Маргарита Бычкова - Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика

Для одной и той же семьи история службы ее членов и история землевладения существуют в работах Веселовского как бы параллельно. Источники этих параллелей разные: с одной стороны – родословия, разряды, летописи и др., с другой – акты. В ходе такого исследования, охватывающего иногда многовековой период, происходит как бы многократное совмещение генеалогических таблиц различных родов с картами их земельных владений; первичное исследование Веселовского шире окончательной работы, которая носит синтетический характер и где материал дается в виде социологических обобщений. Однако за этими обобщениями стоят не отдельные примеры, а колоссальный фактический материал[183]. Всей своей работой Веселовский показал, что при решении ряда вопросов, связанных с историей землевладения, складывания класса феодалов, образования государственного аппарата, конкретное генеалогическое исследование необходимо и дает новые аспекты освещения общих исторических проблем.

Значение Веселовского в истории русской генеалогии трудно переоценить. В 30–40-е годы он был практически единственным историком, который систематически занимался генеалогическим исследованием, развивая и продолжая методику, разработанную дореволюционными учеными. Но в отличие от своих предшественников, которые видели свою цель в изложении истории рода, у Веселовского эта работа стала составной частью исторического труда, иногда его первоначальным этапом. Заслуга Веселовского тем более велика, что в 20–30-е годы, говоря о задачах генеалогии, историки не видели перспектив ее развития при конкретном историческом исследовании, а связывали будущее этой науки с социологией, евгеникой и генетикой[184].

Веселовский показал тесную связь генеалогии с исторической географией, топонимикой, ономастикой. А разработка методов комплексного исследования истории землевладения при помощи этих вспомогательных исторических дисциплин дает возможность изучать историю семей, не принадлежащих к правящему классу. Такая постановка вопроса существенно расширяет круг генеалогических разысканий.

По сравнению с предшественниками Веселовский значительно расширил круг генеалогических источников. Он ввел в свое исследование и разработал методы генеалогического анализа таких массовых источников, как акты и синодики. Привлечение же актового материала, впервые использованного в таком объеме, позволило Веселовскому существенно уточнить родственные связи в XV – XVI вв. Составленные им таблицы и родословные росписи по форме не отличаются от принятых в более раннее время, но представленный здесь биографический комментарий включает чрезвычайно широкий комплекс известий и подробные ссылки на источники, чего не было в дореволюционных исследованиях.

Всей своей работой Веселовский показал многогранность генеалогии и те новые, иногда неожиданные возможности, которые она дает для решения конкретных исторических задач. Сейчас произведения Веселовского принадлежат историографии. Сравнивая эти исследования тридцатилетней и более давности с созданными в последние годы трудами, развивающими лучшие традиции русской генеалогии и создающими новые перспективы ее развития (работы Ю. Г. Алексеева, А. А. Введенского, А. А. Зимина, В. Б. Кобрина, А. И. Копанева, Н. Е. Носова, В. Л. Янина и др.), можно яснее осмыслить научное наследие С. Б. Веселовского. Многие из намеченных им проблем находят творческое воплощение в наши дни.

Источниковедение в трудах А. А. Зимина

(к 90-летию со дня рождения)[185]

«Никакая наука не может существовать без тщательно разработанной методики. И, возможно, дальнейший прогресс источниковедения будет зависеть, прежде всего, от совершенствования приемов анализа памятников прошлого».

А. А. Зимин начал свою творческую жизнь в то время, когда в России возобновился интерес к вспомогательным историческим дисциплинам и источниковедению. Еще в студенческие годы он занимался Русской Правдой: в конце 30-х гг. XX в. существовал грандиозный проект изучения списков и редакций этого памятника и издания его текстов[186]. Как позднее писал А. А. Зимин, он изучал этот источник более сорока лет, начиная с первого курса истфака МГУ, где его учителями были С. В. Бахрушин, Б. Д. Греков[187]. Уже в 70-е гг., готовя к изданию книгу о Русской Правде, автор отметил, что его «Правда Русская» «носит источниковедческий характер», хотя и считал необходимым «изучать историю текста Правды Русской в тесной связи с изменениями в общественной структуре Древней Руси»[188].

