Марк Твен - Три тысячи лет среди микробов

- Гек, каковы же действительные размеры этой планеты в цифровом выражении?

- В цифровом? Тут я - пас! Эти цифры на Блитцовском не уместятся!

- Ну вот, снова ты за свои сумасброд...

- Подойдите к окну - оба! Посмотрите вдаль. Какое расстояние вы охватываете глазом?

- До гор. Миль семьдесят пять.

- А теперь подойдите к окну напротив. Как далеко видно отсюда?

- Здесь нет горного рубежа, поэтому трудно определить расстояние на глаз. Долина сливается с небом.

- Короче говоря, происходит бесконечное удаление и исчезновение в пространстве?

- Именно так.

- Прекрасно. Допустим, это бесконечное пространство символизирует другую планету. Бросьте семя горчицы где-то посредине и...

- Вина ему! - закричал Лем Гулливер. - Вина, да поскорее! Мельница лжи того и гляди остановится!

То говорил практический ум - ум, лишенный сентиментальности, рельсовый ум, если так можно выразиться. У него большие возможности, но нет воображения. В нем всегда царит зима. Впрочем, нет, не совсем так - скажем, первая неделя ноября. Снега еще нет, но он вот-вот выпадет, небо затянуто тучами, временами сеется мелкий дождь, иногда проплывают туманы; во всем неясность, настороженность, растущая тревога; заморозки еще не ударили, но зябко - около сорока пяти градусов по Фаренгейту. Ум такого склада ничего не изобретает сам, не рискует деньгами и не проявляет заботы о том, чтобы осуществилось изобретение другого; он не поверит в ценность изобретения, пока другие не вложат в него деньги и труд; все это время он выжидает в сторонке, а в нужный момент вылезает вперед, первым получает акции на общих основаниях с учредителями и загребает деньги. Он ничего не принимает на веру, его не заставишь вложить деньги в фантастическое предприятие на самых выгодных условиях и поверить в него, но, понаблюдав за ним, вы обнаружите, что он всегда тут как тут и, когда фантастика становится явью, получает на нее закладную.

Для Лема Гулливера моя планета была фантастикой и останется фантастикой. Но для Людовика, человека эмоционального, с богатым воображением, она была поэтическим произведением, а я - поэтом. Он сам сказал мне эти красивые слова. Совершенно очевидно, что я наделен прекрасным благородным даром, а моя планета - величественный и впечатляющий замысел, фундамент, если так можно выразиться, ждущий своего архитектора; гений, способный мысленно заложить такой фундамент, полагал он, может возвести на нем чарующий дворец - причудливое сочетание воздушных куполов и башен снаружи и диковинного интерьера; умиротворенный дух будет витать там, исполненный благоговения, не замечая быстротечного времени, ничего...

- Вздор! - прервал его Лем Гулливер. - Это как раз в твоем духе, Людовик XIV, - вечно ты готов строить замок из десятка кирпичей. Гек заложил большой фундамент, и ты уже доволен, ты уже видишь отель, который Гек на нем построит. Но я другого склада. Когда этот кабак будет построен, я готов вступить в пай, но вкладывать в него деньги на этой стадии - дудки, у меня пока есть голова на плечах!

- Ну, разумеется, - парировал Людовик, - это в твоем духе, Лем Гулливер, мы тебя знаем и знаем, к чему ты клонишь. Ты всегда тянешь нас назад своими сомнениями, ты отбиваешь охоту к любому делу. Если Гек сумеет продолжить не хуже, чем начал, это будет самая возвышенная поэма мировой литературы, и все, кроме тебя, поверят в то, что ум, способный вообразить такой величественный фундамент, способен вообразить и дворец, создать диковинные материалы и божественно сочетать их. И ты говоришь о мельнице лжи! Еще придет день, когда ты, Лем Гулливер, станешь молить бога ниспослать тебе такую мельницу!

- Бей, бей! Все шары в лунках, кроме девятого. Переходи на другую дорожку, приятель! Я разбит, я уничтожен, но все равно держу пари, что Геку не построить отель - сейчас. Ты считаешь, что у него есть материалы для строительства - это твое дело, а по-моему, если он заложил фундамент такой величины, спор не о том, что это прообраз дворца, а о том, воздвигнет ли он сам дворец. Гек уже иссяк, вот увидишь!

- Я не верю этому. Ты ведь не иссяк, Гек?

- Иссяк? Да я еще не приступал к делу.

- Ну как, Лем Гулливер? Что ты на это скажешь?

- Скажу, что его слова еще не доказательство. Давай, Гек, пускай в ход свою мельницу лжи - вот и все, что я скажу. Пусть дерзает.

Людовик заколебался. Лем заметил это и бросил насмешливо:

- Ты прав, Луи, не стоит его переутомлять.

