Алексей Степанов - Развитие советской авиации в предвоенный период (1938 год — первая половина 1941 года)
Относительно тыловых служб, организации ВВС, аэродромной сети можно отметить, что подобные проблемы, во-первых, присутствовали и в ВВС практически всех развитых стран мира, а во-вторых, были решаемы во многом гораздо проще и быстрее, чем, например, трудоемкое освоение новых технологий, требующее значительных затрат средств и времени.
Таким образом следует, что подобная картина, приподнесенная в столь мрачных тонах, была не только объективным отражением собственно состояния советских ВВС, которые, как и ВВС любого государства мира, имели свои достоинства и недостатки, но и свидетельством критики и нападок на самого К.Е. Ворошилова, снимаемого со своего поста. Отметим, что из проводимых после смещения К.Е. Ворошилова мероприятий некоторые имели отрицательные последствия, а некоторые из тех, в отсутствии которых он обвинялся, так и не были проведены в жизнь и при новом руководстве НКО.
Следует отметить, что еще до сдачи дел К.Е. Ворошилов подготовил доклад о боевых действиях против Финляндии для пленума ЦК ВКП(б) 28 марта 1940 года, то есть две недели спустя после окончания войны. В этот доклад лично И.В. Сталиным были внесены поправки, которые свидетельствовали именно о положительной оценке, данной им ВВС РККА. В частности, в разделе «Слабые стороны финнов», написанном И.В. Сталиным, говорилось следующее:
«3. Авиации у финнов было несравненно меньше, чем у нас.
…
5. Финское командование…. недооценили силу нашей артиллерии и авиации и силу нашей Красной армии»[1689].
К.Е. Ворошилов отмечал: «Перечисляя недочеты, я говорил только о стрелковых войсках. Я… также не говорил о нашей авиации… недочеты этих войск в сравнении со стрелковыми войсками все же меньше, и качественно… иные». «Эти войска росли и развивались за счет лучших людей пехоты. Все это обеспечило вполне нормальную, а во многих случаях вполне хорошую боевую деятельность и нашей артиллерии, и авиации[1690]), и танковых, и других войск»[1691]. «Много и с каждым днем все лучше и лучше действовала наша авиация»[1692].
Перейдем к рассмотрению послевоенных мероприятий, проводимых с учетом сделанных выводов о планах развития ВВС.
Комиссия НКО СССР под председательством заместителя наркома обороны Маршала Советского Союза Г.И. Кулика, проверявшая состояние РККА после окончания боевых действий с Финляндией, пришла к заключению: «В связи с большим ростом авиации (178 авиаполков, 58 бригад) управление ею крайне затруднено. Возникает необходимость в создании более крупных авиационных соединений (авиадивизий)»[1693]. Таким образом, основным авиационным тактическим соединением предлагалось сделать не бригаду, а дивизию.
Эти рекомендации были реализованы в постановлении СНК СССР об организационной структуре ВВС Красной армии № 1344-524с от 25 июля 1940 года. Был утвержден штат авиационной дивизии, состоящей из управления дивизии и 4–5 авиаполков. Допускалось существование отдельных авиабригад в составе управления бригады и 2–3 авиаполков[1694].
На основе опыта участия АОН-1 в войне с Финляндией был сделан вывод, что авиационные армии громоздки, трудноуправляемы, и было предложено упразднить их, поскольку они не оправдали себя в боевой обстановке[1695]. АОН были расформированы приказом начальника ВВС № 063 от 29 апреля 1940 года, согласно распоряжению Генштаба Красной армии от 12 января 1940 года[1696]. Их части и подразделения вошли в состав образованной дальнебомбардировочной авиации Главного Командования, согласно постановлению СНК СССР «О военно-воздушных силах Красной армии» № 2265-977сс от 5 ноября 1940 года[1697].
Комиссия НКО СССР под председательством Г.И. Кулика сделала вывод, что организационная структура, предполагающая в целях лучшей организации взаимодействия с сухопутными войсками подчинение авиасоединений непосредственно командующим сухопутных армий и действия по их указанию (по опыту действий авиасоединений Северо-Западного фронта), должна быть принята на будущее и распространена на все ВВС[1698].
ВВС РККА именно во время советско-финляндской войны впервые были разделены на ВВС армий и фронта, с выделением им доли 49 % и 36 % от общей численности соответственно (еще 15 % приходилось на ПВО Ленинграда), и в связи с этим начальник ВВС Я.В. Смушкевич говорил о результатах боевых действий ВВС в итоговом докладе в Главный военный совет РККА от 19 марта 1940 года: «С полной несомненностью доказана необходимость подразделения военно-воздушных сил на армейскую авиацию, специально предназначенную для взаимодействия с наземными войсками, и оперативную, действующую в интересах операции и войны»[1699].
