Сборник статей - И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
В самом общем виде, способы организации авторской позиции и параметры, по которым происходит моделирование реальности в путеводителе бедекеровского типа, можно свести к следующему.
Во-первых, иерархизация пространства, т. е. выделение пространства, достойного обозрения (так называемые туристические маршруты), а в нем – определенных объектов, которые также выстраиваются в иерархию (для этого в путеводителях приняты условные обозначения звездочками). Во-вторых, отбор сообщаемых фактов и, в-третьих, их определенная трактовка. «Послушный» путешественник, следующий указаниям путеводителя и не располагающий иными источниками информации, попадает под серьезное идеологическое воздействие: он «видит», но видит то, что ему показывают, и под таким углом, под которым ему желают показать.
Однако не все туристы «послушны» и ограничены в сведениях, и этого составители путеводителей не могут не учитывать. Отстраненный взгляд на «свой» объект неизбежен и у самого ангажированного автора.
Говоря об авторской точке зрения, выделим позиции «изнутри» объекта или изнутри адресата (что часто оборачивается точкой зрения «извне» по отношению к объекту) и продемонстрируем это на примерах некоторых путеводителей по Тарту.
Путеводитель по конкретному городу возникает тогда, когда складывается достаточно обширная аудитория его потенциальных потребителей. Тарту не принадлежит ни к числу курортов, ни к числу популярных туристических объектов. В XIX веке проезжавшие через город путешественники довольствовались историческими трудами, путевыми очерками своих предшественников, стихотворениями Языкова4 или же объяснениями местных «чичероне». Вплоть до конца XIX века в Дерптский университет поступали в основном прибалтийские немцы, местные уроженцы, в пособии вадемекума не нуждавшиеся. Первый русский путеводитель по Тарту появился, когда университет стал Юрьевским, с русским языком преподавания, и когда резко увеличился приток студентов из других регионов Российской империи. Автором издания стал Дмитрий Константинович Зеленин, будущий великий этнограф, который уже в студенческие годы дебютировал научными работами, ныне отмеченными в энциклопедиях5. Зеленин составил этот путеводитель в год своего окончания Юрьевского университета (1904)6; через год было выпущено «Дополнение»7, а через пять лет – второе издание8.
Уже в заглавии подчеркивались и специфика книги, и специфика города, где центром жизни и основным объектом притяжения был университет. Адресат этого комбинированного справочника понятен – потенциальные студенты, приехавшие из разных губерний России (как когда-то сам автор, выпускник Вятской духовной семинарии), не знакомые ни с городом, ни с краем, ни с университетскими порядками9. Стараясь в целом соблюдать бедекеровские принципы, Зеленин все же отказывается от композиции по «маршрутам», а исходит в первую очередь из того, что может пригодиться чужаку для ориентации в университете.
Казалось бы, автор путеводителя, университетский человек, заинтересован в том, чтобы всячески привлечь студентов, поэтому должен сообщать и о городе, и об университете по возможности только хорошее. Меж тем книга весьма и весьма критична. Уже начало текста не обещает ничего радостного:
Не весел край, где приютилась дерптская Aima Mater.
«Через ливонские я проезжал поля;Вокруг меня все было так уныло:Бесцветный грунт небес, песчаная земля, —Все на душу раздумье наводило» —Вот как описывает этот край «поэт-мыслитель»10.
Еще более печальны прошлые судьбы края, служившего яблоком раздора между соседними державами. Целые столетия здесь беспрерывно тянулись войны; кровь лилась рекою; страна постоянно переходила из одних рук в другие, – от русских к немцам, от немцев к полякам, от них – к шведам… (1)
Замечателен и эпиграф – цитата из надписи на известном тартуском «памятнике народам», установленном в начале XIX века на месте перезахоронения останков, найденных при подготовке фундамента для будущего главного здания университета: «Здесь покоятся кости многих народов… На гробах их воздвигнул Александр новое обиталище муз». В сочетании с первым пассажем он приобретает почти зловещий смысл и, в свою очередь, бросает соответствующий отсвет на весь текст.
