Дмитрий Хазанов - 1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе
Т. Кирпонос произвел на меня хорошее впечатление своей уверенностью в победе. В этот тяжелый момент он стремился создать ударную группировку, чтобы разгромить врага, а на других участках сдержать противника с боями. Когда он ставил задачу начальнику штаба т. Пуркаеву, то чувствовалась его нервозность. Но это было вполне естественно, поскольку обстановка на фронте с каждым часом усложнялась, с жестокими боями наши войска отступали.
Вместо Птухина в штабе оставался начальник штаба ВВС фронта Ласкин Николай, который помог мне ознакомиться с боевым составом и дислокацией авиационных частей и соединений. Но вскоре он был арестован, и его дальнейшая судьба мне неизвестна. Я доложил Военному совету фронта план действий ВВС ЮЗФ; это предложение утвердили.
ВВС были распределены по армиям. По личному наблюдению, по донесениям командующих ВВС армий летно-технический состав выполнял поставленные задачи своевременно и храбро, несмотря на тяжелую наземную и воздушную обстановку. В эти трудные дни количественный и качественный перевес был на стороне противника…
Из Проскурова штаб фронта переместился в Житомир, затем в Киев, а в Святошино, за городом, находился КП и позже штаб. Наконец, под напором врага штаб пришлось перенести в Бровары. Все это время, 2–2,5 месяца, я мог наблюдать за действиями в очень сложной обстановке т. Кирпоноса, оценить его как человека и как полководца.
Это был скромный, внимательный, заботливый, старательный человек, безусловно преданный делу партии и своему народу. Оценку как военачальнику ему дать сложнее. Все директивы на бумаге были правильными, но как их могли реализовать войска фронта, сказать трудно. Связь или прерывалась, или вовсе отсутствовала. Разведки почти не существовало, а если к нам попадали какие-то разведывательные данные, то они оказывались очень запоздалыми. К сожалению, твердость и воля среди комсостава также были не на высоте. По-моему, масштаб такого огромного фронта, каким являлся Юго-Западный, был слишком большим для т. Кирпоноса, особенно по сравнению с масштабом его предыдущей деятельности в ходе советско-финской войны…
Бывший командующий ВВС ЮЗФ генерал-лейтенант авиации Астахов
Источник: ЦГАМО. Ф. 311. Оп. 1. Д. 28. Л. 1–6.
Приложение 12. ЧИСЛО ИСТРЕБИТЕЛЕЙ НА ЮГО-ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ
Примечания: 1. В числителе указано общее количество истребителей, в знаменателе — исправных.
2. При подсчете советских самолетов учтены И-153 и И-15бис из состава штурмовых частей и истребители резервных групп, действующих на ЮЗФ.
3. Советские самолеты приведены по данным на 22 июня, 27–30 июня, 29 июля, 1 сентября и 30 сентября — 2 октября соответственно.
Источники: Prien J., Stemmer G., Rodeike P., Bock W. Die Jagdfliegerverbaende der Deutschen Luftwaffe 1934 bis 1945. Teil 6/I. Eutin: 2004. S. 47, 73, 105, 136; Teil 6/II. Eutin, 2004. S. 66, 92, 105; ЦАМО РФ. Ф. 11285. Д. 215. Л. 4–9; Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 39. М., 1959. С. 10–12; Справочник по боевому и численному составу ВВС КА 1941–1945 гг. М., 1957. С. 15, 17.
Приложение 13. Герои воздушных боев за Киев
В одном из политдонесений начального периода войны летчиков-истребителей ВВС ЮЗФ упрекали в пассивности, нежелании преградить дорогу в киевское небо немецким бомбардировщикам и разведчикам. Им ставили в пример воздушных защитников Москвы и Ленинграда, сражавшихся самоотверженно, неоднократно применявших воздушные тараны для уничтожения неприятеля. Упрек не совсем справедлив: из-за неудовлетворительной работы системы ВНОС своевременно обнаруживать самолеты врага удавалось редко, а имевшиеся на вооружении 36-й иад ПВО истребители (И-16 и И-153) не имели запаса скорости для того, чтобы догнать «юнкерсы» (они чаще всего появлялись в киевском небе).
Уже в первые дни войны были среди летчиков ПВО Киева и свои герои. Об одном из них сообщил начальник управления Политпропаганды ЮЗФ бригадный комиссар А.И. Михайлов в докладе 6 июля 1941 г. в Главное управление Политпропаганды Красной Армии: «В районе Гостомеля летчик 36-й авиадивизии мл. лейтенант Зайцев вел бой с самолетом противника Ju88. После ряда атак, израсходовав все патроны, на большой скорости Зайцев направил свой самолет на самолет противника и винтом срезал его хвостовое оперение, в результате чего вражеский самолет упал и сгорел. Мл. лейтенант Зайцев, выполнив задачу, приземлился недалеко от своего аэродрома, оставшись невредимым. Два человека из экипажа германского бомбардировщика разбились, двое выбросились на парашюте».
