Юрий Емельянов - Рождение и гибель цивилизаций
Понимание духовных миров других людей позволило русским творцам культуры создать систему этических ценностей, противостоящею морали иерархического общества. Русские мыслители утверждали веру в победу добра над злом, правды над ложью, создавая образы людей, не обладавших ни физической силой, ни уникальными умственными способностями. Эти люди принимали решения нешаблонные, но наиболее точно отвечавшие высшим законам правды и чести, и совершали ради них неординарные поступки. В романе Пушкина «Евгений Онегин» победительницей над неотразимым мужчиной оказывается Татьяна Ларина, которая действует вопреки нормам общества, но в строгом соответствии с «правдой сердца». Герои повести «Капитанская дочка» Петр Гринев и его невеста Маша обезоруживают своей честностью и открытостью главаря крестьянского восстания Емельяна Пугачева и всесильную императрицу Екатерину II.
Русские писатели настойчиво доказывали, что власть грубой силы беспомощна против духовной мощи людей. Борьба против Наполеона, давшая России импульс для столетнего движения вперед, переосмыслялась как непринятие мира, в котором торжествует «сверхчеловек», испытывающий презрение к слабым. Пьер Безухов осознает нелепость своей борьбы против Наполеона методами насилия и, даже оказавшись в плену императора, понимает, что он остается непобежденным, потому что сохраняет внутреннюю свободу. Победа следователя Порфирия над душой Раскольникова, для которого идеалом является Наполеон, оказывается возможной потому, что. в студенте еще не угасли принципы морали, противоречащие культу вседозволенности для «сильной личности». Истинными же «суперменами» становятся Алеша Карамазов и князь Мышкин, которые обладают способностью духовно возвыситься над людскими конфликтами и искать пути примирения для ожесточившихся сердец. «Высшая русская мысль, — утверждал Эерсилов, — есть всепримирение идей».
Способность к «всепримирению идей» и умение видеть предметы исследования «изнутри» имели и практические последствия. Деятели культуры и науки России подняли «русскую смекалку» на более высокий уровень, совершая принципиально новые открытия в естественной науке. Казалось бы, страна, существенно отстававшая в промышленности и технике от ведущих стран мира, не могла быть инициатором многих выдающихся открытий в естественных науках. Однако уникальные особенности российского интеллектуального климата компенсировали нехватку производственных мощностей и лабораторий. Нежелание идти проторенными тропами и поощрение неординарных подходов позволили совершить революционные перевороты в науке создателю неэвклидовой геометрии Николаю Лобачевскому и основоположнику космонавтики Константину Циолковскому, основателю геохимии Владимиру Вернадскому и многим другим.
Однако все эти достижения русской культуры игнорировались теми, кто считал западную цивилизацию венцом человеческого развития. Зарубежные критики России писали о ее «междустилье». Отечественные критики российских порядков, вроде Петра Чаадаева, писали о «бесформенности» России. Л Д. Троцкий, возмущаясь «неразвитостью» общественных форм России, которая, по его мнению, была характерна для нее на протяжении всей ее истории, писал о «недоношенности русского феодализма, о его бесформенности» и сокрушался: «Какое жалкое дворянство наше! Где его замки? Где его турниры? Крестовые походы, оруженосцы, менестрели, пажи?» Поскольку ни турниров, ни крестовых походов, ни менестрелей, а также пажей в России Лев Давыдович не обнаруживал, он полагал, что страда представляет собой явление несозревшее. Приверженцы западной цивилизации считали, что любые отличия от западноевропейского стандарта являются свидетельством слабости в воспроизведении высших эталонов культуры, а потому не могут считаться творениями высокоразвитой цивилизации. Ограниченность их кругозора пределами западноевропейских государств, (а затем и прямоугольными границами американских штатов) не позволяла им понять, что в России иная цивилизация, сложившаяся в иной природной среде и в иных исторических условиях.
Цивилизация Западной Европы, испытывая сильное культуроформирующее влияние Арктиды, изначально складывалась под воздействием морских держав Средиземноморья. Раздел римлянами Европы способствовал тому, что северный путь перестал служить общей географической осью для разных ее частей. Страны Западной Европы формировались, осваивая моря и Мировой океан. Последующее движение немцев, шведов, литовцев, поляков на восток было связано с попытками распространить уже сложившуюся цивилизацию на земли северного пути.