На это также указывалось и в выступлениях командующего ВВС Северо-Западного фронта комкора Е.С. Птухина и командующего ВВС 8-й А комбрига И. И. Копеца на утреннем заседании 16 апреля 1940 года совещания при ЦК ВКП(б)[1700].
Результатом стало то, что к началу Великой Отечественной войны 86,5 % от численности ВВС РККА составила так называемая авиация сухопутных войск (СВ), в свою очередь подразделявшаяся на ВВС военных округов (с начала войны — фронтов), ВВС общевойсковых армий (ОА) и войсковую авиацию, причем доля ВВС ОА составила наибольшую долю в ВВС РККА — 43,7 %. «Управление авиацией СВ имело ярко выраженную децентрализацию», — подчеркивал главнокомандующий ВВС России генерал-полковник авиации А.М. Корнуков[1701]. И в мае 1942 года существующее положение было ликвидировано: вместо авиации СВ начали формироваться воздушные армии — ВА — мощные авиационные объединения, которые непосредственно подчинялись командующему ВВС. Говоря о данной оргструктуре, А.М. Корнуков указал: «Она устойчивая, прошла проверку ВОВ и существует в течение 58 лет — до января 1980 года»[1702].
Опыт советско-финляндской войны показал, что существовавшая в ВВС система авиапарков не соответствовала боевой обстановке, ибо сковывала маневренность авиачастей. Ситуация, когда каждое авиасоединение имело собственный тыл, была удобна лишь в условиях устойчивой дислокации мирного времени. В докладе наркому обороны С.К Тимошенко от 2 февраля 1941 года начальник ВВС П.В. Рычагов сообщал: «…наша авиация на данный день связана своим тылом. И последним наглухо прикреплена к оперативному направлению… При существующем положении, чтобы перегруппировать авиацию, нам приходится сначала перебросить по железной дороге ее тылы, быстрота переброски которых никак не соответствует маневру авиации. Именно по этой причине во время войны с белофиннами мы 23 авиаполка перебрасывали в течение двух месяцев». К сожалению, соответствующие меры не удалось выполнить до начала Великой Отечественной войны, ибо завершение перехода на новую организацию предполагалось лишь к 1 августа 1941 года[1703].
На основании уроков войны был сделан ряд выводов о развитии разных типов самолетов. В итоговом докладе Я.В. Смушкевича о боевых действиях указывалось, что «воздушная разведка остается одним из слабых мест нашей авиации»[1704]. Об этом же докладывал на вечернем заседании совещания при ЦК ВКП(б) 15 апреля 1940 года командующий 9-й А комкор В.И. Чуйков: «Нужно сказать, что у нас разведывательных самолетов и разведывательных экипажей в авиации нет. Мы разведку вели истребителем, но… основную задачу разведки истребители не выполняли»[1705].
На вечернем заседании совещания 16 апреля командующий ВВС 9-й А комкор П.В. Рычагов отметил: «Последний вопрос. Нам нужен транспортный самолет. Сейчас мы добиваем остаток Р-5, ТБ-3 и через год мы встанем перед проблемой, чтобы иметь грузовой самолет, простой грузовой самолет, который мог бы садиться в любых условиях. Этих самолетов в достаточном количестве, так чтобы они обрисовались, как явно применимые, пока нет»[1706].
О необходимости появления в ВВС специального самолета тактической авиации говорил на утреннем заседании совещания 16 апреля командующий ВВС Северо-Западного фронта комкор Е.С. Птухин: «Истребители много работали на поле боя, но это исключительно из-за слабой авиации противника. Нам нужно подумать о войсковом самолете, который действовал бы на поле боя с низкой высоты и в условиях плохой погоды… Необходим одномоторный двухместный самолет со скоростью 380–400 км, с бомбовой нагрузкой в 300–400 кг и радиусом действия 350–400 км»[1707].
В упомянутом докладе Я.В. Смушкевича о боевых действиях говорилось: «…поражение мелких целей, имеющих важное оперативное и тактическое значение, с большой высоты является невозможным. Для этого нужен пикирующий бомбардировщик Применение самолета СБ и ДБ для бомбардировки с пикирования себя не оправдало. Необходимо создать специальный тип пикирующего бомбардировщика»[1708]. О том же упоминал на вечернем заседании совещания при ЦК ВКП(б) 15 апреля 1940 года командир особой авиагруппы комбриг Г.К. Кравченко и делал вывод: «Отсюда я считаю, что нам нужно строить пикирующие бомбардировщики и создать хороший прицел»[1709].
