Елена Васильева - 100 знаменитых памятников архитектуры
Упомянутая выше смотровая площадка «Спейс Дек», расположенная на высоте 447 м с обзором 125 км, предназначается исключительно для особо рисковых туристов. Стоя на этой площадке, такие смельчаки замечают, что башня слегка покачивается. Но проектировщики прекрасно знали эту особенность высокого строения, а потому просчитали все его физические параметры. Посетителей сразу успокаивают: так бывает со всеми высотными зданиями мира, поскольку при турбулентных потоках воздуха было бы значительно опаснее, если бы башня стояла неподвижно. В данном случае ее надежность исключительно высока, то есть практически стопроцентна.
Снизу вверх можно добраться по лестнице (насчитывающей 1760 ступеней) или на одном из четырех лифтов. Они располагаются внутри башни и поднимаются со скоростью шесть метров в секунду. За час в одном направлении могут переместиться 1200 человек. Поездка до капсулы «Скайпод» длится 58 секунд и немного напоминает взлет самолета. Поскольку строители опасались, что скорость, высота и теснота при каком-нибудь особом стечении обстоятельств могут вызвать у людей некомфортное состояние, они обратились за советом к психологам. После консультаций были спроектированы кабины, форма и вид которых создают ощущение безопасности. При сильном ветре скорость движения кабин может уменьшаться. В каждом лифте имеется одна стеклянная стена, через нее открывается изумительный вид, что тоже помогает преодолеть неприятное ощущение замкнутого пространства.
На сегодняшний день башня К. Н. Тауэр, принимающая ежегодно 1,7 млн человек, является одним из самых высокотехнологичных строений в мире. Ее инженерные и архитектурные достоинства в прямом смысле слова у всех на виду. И в ближайшее время вряд ли у канадского гиганта появятся серьезные конкуренты.
Оперный театр в Сиднее
Оперный театр в Сиднее: с чем только не сравнивали это фантастическое сооружение, словно залетевшее на Землю с какой-то другой планеты? Одни говорят, что сделанное из стекла и бетона, оно похоже на готового взмыть в небеса сюрреалистического лебедя. Другим оно напоминает яхту, бороздящую морские гавани. Третьи видят в нем выброшенного на сушу белого кита. А некоторые из недоброжелателей язвительно добавляют: «Словно что-то выползло из бухты на сушу и издохло».
На самом же деле театр, который словно парит над голубыми водами сиднейской гавани, как и все истинные шедевры, похож лишь на самого себя, хотя изначально его крыши действительно задумывались как гигантские паруса то ли яхты, то ли какого-то призрачного «Летучего голландца».
Идея создания Сиднейской оперы, ставшей в итоге символом всей Австралии, рождалась в муках, и не только творческих. Вокруг финансирования строительства, конкурсного отбора проектов и даже вариантов использования основных залов разгорелись такие страсти и столкновения, что иной раз они даже перерастали в настоящие политические скандалы.
Конечно же, английский дирижер Юджин Гуссенс, предложивший сиднейцам в 1947 г. построить оперный дворец, не мог и предположить такого развития событий, ибо своей идее он придавал исключительно культурологическое значение. В радиообращении к жителям города он говорил: «Позорно такому крупному городу, как Сидней, иметь лишь один крохотный зал на 2500 зрителей для классических представлений оперного и балетного искусства! Необходим свой сиднейский «дом Муз», которым бы могла гордиться вся Австралия».
Его убедительная речь, подкрепленная широкой рекламной акцией в пользу «классических представлений», возымела свое действие, и вскоре был образован общественный Комитет в поддержку идеи постройки театра. 17 мая 1955 г. правительство штата Новый Южный Уэльс дало разрешение на ее реализацию при условии, что при строительстве не будут использоваться государственные средства.
Надо сказать, что в первой половине XX в. Австралия была еще довольно бедной страной, а потому сумма в 7 миллионов долларов (во столько первоначально оценивался проект) была непосильной для государственного бюджета. А если учесть, что один из парламентариев во всеуслышание назвал будущий театр «домом для танцулек и песенок», то понятно, почему правительство не пожелало слышать обвинения в «нецелевом расходовании бюджетных денег».
Было принято поистине Соломоново решение. «Пусть азартные граждане отдадут свои деньги не жуликам на улице, а Фонду строительства Оперного театра в Сиднее», – эта фраза из заявления премьер-министра Австралии стала решающей. «Театральная» лотерея принесла те необходимые деньги, на которые и начал строиться театр.