Правда, позже, когда германские националисты стали доказывать свое право на «жизненное пространство» в Арктиде и свое «нордическое» происхождение, они одновременно выискивали отличия немецкой культуры от западноевропейской цивилизации; Они утверждали, что западная цивилизация была испорчена влиянием католического Рима, этрусков, сирийцев, евреев и других. Однако при всех своих отличиях от культур других стран Западной Европы германская культура была органической частью западной цивилизации. Как и другие национальные формы западной цивилизации, германская культура с трудом приживалась на «наиболее» арктических землях и плохо совмещалась с русской цивилизацией.
Различия между русской цивилизацией и западной были чрезвычайно глубокими и были порождены разными способами общественного бытия. Сложившееся в годы борьбы за национальное спасение общественное устройство России отвечало ее временным и пространственным условиям, не похожим нате, что существовали в других странах.
У России, как и у древних цивилизаций, была своя географическая ось в виде северного пути, по которому упорно двигались русские люди, покоряя землю Арктиды. У России были и свои речные оси. «Волга-матушка» стала играть такую же важную роль в хозяйственном развитии и сознании людей, какую играл Днепр во времена Киевской Руси. У России была своя точка политического и духовного притяжения — Москва, остававшаяся сердцем страны даже после переноса столицы в Петербург. В то же время для русского национального самосознания было характерно вое-приятие всей огромной русской земли как отдельного мира, где, по словам И. Никитина, «под большим шатром голубых небес» зеленели степи и стояли «великанами» «цепи гор». На кие этого мира «нивы зрелые» и «виноград в садах наливается». На его севере — «снег, что белый пух, быстро кружится».
Не отдельная точка, а вся Россия служила опорой и источником силы русскому народу. Ф. Тютчев видел в России «утес могучий», «неподвижный, неизменный, мирозданью современный», спокойно выдерживающий напор общественных потрясений морской стихии. В то же время Н. Гоголь увидел в просторах России движение «птицы-тройки», которая заставляет «другие народы и государства» уступать ей дорогу. Сознание того, что в стране соединяются устойчивость утеса и движение немыслимой скорости, свидетельствовало о том, что Россия воспринималась как целая планета со своим притяжением, совершающая полет с космической скоростью.
Сознание того, что Россия заключает в себе свойства целого мира и соединяет в себе судьбы мира, отразилось в так называемой теории «третьего Рима». Помимо того, что эта политическая доктрина, сформулированная при Василии III, отражала особую роль Москвы, она исходила из того, что «все христианские царства сошлись в Российское царство». Более того, падение Москвы, «третьего Рима», было бы равносильно концу света. Россия воспринималась как страна, занимающая полярное положение во времени и пространстве, объединяющая все страны мира и венчающая их судьбы. Сознание величия страны, мощное притяжение России подавляло социальные и классовые барьеры, как и этнические, принижало их значимость.
Существовали веские исторические причины, почему в России не развились те формы общественной организации, которые Л Д. Троцкий считал обязательными для всякой цивилизации. В Западной Европе национальное сознание складывалось в борьбе против феодальной раздробленности и развивалось по мере углубления товарно-денежных отношений. В результате этого дворянское и священническое сословия Западной Европы выступали нередко противниками общенационального единства и его «институтов».
Хотя в России существовало деление на сословия, границы между ними имели второстепенное значение по сравнению с общенациональными рубежами. В России национальное сознание сложилось входе освободительной борьбы против Золотой Орды. Центростремительные силы еще более укрепились в ходе борьбы с Речью Посполитой, ее агентурой и предателями национальных интересов страны в период Смутного времени (1605–1613). Сопротивление местных феодалов и попытки отдельных князей церкви противостоять общенациональным интересам были подавлены еще на стадии организационного оформления общерусского государства. Дворяне были верными слугами государя. Правда, по мере усиления влияния дворянского сословия ее отдельные группировки активно вмешивались в судьбы царствовавшего дома и даже пытались ограничить самодержца различными «кондициями», но эти попытки были кратковременными. Дворяне были либо военными и гражданскими служащими государственного аппарата управления, либо землевладельцами, ответственными за судьбы миллионов русских крестьян и ведение сельского хозяйства страны. Русская пословица утверждала: «На Руси дворянин, кто за многих — один״.
