Джузеппе Боффа - От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994
23. Kissinger H. Gli anni della Casa Bianca. — P. 456.
24. XXIV съезд... — Т. II. — С. 34. Эпизод с этой сентенцией Мао неоднократно пересказывался иностранным гостям главой Китая. Два довольно схожих свидетельства: The Record of the Talks between the Japanese Communist Party and the Communist Party of China/A cura di Masary Kojima. — Tokio, 1980. — P. 214; Kissinger H. Anni di crisi. — P. 545-546.
25. Kissinger H. Gli anni della Casa Bianca. — P. 189. Киссинджер сказал: «Мы оказались на острие ножа: надо было стараться не отклоняться ни в одну, ни в другую стороны, в противном случае мы могли бы покатиться в пропасть» (Ibid. — Р. 611); Kissinger H. Anni di crisi. — P. 55, 68, 196, 227.
26. Kissinger H. Gli anni della Casa Bianca. — P. 159-160.
27. Brandt W. La politica di un socialista. — P, 623.
28. Договор об индийско-советской дружбе был подписан 9 августа 1971 г.
29. Отчет победителя в кн. Moshe Dayan. Storia della mia vita. — Milano, 1977. — P. 322-366.
30. Медведев Р. Личность и эпоха... — С. 188-190; Jaruzelski W. Un cosi lungo cammino. — Milano, 1992. — P. 128-129.
31. Anwar el Sadat. In cerca di un'identita. Autobiografia. — Milano, 1978. — P. 289.
32. Ibid. — P. 219-237, 322-331; Громыко А.А. Указ. соч. — Т. II. — P. 187-195.
33. Sadat A. Op. cit. — P. 300.
34. Об этом говорил Хрущев в 1955 году. См. Nenni P. Tempo di guerra fredda. Diari 1943-1956. — Milano, 1981. — P. 708.
35. Nenni P. I conti della storia. Diari 1967-1971. — Milano, 1983. — P. 326-327, 283, 306.
36. Valery Giscard d'Estaing. II potere e la vita. — Milano, 1993. — P. 243-244.
37. Kissinger H. Cli anni della Casa Bianca. — P. 121. Автор имел возможность неоднократно слышать аналогичные суждения, высказываемые советской стороной в частном порядке, особенно во время визита Брежнева в США в 1973 году.
38. XXIII съезд... — Т. I — С. 44; XXIV съезд... — Т. I. — С. 345.
39. Его рассказ содержится также в кн. Громыко А.А. Указ. соч. — T. I. — С. 345.
40. Kissinger H. Anni di crisi. — P. 64-65.
41. Nixon R. Le memorie. — Vol. II. — P. 435-436, 632-633.
42. Kissinger H. Anni di crisi. — P. 185-186.
43. Сахаров А.Д. Тревога и надежда. — М., 1990. — С. 88, 116-117, 123-128.
44. An End to Silence... — P. 155; Политический дневник. — Т. I. — С. 680-683.
45. Бакатин В. Избавление от КГБ. — М., 1992. — С. 34-35.
46. Довольно точные оценки были даны в 70-х годах в Отчетах в Совместном комитете по экономике конгресса США. Напомним: Soviet Economic Prospects for the Seventies. — Wash., 1973; Soviet Economy in a New perspective. — Wash., 1976; Soviet Economic Problems and Prospects. — Wash., 1977.
47. Kremlin-PCF... — P. 182. Достойные внимания оценки сделаны Дэвидом Холловеем: David Holloway. The Union and the Arras Race. — New Haven, 1983. — P. 113-130.
48. XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. — Т. I. — М., 1962. — С. 224-225; там же. — Т. III. — С. 276. См. Бурлацкий Ф. // Иного не дано. — С. 437.
49. XXIII съезд... — Т. I. — С. 52.
50. Медведев Р. Личность и эпоха... — T. I. — С. 65-66; Сахаров А.Д. Указ. соч. — С. 37-38.
III. Закат коммунистического движения
Иллюзия единства
Советский Союз стал сверхдержавой не только из-за своей военной мощи и огромных масштабов государственной экономики, хотя эти факторы имели несомненное значение. Первый, военный фактор, как явствует из сказанного ранее, достиг относительного паритета с Соединенными Штатами довольно поздно. Что касается второго, экономического фактора, то он был еще далек от того, чтобы претендовать на конкурентоспособность по отношению не только к США, но и ко всем наиболее развитым странам. Однако был и третий фактор, политический и идейный, способствовавший тому, что в 60-х годах СССР рассматривался как некий полюс, на который во всем мире смотрели с почтением и опаской. Москва оказалась в центре широкого всемирного освободительного движения, которое нельзя было однозначно отождествлять с международным коммунистическим движением, но которое взяло в нем свое начало и получило прочную основу.