- Я сомневаюсь не потому, что боюсь за него, Лем Гулливер, не думай. Мне пришло в голову, что это несправедливо. Надо дать Геку передышку для восстановления сил. Вдохновение не вызовешь механически, оно не является по команде, оно скорее...

- Можешь не искать оправдания. Ну и что с того, что он иссяк? Я вовсе не собираюсь давить на Гека. Дай ему передышку, пусть восстанавливает силы. Ты прав: вдохновение не вызовешь механически - нет, это вещь духовная. Поставь перед ним кувшин с вином.

- Мне он ни к чему, - сказал я, чувствуя, что должен прийти на помощь Луи, - я могу обойтись и без вина.

Луи просветлел лицом.

- Так ты в состоянии продолжать, Гек? Ты и вправду так думаешь?

- Я не думаю, я знаю наверняка.

Лем насмешливо хмыкнул и предложил мне, как он выразился, "выплеснуть опивки".

XII

Снова начались расспросы. Меня попросили дать описание моей планеты.

- По форме она круглая, - начал я.

- Круглая? - встрепенулся Гулливер. - Ну и форма для планеты! С нее тотчас бы все упали, даже кошка - и та бы не удержалась. Круглая! Закупоривай кувшин, Луи! Геку не нужно вдохновение! Круглая! Ах, холера...

- Оставь его в покое! - взорвался Людовик. - Критиковать причудливый поэтический вымысел с позиций холодного разума несправедливо и недостойно, Лем Гулливер, и ты это прекрасно знаешь!

- Что ж, пожалуй ты прав, Луи, беру свои слова обратно. У меня сложилось впечатление, будто Гек привел обычный факт, и это сбило меня с толку.

- Я и привел факт, - возразил я, - если он может сойти за поэтический вымысел - не моя вина, он все равно остается фактом, и я стою на том. Это факт, Людовик, вот тебе мое честное слово.

Людовик был ошеломлен. Некоторое время он глядел на меня с оторопелым видом, потом обреченно произнес:

- Я совсем запутался. Не знаю, как быть в таком случае, в жизни ни с чем подобным не сталкивался. Я не представляю себе круглой планеты, но ты, вероятно, думаешь, что она существует, и искренне веришь в то, что побывал на ней. Я больше ничего не могу сказать, не покривив душой, Гек.

Я очень обрадовался и сказал растроганно:

- Спасибо тебе, Луи, от всего сердца - спасибо. Ты подбодрил меня, а мне нужна поддержка: передо мной задача - не из легких.

Гноеродному микробу мои слова показались сентиментальными, и он с издевкой произнес:

- Дорогие девочки! Ах, ах, ну до чего же трогательно! Ну посюсюкайте еще немножко!

Не представляю, как можно так себя вести. С моей точки зрения, это грубость. Я холодно пропустил замечание Лема мимо ушей, не снисходя до ответа. Полагаю, он понял, что я о нем думаю. Я же спокойно продолжал свой рассказ, будто и не заметил, что меня прервали. Это, понятно, уязвило Лема, но я не обращал на него внимания. Сообщил, что моя планета называется Земля, на ней много разных стран и огромную часть ее поверхности занимают моря и океаны.

- Погоди, - остановил меня Гулливер. - Океаны?

- Да, океаны.

- И это тоже научный факт?

- Разумеется.

- Ну тогда, будь добр, растолкуй мне, как они удерживаются на круглой планете? Что мешает им вылиться - тем, что внизу, если внизу есть океаны, а они должны быть: в такой сумасшедшей выдумке должно быть свое сумасшедшее единообразие.

- Никакого "внизу" не существует, - ответил я. - Земля постоянно вращается в пространстве.

- Вращается? В пространстве? Слушай, ты и это выдаешь за факт?

- Да, это факт.

- Вращается в пространстве и не падает? Я тебя правильно понял?

- Правильно.

- И она при этом ни на чем не покоится? Так?

- Так.

- Из чего же она состоит? Может, это газ, наполняющий мыльный пузырь?

- Нет. Она состоит из скальных пород и почвенного слоя.

- Вращается в пространстве, ни на чем не покоится, состоит из скальных пород, почвы и не падает?

- Ее удерживает на месте притяжение других звездных миров и солнце.

- Других миров?

- Да.

- Стало быть, есть еще и другие?

- Да, есть.

- Сколько же их?

- Это никому не известно. Миллионы.

- Миллионы? Боже милостивый!

- Можешь насмешничать сколько угодно, Лем Гулливер, но тем не менее это правда. Существуют миллионы миров.

- Слушай, а ты не мог бы сбить мне парочку, плачу наличными.

- Я все объяснил тебе, а верить или не верить - твое дело.

- Я-то верю, еще бы не поверить. Такой пустячок я готов принять на веру со связанными за спиной руками. А эти миры, Гек, большие или маленькие?

- Огромные. Земля - крошечная планета по сравнению с большинством из них.