализации. Одновременное этим из некогда единого комплекса выделялись отдельные самостоятельные темы; сочинения, разъяснявшие их, были уже прообразами позднейших научных трактатов.

В некотором принципиальном смысле тексты Упанишад действительно знаменовали собой одновременно и кульминацию ведийского этапа индийской культуры, и его естественный предел. Вся совокупность выработанных предшествующей эпохой представлений подвергалась в них оригинальному к теоретически глубокому переосмыслению; отталкиваясь от традиционного мышления, создатели этих текстов сумели воспользоваться им для решения проблем, далеко выходивших за рамки собственно ведийской тематики. Результатом этого значительного духовного взлета была двойственная роль Упанишад во всей последующей культурной эволюции: для позднейших поколений они стали олицетворением наиболее архаического и вследствие этого особенно почитаемого пласта национальной культуры, входя одновременно в качестве органической части в новый, уже вполне далекий от ведизма круг религиозно-философских представлений и идей. В истории Индии они сделались, таким образом, связующим звеном между двумя историческими эпохами, а в более широком смысле — символом непрерывности всей культурной традиции. Этимология названия «Упанишады» остается предметом споров; вероятнее всего, оно указывало на характер передачи текстов: учитель излагал ученикам, сидевшим около его ног (upa + ni + sad — «сидеть около»), позднее его стали толковать как «тайное знание». Традиция насчитывает 108 упанишад, по-настоящему оригинальными из них считаются только 13 текстов, созданных между VII и IV вв. до н. э. и получивших название основных. Наиболее важные из них — Брихадараньяка и Чхандогья — являются одновременно и наиболее ранними. Повествование идет здесь обычно от лица юго или иного почитаемого учителя — мудреца (учителя эти были, очевидно, историческими личностями). Основной темой этих наставлений и дискуссий является правильное понимание Вед, причем непосредственный их смысл понимается как нечто уже известное, но рассматриваемое здесь как аллегория или намек на подлинное, «скрытое» их содержание, изложению которого посвящена вся эта группа текстов.

Упанишады отражают по существу первую попытку осмыслить мир в рамках единого, последовательного учения. Через все эти тексты проходит одна, четко выраженная идея; создатели Упанишад излагают ее каждый раз по-новому, но суть остается неизменной. Самая краткая ее формулировка состоит всего лишь из шести слов: «Атман есть Брахман, Брахман есть Атман». Разъяснению этого изречения фактически посвящена вся совокупность этих текстов. Ход рассуждения обычно таков: мир, в своем существе пребывает в непрерывном изменении; оно не только выражается в трансформации внешних предметов, но в равной мере затрагивает и «духовный мир».

Отталкиваясь от древнейших анимистических верований, Упанишады формулируют так называемую доктрину кармы, пронизывавшую затем не только ортодоксальные течения, но и такие религиозно-философские системы, как джайнизм и буддизм. Все в мире определяется нравственным законом. Каждая вещь обладает душой, душа рождается и умирает, затем возникает вновь в той или иной форме в соответствии с этическим балансом прижизненных свершений. Человек, уронивший себя безнравственными поступками, рождается потом в виде животного, растения или камня, но праведным поведением он может даже и из окаменелости вернуться к человеческому образу.

Кроме непосредственно воспринимаемых явлений в схему включается (впрочем, не без некоторой натяжки) весь порожденный ведизмом мир демонов и божеств: душа может возвыситься до божественного ранга, вкусить радости рая или погрузиться в ад, но никакое состояние (и здесь Упанишады решительно расходятся с ведийской традицией) не является постоянным: даже боги, которым приносят жертвы, есть лишь обозначения состояний, в которых находится отдельная душа. Карма выступает здесь в качестве инструмента, сводящего все многообразие воспринимаемых человеком явлений к определенному единому принципу.

Упанишады еще не знают столь существенного для многих позднейших систем деления мира на духовное и материальное. Они без колебания приписывают душу камням, но одновременно и чисто физически объясняют многие психические явления (например, связывают состояние психики человека с потребляемой им пищей). Именно поэтому не только идеалистическая, но и материалистическая традиции позднейшей эпохи апеллировали к Упанишадам. Однако следует признать, что основной утверждаемый ими тезис имеет все же идеалистическую направленность.

В Упанишадах учение о карме увязывается с концепцией о вечном круговороте жизни — сансаре. Совокупность этих двух представлений вошла составной частью во многие религиозно-философские системы Индии, где учения о карме и сансаре получили дальнейшее развитие. Упанишады не ограничиваются описанием безграничной текучести и взаимосвязанности явлений, скорее они рассматривают весь этот круг представлений как некое предисловие к наиболее существенной части их учения: Атман (т. е. внутреннее «я» каждой вещи) тождествен Брахману (т. е. безличной космической одушевленности всего мира). Но это не просто констатация некоторого изначального единства всех разнообразных форм существования (в этом случае Упанишады действительно могли бы считаться хотя и наивной и непоследовательной, но все же чрезвычайно существенной попыткой материалистического понимания (вселенной), это исходная точка хорошо разработанной системы поведения, характер и Цели которой имеют явную религиозную окраску.

Можно сказать, что Упанишады в ряде мест значительно расходились с ведизмом именно потому, что находили его учение недостаточно глубоким в религиозном смысле. Они по-иному трактовали многие традиционные положения и предлагали свои объяснения. Ведийский индиец чтил своих традиционных, наделенных вполне земными чертами богов за то, что они даровали ему удачу в ответ на жертвы. Упанишады учат другому. Личных божеств в сущности нет, как нет и личного, ограниченного в пространстве и времени человека. Человек уподоблялся всем остальным существам. Есть бесконечное круговращение бытия, каждый атом заключает в себе и всю его неуничтожимую целостность. Круговорот жизни вечен, и ему подвластно все живое во Вселенной. Человек, единственный из всех «атомов», способен познать суть этого процесса, а позже внутренне даже освободиться от всяких оков жизни. Но все равно человек возвращается к земному существованию и снова вступает в круг рождений.