В первые два послевоенных десятилетия СССР стал центром могучего сосредоточения соответствующих сил. Формально в союзе с ним был стоявший рядом революционный Китай: страна бедная, в тисках сложных проблем роста, но при этом древнейшее государство, с самым многочисленным населением на земле. В конце войны за Китаем был признан статус великой державы с местом постоянного представительства в Совете Безопасности ООН. События военных и послевоенных лет вывели на советскую орбиту целый ряд других европейских и азиатских стран., где местные коммунистические партии пришли к власти не только благодаря появлению советских солдат в качестве освободителей, но также и по более основательным причинам, имеющим национальную специфику, в зависимости от особенностей истории и развития той или иной страны. Последующая антиколониальная революция, благожелательно встреченная в Москве, позволила советскому правительству установить весьма дружественные отношения с другими странами Азии, Ближнего Востока, Африки, даже с Кубой и странами Американского континента, в результате чего многие коммунистические партии усилились настолько, что в начале 60-х годов достигли пика своей активности, причем не столько в Европе, колыбели рабочего движения, сколько на неевропейских континентах. В это время все они продолжали смотреть на Москву как на сердце всего мира. Если составлять перечень таких стран, то нельзя не отметить при этом, сколь велика /44/ была совокупность таких сил, пусть даже весьма отличных друг от друга по своему составу.
Однако советским руководителям пришлось преодолеть немало трудностей, чтобы встать во главе всей этой совокупности, как они на то претендовали. Главные проблемы возникли внутри самого коммунистического движения. Взаимоотношения Советского Союза с зарубежными коммунистическими партиями и прежде развивались непросто, даже когда эти партии полностью зависели от московского центра и рассматривались как секции единой всемирной партии. Во время войны централизованная организация коммунистического движения, Коминтерн, была распущена. Сталин, правда, попытался возродить его в виде Коминформа (или Информбюро), который потерпел провал. Хрущев преследовал те же цели, созвав в Москве два международных совещания всех коммунистических партий. В тот момент их результаты представлялись вполне успешными, но на деле таковыми не являлись[1].
Оказалось, что в противоречии с Москвой находились как раз наиболее сильные коммунистические партии, которые оказались способными завоевать власть в своих странах собственными силами и для которых советская поддержка была не более чем вспомогательной. В 1948 году произошло столкновение с Югославией, где у власти в то время был Тито. Это парализовало Коминформ. Хрущев пытался исправить дело, но это ему удалось лишь частично. У него в руках, как бомба, взорвался конфликт с революционным Китаем Мао Цзэдуна. Незадолго до смещения Хрущева в 1963 году дело дошло до публичной и острой полемики между двумя странами и двумя правящими в них партиями. Противоречия между Москвой и Пекином стали одним из факторов, пусть не определяющих, но способствовавших падению Хрущева. Однако после его отстранения от власти разрыв между двумя странами и двумя партиями не исчез, а, напротив, только увеличился[2].
При последующих руководителях отношения между коммунистами двух стран не улучшались, а скорее наоборот. Очень скоро стало ясно, что распри с китайцами являются наиболее опасными по сравнению с другими разногласиями, возникавшими в истории коммунистического движения. Москва и Пекин в глазах коммунистов всего мира пользовались одинаковым авторитетом. В своих спорах они обвиняли друг друга в забвении идеалов революции, и каждая из сторон претендовала на то, что именно она знает наиболее эффективные способы решения проблем, стоящих перед коммунистическим движением в целом. У обеих находились сторонники и противники в разных партиях, а в некоторых случаях это привело к расколу партий. В полемике идеологические мотивы уступили место политическим соображениям более общего характера. Все крупнейшие /45/ коммунистические партии стран Азии, за исключением Индии, встали на сторону Китая; все европейские, за исключением румынской и албанской, — на сторону СССР. В результате этого влияние и тех и других ослабло как в Европе, так и в Азии и коммунистическое движение в целом обнаружило первые признаки спада. В 1965 году молодая и быстро сформировавшаяся Коммунистическая партия Индонезии была раздавлена пришедшей к власти военной диктатурой, которая с чудовищной жестокостью истребила полмиллиона коммунистов и их сторонников. Китай и Советский Союз возлагали друг на друга ответственность за это тяжелое поражение.
