Василий Ян - Финикийский корабль
Здесь было тихо, волны, утомленные борьбой с бурунами, лизали подножие скал. Еще два-три удара весел - и корабль пристал боком к растрескавшемуся граниту.
Я оглянулся назад, на море. Прибой с грохотом хлестал о рифы, и трудно было заметить среди камней тот проход, по которому только что проскользнул корабль. Кругом было угрюмо и пустынно. Голые скалы нависли над водой. В расщелинах пробивались искривленные кусты можжевельника, стебли капорцев и других вьющихся растений.
Пираты, нагрузив на спины тюки, стали взбираться на скалу по едва заметной тропинке.
- Вы-то чего ждете? Снимайтесь с якоря! - рявкнул надо мной громадный одноглазый пират.
Мы перебрались по доске на скалу и стали карабкаться вверх по стертым ступенькам, высеченным в скале. Перевалив через хребет, мы оказались в ущелье. Грубо сложенная из камней хижина прилепилась к горному склону. Оттуда выползло несколько калек - один был без руки, другой полз на четвереньках.
Пираты разостлали ковры и высыпали на них все, что было принесено с корабля: свертки шелка, одежды, кубки, мешки с серебряными украшениями. Калеки развели костер из корабельных обломков и стали жарить на вертелах куски мяса.
Лала-Зор завернулся в плащ из меха белого барана и лег на ковре около костра. Пираты сели широким кругом. Каждый из разбойников бросал костяные кубики с черными точками, громко считал, сколько у него выпало очков, и получал свою долю добычи.
Софэр и я сидели в стороне. Старик сердито смотрел, сопел и иногда шептал:
- Доколе, невежды, будете любить невежество! Доколе, буйные, будете услаждаться буйством!
В стороне пираты поставили несколько амфор, и двое стали разливать вино. Один крикнул мне:
- Эй, цыпленок, чего сидишь без дела? Разноси чаши князьям моря.
Я подбежал и стал помогать, поднося полные кубки и чаши сидевшим. Мне пришлось без отдыха бегать, чтобы подливать всем вино.
- А где кормчий? Почему его нет? - спросил кто-то.
- Привести его сюда! Мы будем судить его! - подхватили голоса.
Бен-Кадеха сейчас же привели; руки его были туго связаны за спиной. Его поставили посредине круга на коленях.
- Кланяйся нам пониже! Сейчас мы засудим тебя за то, что ты посмел бороться с нами! - кричали голоса.
- Тише, князья, - сказал Лала-Зор, и все замолкли. - Этот человек искусный моряк, он построил наш корабль. Хотите ли, чтобы он стал плавать вместе с нами?
- Хотим! - закричали одни.
- Не надо, он предаст нас! - ответили другие.
- Найдутся ли три человека, которые будут за него? - спросил Лала-Зор.
Поднялось несколько рук. Я тоже поднял руку.
- Кормчий, князья хотят, чтобы ты сделался нашим корабельщиком. Хочешь ли ты тоже сделаться князем моря? Будешь ли ты верно помогать нам и вместе идти в бой, не боясь смерти?
Бен-Кадех молчал. Один пират сказал ему:
- Мы вместе наберем всякого драгоценного имущества, наполним подвалы наши добычею. Жребий ты будешь бросать вместе с нами, склад будет один у всех нас.
Бен-Кадех, глядя в землю, ответил глухо:
- Вы - князья моря, а я - сын моря. Я построил этот корабль не для того, чтобы его доски поливать кровью и чтобы люди бежали от него, как от страшного дракона. Я хотел, чтобы путники на нем не боялись бурных волн моря и могли плавать от одного конца земли до другого. С вами вместе, князья моря, я быть не могу.
- Он не с нами, он не наш! Бросить его сейчас со скалы! Чего ждать? закричали пираты, хватаясь за ножи.
- Постойте! - сказал Лала-Зор. - Он может еще передумать. Незачем терять опытного моряка. Мы его прикуем на цепь, и он будет нашим хорошим гребцом. А пока запрячьте его в клоповник. Уведите его!
Два пирата повели Бен-Кадеха в глубину ущелья. Остальные пели песни, дикие, как вой ветра. Один заиграл на свирели. Некоторые вышли на середину, взялись за руки, подняли их кверху и заплясали, выбрасывая очень искусно ноги. Пираты хлопали в ладоши в лад музыке. Потом закричали:
- "Газлоним"! Спляшите "газлоним"!