Обязательной частью путеводителя является сообщение о географии и климате. Так вот, и о тартуском климате не говорится ничего утешительного. С научными выкладками и ссылками на новейшие исследования университетских профессоров (в частности, К. Шмидта о качестве воды в Тарту) Зеленин сообщает о том, насколько нездоров здешний климат и какие болезни распространены в городе: «В гигиеническом отношении гор. Юрьев похвалить нельзя. <…> В городе нет водопровода, между тем вода местных колодцев, не говоря о реке Эмбахе <…>, крайне загрязнена <…>. Канализация отчасти устроена плохо». Далее речь идет о сточных водах, которые проникают в почву, загрязняя питьевую воду, а также о вони от нечистот и гниющего пруда.
Венчает картину список болезней:
Среди городского населения сильно распространен туберкулоз и некоторые венерические болезни (гоноррея и сифилис); очень много больных глазами; хронический насморк и хронический катарр гортани – обычные болезни, особенно у лиц, родившихся в другом климате <…>. В уезде свирепствует проказа (23–24).
Не менее жесток автор и по отношению к состоянию университета. Описание главного здания – совсем не восторженное и выдает точку зрения человека, для которого классицистический портик ассоциируется с казенщиной: «Обширное здание типа правительственных построек времен Александра I, с высоким фронтоном, подпираемым шестью тяжелыми колоннами» (34)11. Однако далее разворачивается еще более удручающая картина:
Аудитории и другие помещения Юрьевского университета не отличаются внешнею роскошью. Напротив, обстановка очень проста, даже бедна. Особых раздевален нет: студенты раздеваются в холодном корридоре или же в самых аудиториях. Давно некрашеные полы, падающая с потолка штукатурка и т. п., все давно нуждается в капитальном ремонте. Главное же зло в том, что все помещения слишком тесны; они построены 100 лет тому назад, рассчитаны на незначительный состав слушателей – 30–40 человек, и теперь, с наплывом в университет громадной массы жаждущих знания юношей, оказываются недостаточными. На лекциях аудитории переполнены; многим приходится, за неимением места, стоять; воздух спертый, нередко духота, от которой у слушателей случаются и обмороки (35–36)12.
Аттестация, данная знаменитому медицинскому факультету, – тоже не самая лестная:
Медицинские клиники в Юрьеве обставлены очень бедно. <… > Трупов и больных мало. По словам проф. В.Ф. Чижа (знаменитого психиатра. – Л.К.), «Юрьевский медицинский факультет обставлен гораздо беднее других наших медицинских факультетов во всех отношениях» (41)13.
Аналогичен в своих высказываниях и автор следующего справочника: «Настольная справочная книга учащихся в высших учебных заведениях и путеводитель по г. Юрьеву» А.П. Тюрьморезов14. Весьма высокопарно обозначив в посвящении «товарищам – учащимся в высших учебных заведениях г. Юрьева» цели своей книги: «да послужит она Вам <…> путеводной звездой в Вашей учебной жизни, да поможет наиболее правильно ориентироваться в очень сложном лабиринте знаний и да будет вечным приятным воспоминанием о Вашей almae matris и золотых днях молодости, проведенных в г. Юрьеве», он дает в руки своему читателю буквально маленькую карманную энциклопедию15.
Симптоматично, что Юрьев и Юрьевский университет помещаются в широкий контекст: приведены курсы валюты других стран, расписание движения поездов по всей России, с указанием расстояний и цен на билеты. Тюрьморезов все время сравнивает город на «немецкой» окраине империи с привычной для своих потенциальных читателей обстановкой, с их родиной:
Центр города почти не отличается от наших благоустроенных уездных городов: те же каменные 3-, 4-х этажные дома с магазинами в нижних этажах, такие же тротуары, также мощены улицы; но если взглянете вверх, то заметите разницу: у нас под крышами (на чердаках) живут голуби, воробьи да кошки устраивают прогулки, а здесь живут люди, и люди эти, будущий цвет России – студенты. От центра во все стороны тянутся окраины города, застроенные однообразными деревянными 2-х, 3-х этажными домами балаганного типа и коридорной системы с своеобразными крышами, крытыми просмоленным картоном или толем со вставленными в них окнами, выходящими из чердачных помещений. Помещения эти, так называемые голубятни, имеют внутри вид больших гробов и наводят без привычки к ним тоску. У меня были два приятеля – студенты, которые жили в таком чердачном помещении и беспросыпно пили. Когда их спрашивали почему они пьют, то отвечали: «Придешь домой и чувствуешь, что сидишь в гробу, нападает тоска, не хочется заниматься, – оденешься, уйдешь и напьешься»16.
