Венди Голдман - Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий

В 1935 году роль профсоюзов в переговорах, касающихся коллективных договоров, норм выработки, шкалы заработной платы, вообще сошла на нет. Все эти вопросы оказались в компетенции ВСНХ.{114} Лишенные возможности вести переговоры об условиях найма и неспособные защитить своих членов, профсоюзы старались облегчить вопиющее положение рабочих, способствуя ускорению поставок продовольствия и рабочей одежды, улучшая распределение продуктов и жилищ, а также разбирая их жалобы.{115} Они вели учет новых членов, курировали культурную, политическую, спортивную и образовательную сферу предприятия, распределяли денежную компенсацию за несчастные случаи и болезни, занимались вопросами отпуска и санаториями. Являясь горячими сторонниками экономического развития, профсоюзы занимались облегчением условий, созданных политикой, которую они не могли подвергать сомнению или выступать против нее.

Рабочие протесты

Трансформация профсоюзов привела к тому, что рабочим стало трудно добиваться удовлетворения коллективных жалоб. Поэтому они стремились выражать недовольство зарплатами, дефицитом, своим положением в обход профсоюзов; их новые индивидуальные и коллективные стратегии заключались в жалобах, увольнениях, в пассивном сопротивлении и кратковременных коллективных протестах. В некоторых случаях стратегия отдельного человека превращалась в коллективную: увольнение по собственному желанию было настолько распространенным явлением, что создавало «текучесть рабочей силы», которая подрывала производство. Коллективные протесты выражались в срыве собраний, замедлении темпов работы, забастовках и бунтах. Протесты были стихийными, непродолжительными, ограниченными и быстро нейтрализовались, редко выходя за пределы одного цеха или завода. ВЦСПС успешно подавлял недовольство обещаниями удовлетворить жалобы, принять компромиссное решение и поставить продовольствие. Возможно, именно эти меры способствовали тому, что рабочие так упорно поддерживали социализм, и даже глубокое социальное напряжение, вызванное индустриализацией, не вызывало у них продолжительного протеста. Однако отсутствие широкомасштабных протестов вряд ли можно было считать признаком удовлетворенности. Трудности, сомнения, недоверие и отвращение медленно ослабляли связь, которая существовала когда-то между партийными лидерами и рабочим классом. Партия теряла контакт с классом, который привел ее к власти, и от чьего имени она правила.

Рабочие, занятые в легкой промышленности, проявляли серьезное недовольство. Наиболее массовые, координированные и продолжительные протесты происходили на предприятиях текстильной промышленности. Чтобы снизить текучесть рабочей силы и мотивировать рабочих к улучшению профессиональных навыков, государство повысило зарплаты в тяжелой промышленности до максимально возможного уровня. Разница в оплате труда ставила рабочих в неравноправное положение, особенно женщин, большинство из которых работало в легкой промышленности и на менее квалифицированных работах. Легкая промышленность вообще плохо финансировалась. Устаревшее оборудование часто ломалось, что сказывалось на заработках рабочих. Наиболее резкие протесты высказывали работницы текстильных фабрик. В апреле 1932 года в забастовках приняли участие более 16 тыс. текстильщиков Ивановской области.{116},[12] После того как в конце 1932 года государство уменьшило норму пайка для детей, на текстильных фабриках снова поднялась волна протестов. Когда на Лежневской фабрике партийные и профсоюзные работники пытались обсудить новую политику, работницы стали настаивать на проведении общефабричного собрания или собраний в цехах, протестуя против намерения руководства проводить собрания небольших групп работниц, где их легко можно было заставить замолчать. Получив отказ от профсоюзных работников, работницы заявили: «Тогда мы уходим». В ткацком цеху рассерженные женщины закидали вопросами парторга: «Можно ли отменить распоряжение по уменьшению норм продовольствия?» «Почему вы уменьшили нормы для детей?» В заключение они крикнули: «Ни в коем случае мы не можем уменьшить паек для детей». «Вы мучаете нас, — возмущались они. — Как долго вы собираетесь это делать?» На некоторых собраниях рабочие-коммунисты принимали сторону работниц и высказывались против официальной политики. Один член партии заявил под громкие аплодисменты: «Партия сейчас раскололась, не прислушивается к голосу масс. Только ответственные работники кормятся. Довольно терпеть, надо требовать, чтобы нас снабжали. Рабочий за партией не пойдет. Жить становится невозможно». С аналогичными протестами выступали рабочие и других фабрик.{117}