С самого начала творческого пути А. А. Зимин, исследуя любой источник, не только сопоставлял его тексты в различных списках, анализировал достоверность описываемых в нем событий, но также учитывал конкретную ситуацию исторических событий в России именно в то время, когда создавалась очередная редакция, выполнялся очередной список памятника.

Несомненно, с самого начала здесь сказывалась классическая школа русской исторической науки, которая предполагала изучение текстов и условий создания различных памятников, проведенное еще до того, как сам источник будет использован при описании событий истории.

Предварительного источниковедческого анализа А. А. Зимин требовал и от своих учеников. Если посмотреть на список дипломных работ, которые написаны под руководством А. А. Зимина в Историко-архивном институте (1951–1973), большинство из них имеют в заголовке слова «как источник» или «источники по истории». Даже диплом популярного автора Э. С. Радзинского назывался «Источники о жизни и деятельности Г. С. Лебедева» (1959 г.)[189].

Первые работы, опубликованные А. А. Зиминым после окончания университета в 40–50-е гг. XX в., также носят источниковедческий характер. Видно, что молодого историка живо интересовал весь корпус русских средневековых памятников. Очень скоро это вылилось в две фундаментальные публикации, основные источники по истории правящего класса: Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь, и сочинения Ивана Семеновича Пересветова[190].

Если подготовка публикации сочинений Пересветова шла вместе с писавшейся тогда же монографией «И. С. Пересветов и его современники», то подготовка текста Тысячной книги открыла новую страницу в творчестве А. А. Зимина. Не стоит забывать, что обе публикации снабжены исследованиями по истории текстов памятников, археографическим описанием рукописей и т. д. Таким образом, здесь соблюдено правило: история самого памятника и изучение ситуации, в которой он был составлен.

Сочинения Пересветова подготовлены по схеме серии «Литературные памятники», которая в то же время стала издаваться Пушкинским домом, и сама публикация А. А. Зимина вышла с грифом этого института. В книге помещены статьи о состоянии литературных произведений в России XVI в., биографический очерк о самом Пересветове, обширное археографическое описание рукописей. Принципиально новым было исследование происхождения и биографии Ивана Пересветова. Сейчас генеалогические работы стали привычным жанром, а в 40–50-е гг. XX в. они были редкостью, и даже сравнительно небольшой текст о происхождении Ивана Семеновича и его службе в Литве и Москве вызвал увлеченную полемику среди историков. Тем более, что в этом эпизоде уже проявились обширные знания тридцатилетнего Зимина как русских, так и зарубежных исторических исследований этого сюжета, блестящее умение проводить сравнительно-источниковедческий анализ различных памятников[191].

Принципиально новым, практически положившим начало источниковедению делопроизводственных документов было издание Тысячной книги 1550 г. и Дворовой тетради 50-х гг. XVI в. Впервые Тысячную книгу опубликовал в XVIII в. Н. И. Новиков. Поскольку этот памятник действительно уникален и имеет большое значение не только для изучения генеалогии русского дворянства, но и политической истории России XVI в., в дальнейшем Тысячная книга неоднократно издавалась по различным, вновь найденным спискам[192]; списки имеют пропуски и исправления, сделанные при копировании. Этот источник, фактически представляющий перечень лиц, неоднократно привлекал внимание историков. Наиболее авторитетной считается публикация 1911 г. Н. П. Лихачева и Н. В. Мятлева; авторы опубликовали текст Тысячной книги по 8 рукописям, сделав при этом сводный текст из всех списков[193]. Позднее Тысячной книгой занимался С. Б. Веселовский. Он не публиковал ее, но в архивном фонде сохранился богатый материал (выписки, комментарии, алфавитные списки), связанный с историей текста Тысячной книги. Правда, в основе работы С. Б. Веселовского лежит публикация 1911 г[194].