К сказанному можно добавить, что, судя по документам 2-го иап, бой произошел 28 июня. Немецкий самолет, шедший на высоте 2000 м, энергично маневрировал, уходил от обстрела, а стрелки бомбардировщика не давали «ишаку» занять выгодную позицию для ведения прицельного огня. К тому же И-16 типа 24 практически не имел превосходства в скорости над освободившимся от бомб Ju88A-5. Тогда Зайцев решил таранить врага, что успешно и выполнил. По немецким данным, была сбита машина № 6365, принадлежащая 1-му отряду KG51, а члены экипажа считались пропавшими без вести. Через три дня генерал-квартирмейстер люфтваффе отметил, что летчик фельдфебель А. Риксен (A. Rixen) погиб, а три других члена экипажа, возглавляемые штурманом унтер-офицером Х. Крайером (H. Klier ), вернулись — вероятно, их вывезли из-за линии фронта на другом самолете. Наш летчик весьма метко вел огонь, добившись нескольких попаданий в фюзеляж и кабину «юнкерса», ранив трех членов немецкого экипажа. За совершенный подвиг Дмитрий Александрович Зайцев 2 августа 1941 г. одним из первых авиаторов ЮЗФ был удостоен звания Герой Советского Союза.
Не менее интересный случай произошел 23 июля 1941 г. Пилот 1-го отряда эскадры KG54 лейтенант Й. Яров (J. Jahrow ), чей экипаж выполнял тогда первый боевой вылет, сообщил:
«На обратном пути от Киева соединение Ju88 вынуждено было разомкнуть строй из-за сильной облачности. Многочисленные вражеские истребители попытались атаковать нас западнее Днепра. Они добились нескольких попаданий в мой самолет. От одного истребителя, настойчиво преследовавшего «юнкерс» сзади и слева, я попытался уклониться левым боевым разворотом с резким набором высоты.
Но противник таранил бомбардировщик, ударив в левую плоскость рядом с мотором. Кромка плоскости истребителя на секунду замерла на сбрасываемой части фонаря кабины Ju88. Оба самолета как бы вклинились друг в друга. Левая консоль нашей машины (B3+AH) была смята вплоть до главного лонжерона. Ситуация казалась безвыходной, поэтому бортовой стрелок и радист покинули «юнкерс» с парашютами.
Вражеский истребитель не долго оставался рядом — вскоре он отделился, пошел к земле и разбился. Наш «восемьдесят восьмой» все время разворачивался влево, грозя сорваться в штопор. В это время еще один вражеский истребитель приготовился открыть огонь. Неожиданно штурман самолета унтер-офицер Кастлер (Kastler ) заметил в небе чуть ниже четыре купола парашюта. Следовательно, кроме двух наших товарищей спасали свои жизни два русских летчика со сбитых истребителей.
Управляя машиной триммерами, рулем поворота и варьируя обороты моторов, мне удалось удержать «юнкерс» в горизонтальном полете, несмотря на некоторую потерю высоты. Машина шла заданным курсом и примерно через два часа пересекла линию фронта. Приблизительно в 10 км западнее г. Любар мы смогли приземлиться на передовом вспомогательном аэродроме, не выпуская шасси. Присутствовавший здесь генерал-майор Трумм (Trumm ) поздравил нас с благополучным возвращением и сделал фотоснимки «тараненного» «юнкерса».
Дополнительную информацию можно получить из воспоминаний о необычном вылете радиста Ju88А ¹ 8256 унтер-офицера Р. Хуслика (R. Huslik ):
«После того как таранивший нас истребитель отделился, «юнкерс» начал разворачиваться, грозя развалиться на части. Я скинул колпак фонаря и вылез на крыло. Потоком ветра от работавшего мотора меня перебросило через хвостовое оперение. Когда я беспомощно висел на стропах, один русский истребитель И-16 открыл огонь. Выручила смекалка: прикинувшись мертвым, мне удалось целым и невредимым долететь до земли и приземлиться в густом лесу. С его опушки я наблюдал за проходившими поблизости русскими воинскими колоннами.
Из соображений безопасности я пробыл в лесу до наступления темноты и только потом побрел на запад. Наткнувшись на одинокую избушку, стоявшую на краю села, я попросил воды у выглянувшей из окна пожилой женщины. По происхождению я судетский немец, и знание чешского языка очень помогло. У порога дома меня удивительно дружелюбно встретила пожилая пара, предложившая еду. Быстро пришло решение: надо на время остаться у стариков. Ведь на дороге было небезопасно, кругом сновали русские солдаты и командиры.