Несмотря на то что, работа в тяжелой промышленности, а также более квалифицированный труд оплачивались выше, протестовали не только работницы легкой промышленности. Увеличение норм производства, пересмотр шкалы заработной платы, нехватка еды, задержка зарплаты, — все это порождало протестные настроения и среди занятых в тяжелой промышленности. Кратковременные забастовки состоялись на металлургическом заводе в Никополе, на машиностроительном заводе «Красный факел» в Москве, на машиностроительном заводе «Красный Путиловец» в Ленинграде, на шахтах Донбасса, среди докеров в Ленинграде, Архангельске и Одессе, а также на судостроительном заводе в Сормово.{118} На машиностроительном заводе им. Маленкова молодой рабочий, премированный за ударную работу, призвал рабочих к забастовке после того, как были увеличены нормы выработки. Он кратко изложил ситуацию: «После пересмотра норм снизились расценки, а кооперативы ухудшили снабжение, поэтому нужно уходить с завода». Наиболее агрессивно были настроены молодые рабочие. Ударники и партийные активисты часто играли ведущую роль. Когда в 1932 году вступило в действие новое правило неоплаты за производственный брак, у многих рабочих резко сократилась зарплата. Двое рабочих завода «Красный Путиловец» не вышли на работу после того, как были увеличены нормы, и вывесили объявление для второй и третьей смен с призывом не выходить на работу. Рабочие третьей смены также грозились не выходить.{119}

Повышение цен в январе 1932 года стало причиной забастовки в Москве, наиболее обеспеченном продовольствием городе. На заводе строительных материалов рабочие во время обеденного перерыва призывали начать общезаводскую забастовку. Они говорили: «Нам мало платят. Нормы высокие. Шкала заработной платы низкая. Цены растут. За что мы работаем? Что бы мы ни делали, мы полуголодные». Группа рабочих в знак протеста была готова разойтись по домам, но партийные и профсоюзные чиновники убедили ее остаться. Последовали многочисленные «разъяснительные беседы», но они не убеждали рабочих. «Это неправильно. Вы очки нам втираете», — раздавались выкрики. В Донбассе рабочие в ответ на рост цен выступили с антисоветскими лозунгами.{120}

Рабочие отказывались работать и в тех случаях, когда руководство не платило зарплату или не обеспечивало их продовольственными карточками. В 1932 году рабочие «Вишхимзавода», химического завода на Урале, не вышли на работу после того как им не выдали заработную плату{121} На заводе не хватало топлива и сырья, и вероятнее всего директор использовал фонд заработной платы на поддержание производства. Рабочие Мытищинского вагоностроительного завода в Московской области не получили зарплату в ноябре 1932 года. Маляр в отчаянии пошел в партком завода: «Вам нужно отрубить голову. Вы все время пропагандируете, что сейчас у нас так называемые трудности на финансовом фронте, которые нам нужно преодолеть. Я хочу сказать вам, что больше терпеть невозможно. Через 3 месяца поднимется бунт. Я не могу жертвовать собой и жизнью своих детей, я больше не могу терпеть».{122} В 1933 году в Ленинградской области семьдесят рабочих Ижорского машиностроительного завода прекратили работу на три часа, протестуя против того, что они не получали продовольственные карточки или зарплату за три месяца.{123} Рабочие Провского завода в Восточной Сибири объявили «итальянку» (снижение темпа работы) после того, как администрация не выдала продовольственные карточки на муку Рабочие двух цехов прекратили работу на три часа. Когда рабочим стекольной фабрики в Иваново не выплатили зарплату за два месяца, они предъявили ультиматум: «Заплатите нам в течение ближайших 2-х часов или мы разгромим фабрику».{124} После того как в 1932 году на локомотивном заводе «Людиново» в западном регионе была урезана продовольственная норма, рабочие призвали к забастовке. Половину трудового коллектива составляли новые переселенцы, все еще кипевшие злобой по поводу коллективизации. Меньшевики и социалисты-революционеры[13] также вели активную деятельность на заводе, предлагая осудить политику большевиков. Рабочие ремонтного цеха собрались в вагоне поезда и послали небольшую делегацию в другие цеха с целью организовать поддержку забастовки. Первого мая кто-то нацарапал призыв на стене в цеху: «Рабочие! Верните власть Советам!». Это был лозунг, основанный на революционном призыве: «Вся власть Советам!», который был популярен в 1917 году, но впоследствии подрывавший диктатуру партии. Присоединиться к стачке забастовщики призвали рабочих соседней стекольной фабрики. Упреждая забастовку, районный партийный комитет быстро реквизировал и раздал два вагона хлеба. Все же это были временные меры. Местный представитель ВЦСПС отметил, что рабочие не получали хлеба и сахара в июне, и ситуация с продовольствием продолжала оставаться весьма угрожающей.{125}