Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН - Александр Владимирович Пыжиков

лютни, 7 глав у змеев, 7 лет в жизни богатырей, 7 цветов (сосудов, шёлковых материй, глазета), гадание над чашей 7 кишверов и т. д. Из Индии и Персии это священное и общеупотребительное число 7 перешло и к монгольским и тюркским народам. Здесь встречаем его почти на каждом шагу, чуть ли не ещё чаще, чем в Индии и Персии. В монгольских поэмах и песнях есть: 7 небес, 7 драгоценных камней, 7 совершенств духовных, 7 чаш при богослужении, 7 слонов у Хормузды, 7 звёзд, 7 покаяний, 7 частей сердца, 7 тканей, 7 дней, 7 ночей, 7 недель, 7 месяцев, 7 лет, 7 стен, 7 дверей, 7 рвов, 7 канатов, 7 сажен, 7 шкур, 7 дочерей, 7 диких зверей, 7 кузнецов, 7 голов; в тюркских поэмах и песнях: 7 стран света, 7 стран неба, 7 стран земли, 7 пластов земли, 7 лет, 7 месяцев, 7 дней, 7 ночей, 7 кудаев, 7 айнов (злых духов), 7 богатырей, 7 дев, 7 деревьев, 7 поклонов, 7 волков, 7 зайцев, 7 лисиц, 7 собак, 7 гусей, 7 копий, 7 рогов, 7 сажен, 7 шёлков, 7 мехов, 7 пядей, 7 языков, 7 рядов забора, 7 дорог, 7 горшков, 7 котлов, 7 крюков, 7 этажей в доме, 7 голов у дракона, 7 народов, 7 поколений.

Наравне с числом семь важнейшую роль играет в монгольских и тюркских песнях число 9, ив такой степени, что по весьма справедливому замечанию академика Шифнера, к одним и тем же вещам прилагается то число 7, то число 9. Оно произошло, конечно, от утроения коренного эпического три (Архим. Палладий. Жизнь Чингисхана, с. 41). Гаммер говорит, что оно имеет священное значение у тюркских племён, и вот от чего, по всему вероятию, зависит особенная любовь наших былин к числу 9: оно почти столько же распространено здесь, как и число 7. У нас в былинах упоминаются: 9 князей, 9 сыновей, 9 женихов, 9 туров, 9 ран, 9 дубов и т. д. Но у тюркских народов не только в большом употреблении число 9, но даже счисление до известной меры девятеричное. Так, например, у киргизов денежная пеня, называемая "айн", исчисляется всё только девятью единицами скота: за выломание руки — три-девять скота, за поймание любовника у жены — два-девять скота, за сломание большого пальца — один-девять скота и т. д. В Хиве при сватаньи невесты, калым также исчисляется девятерными единицами скота (овцов, коров, коней, верблюдов). Бедные дают два-девять, богатые даже шесть-девять, только хан даёт девять-девять. Конечно, на этом же основании, чтоб выразить самую высшую степень обожания, в калмыцкой поэме "Малый Гессер-Хан" говорится, что сам герой кланяется Хормузде (творцу) "девять раз девять", а три князя — самому Гессер-Хану. Кажется, нельзя сомневаться в том, что от тюркских народов пришло в наши былины и сказки выражение "тридевять" земель, царств, богатырей, цветов, вязов, дубов, замков, ключей и т. д.

Наконец, после 5, 7 и 9 — самую важную роль играют у нас числа 30 и 40. В былинах встречается следующее: 30 лет сидит Илья Муромец сиднем, 30 лет стоит на месте конь Саула Леванидовича, 30 лет заложена дорога Соловьём-Разбойником или разбойниками-станишниками, 30 дней, 30 богатырей, 30 молодцов, 30 девиц, 30 кораблей, 30 замков, 30 телег с золотом и драгоценными камнями, 30 пуд (шелепуга и палица) и т. д. Это число в величайшем употреблении в монгольских и тюркских поэмах и песнях: здесь, как у нас, конь 30 лет стоит на месте, а герой ничего не ест и не пьёт (быть может, надо разуметь, что и наш Илья Муромец 30 лет сидит, ничего не ест и не пьёт вплоть до чудного напитка, данного ему каликами). Здесь говорится на каждом шагу про 30 богатырей, 30 стран, 30 вьюков, 30 лет боя, про 30-головых чудовищ, про 30 сыновей, 30 домов, 30 народов, 30 небес, 30 братьев, 30 зятьёв, 30 товарищей (дружина), 30 телег и т. д. По всей вероятности, большое употребление числа 30 пришло в монгольские и тюркские поэмы и песни из источников арийских, где оно явилось распространением столько употребительного числа три.

Но характеристическую черту тюркских поэм и песен составляет число 40. Правда, иногда оно смешивается с числом 30, подобно тому как 7 с 9 (или менее употребительные 60 с 70); но перевес остаётся всего чаще на стороне числа 40, так что невольно представляется мысль, что число это по каким-то племенным особенностям исключительно соответствует представлениям тюркских племён и потому сделалось у них любимым. Гаммер говорит, что числа 4 и 40 — священны у тюркских племён. Находим: 40 углов у подземного, адского дома, 40 лет своей юности лежит под камнем богатырь, есть 40 волшебных женщин-лебедей, 40 зубов у ведьмы-старухи, 40 стран неба и земли, 40 богатырей, 40 коней, 40 колёс у повозки, в 40 сажен копьё, в 40 сажен верёвка, в 40 сажен яма, 40 прыжков у коня, 40 струн у арфы, 40 рогов у быка-чудовища, 40 вёдер, 40 лет, 40 дней, 40 человек дружины, 40 ран, 40 коней, 40 верблюдов, 40 коров, 40 овец 40 мехов кумыса, 40 глотков, 40 рабов, 40 товарищей, 40 подруг, 40 дней поста, 40 кож и 40 игол, втыкаемых в шамана, 40 дней пира свадьбы, 40 странников, 40 волшебников, 40 разбойников. Ещё более, ещё чаще, чем у всех остальных тюркских племён, упоминается число 40 у киргизов, и даже самое имя этого народа "кыргыз" значит — сорок. В наших былинах число 40 также играет наиважнейшую роль: тут столько же часто находим число 40, как в поэмах и песнях монгольских и тюркских племён. Так, мы видим в былинах: 40 разбойников, 40 царей — 40 царевичей, 40 королей — 40 королевичей, нападающих на Киев, и у каждого из них собрано силы по 40 тысяч, 40 тысяч войска и у князя Владимира, в 40 пуд палица паленицы, в 40 же пуд: латы-кольчуга Ермака, племянника Ильи Муромцева, кафтан, меч, ось, клюка, подворотня, шлем, 40 сажен шириной Дон-река, 40 тысяч казны, 40 тысяч воров-разбойников и т. д. Примечательно, что в большинстве случаев число сорок служит в былине для обозначения всякой силы и всякого множества вражеских, между тем как число 30, в большинстве случаев, служит для обозначения силы и множества туземных, русских. Это различие кажется нам чертою историческою, когда принять в соображение особое значение числа 40 у