Всего на конкурс было прислано 880 заявок от участников из 45 стран. До финала дошли лишь 230 из них, в основном те, кто успел вовремя прислать вступительные взносы и правильно оформленные проекты. Но даже из этого изрядно сокращенного количества проектов выбрать лучший было делом очень непростым. Тем более, что в последний момент вдохновитель идеи строительства театра – Юджин Гуссенс (он же председатель отборочной комиссии) поссорился с австралийским правительством и, будучи обвиненным в «контрабанде порнографических материалов», вынужден был покинуть страну. Дело в том, что при досмотре в сиднейском аэропорту у музыканта обнаружили атрибуты «черной мессы», в том числе резиновые маски, имеющие форму половых органов. Выяснилось, что музыкант иногда коротал скучные сиднейские вечера в компании любителей черной магии под предводительством некоей Розалин (Роуи) Нортон – личности весьма известной в определенных кругах. Гуссенс заявил, что ритуальные принадлежности (которые, кстати, сегодня не удостоились бы даже беглого взгляда на ежегодном балу сиднейских геев и лесбиянок) были навязаны ему шантажистами. Тем не менее музыканта оштрафовали на сотню фунтов, он оставил должность дирижера нового Сиднейского симфонического оркестра и уехал в Англию, где и умер в безвестности. Так Оперный театр потерял своего первого, самого красноречивого и влиятельного сторонника.
На посту председателя Гуссенса сменил американец финского происхождения Эрро Сааринен, которого называли «последним великим американским архитектором». Ознакомившись с конкурсными работами, он остановился на проекте датского архитектора Йорна Утцтона, оценив его значимость и новаторство. Сааринен добился признания работы датского архитектора и международным жюри. В целом, можно сказать, что если бы не настойчивость и авторитет американского зодчего, то, скорее всего, общественность так бы и не узнала о незаурядном таланте скандинава.
Самое интересное, что Утцтон разрабатывал проект заочно, только по фотографиям Сиднея, ориентируясь, в основном, на храмовые постройки майя и ацтеков, увиденные им некогда в Мексике.
Место для будущего строительства было выбрано почти сразу – мыс Беннелонг в центре живописной гавани, недалеко от знаменитого сиднейского моста. И сейчас, если смотреть на Оперу с противоположного берега, то кажется, что здание подпирает переброшенный через него мост.
Работы над фундаментом начались в 1959 г., а спустя 4 года было завершено основание здания. После этого настала очередь самой сложной части сооружения, именуемой крышами-оболочками. Они были собраны из 2000 бетонных сборных секций, удерживаемых вместе 350 километрами стальных тросов. Оболочки облицованы более чем миллионом блестящих белых и бежевых керамических плиток, сложенных в переливающийся на солнце узор.
Кстати, подобная конфигурация крыши возникла не сразу. Вначале возникло столько разногласий по поводу ее возведения, что первоначальный проект пришлось кардинально переделывать. Положение усугублялось еще и тем, что большая часть строительных материалов в Австралии не производилась, и их приходилось доставлять из-за границы. Все это многократно увеличивало и без того солидные расходы. Достаточно сказать, что итоговая сумма в 102 миллиона долларов превысила проектную почти в 15 раз. Привлечение новых источников доходов – деньги инвесторов и предварительная продажа площадей внутри здания под кафе и рестораны – влекли за собой пересмотр всей первоначальной концепции. А потому при столь коммерческой постановке вопроса внутренние помещения театра приходилось для их же увеличения выносить за пределы внешнего абриса, меняя его колорит. «Еще немного, и здание станет разбухшим квадратом, стандартной жилой коробкой!» – в отчаянии восклицал в то время Йорн Утцтон.
Конец мытарствам и разочарованиям датского архитектора положила его добровольная отставка в 1966 году. Окончательно потеряв надежду на завершение строительства, он сжег все свои чертежи и покинул Сидней. Его негодование было столь велико, что он не присутствовал на официальном открытии Оперы, состоявшемся 20 октября 1973 г. в присутствии английской королевы Елизаветы II. И даже спустя много лет, когда здание театра стало признанным «чудом света», он так и не соизволил приехать и взглянуть на него. Сиднейский долгострой в конце концов привел к тому, что и весь кабинет министров Австралии вынужден был уйти в отставку, как говорилось, из-за «неоправданно завышенных затрат и непомерно затянувшегося строительства».