Я знал эту пляску - ее пляшут и наши рыбаки в Авали. В ней один плясун изображает испуганного путника, а другой - свирепого разбойника.
Все закричали:
- Пускай старик-лекарь спляшет "газлоним"!
Но Софэр сказал:
- Дети мои, я буду лечить ваши раны, которые вы получаете по глупости вашей, но у меня волосы побелели от того горя, которое я видел в жизни. Поэтому не заставляйте меня уподобиться шуту на базаре. Сердце мое разорвется, и некому будет лечить вас.
Тогда я выскочил вперед и закричал:
- Я буду плясать "газлоним"! Кто хочет плясать со мной?
- Ай да петушок! Ну-ка Махарбал, выходи плясать с ним.
На середину круга выступил огромный силач с одним глазом. За поясом у него было два ножа и широкий меч на бедре. Свирель засвистела песенку "газлоним". Мне дали в руки два ножа. Я стал изображать разбойника, прыгал как можно выше, потрясая ногами и делая страшное лицо, пират делал вид, что меня боится, ползал на четвереньках, становился на колени, протягивал руки, прося не убивать его. Наконец я простил его и даровал ему жизнь, поставив ногу ему на затылок. Всем пиратам очень нравилась эта пляска, они гоготали и требовали, чтобы я еще и еще плясал. Наконец я упал на ковер около Софэра, и меня оставили в покое.
Я крепко заснул и, вероятно, спал долго.
Холод разбудил меня. Месяц освещал ущелье, черные тени залегли в глубоких трещинах скал. Все пираты спали, костер потухал, и только вспыхивали его последние огни.
4. ВЕТЕР ПОДХВАТИЛ ПАРУСА
Мы находились внутри громадной каменной чаши. Софэра около меня не было. Это меня встревожило. Жив ли он? Что с ним сделали эти люди? Я поднял кем-то брошенный нож, тихонько вышел из круга, где на коврах лежали спящие, и спустился вниз по ущелью. Я думал о Софэре и Бен-Кадехе.
Тропинка, извиваясь, шла вдоль мрачных скал. Около одной из них я услышал легкий свист. Как будто кто-то позвал меня. Осторожно приблизился я к скале и заметил небольшую дверь с засовом.
В окошко смотрел блестящий глаз.
- Мальчик, - услышал я шепот, - подойди поближе.
Страшно было подойти - все казалось, что сзади по тропинке сейчас прибегут пираты и сбросят меня в море.
- Куда эта дверь? - спросил я.
Голос из окошка ответил:
- Это яма, клоповник. Сюда князья запирают своих пленных.
- Посадили к вам сегодня старика?
- Нет, сюда сегодня сбросили молодого корабельщика со связанными руками.
- Может ли он поговорить со мной?
- Мы сейчас ему поможем подняться сюда.
Послышались стоны, тихие голоса, потом в окошечке снова показался чей-то глаз.
- Это ты, мальчик из Авали?
- Ты ли это, кормчий Бен-Кадех?
- Я. Скажи скорей, что делают теперь эти собаки?
- Все крепко спят.
- Если ты хочешь сделать храброе дело, достойное взрослого воина, осмотри дверь и попытайся открыть ее.
Я осмотрел дверь. Засов был большой, дубовый, ремни крепкие. С помощью ножа я разрезал ремни и сдвинул засов. Тяжелая дверь с трудом подалась. Из черного отверстия вышел Бен-Кадех с руками, скрученными за спиной. Я перерезал ремни, и Бен-Кадех с трудом расправил онемевшие руки.
- Скорей, выходите! - шептал он в отверстие двери.
Оттуда вышли четыре человека, грязные, обросшие длинными волосами, как звери; ужасное зловоние исходило от них. Все они были покрыты язвами и кровоподтеками. Бен-Кадех запер дверь, заложил засов и снова затянул его ремнями.
- Идите за мной, - сказал один из вышедших узников, седой, тощий старик. - Я покажу путь, по которому можно спуститься к морю.
- А где твой Софэр, жив ли он? - прошептал Бен-Кадех.
Я объяснил, что около меня его не оказалось.
- Где искать его?
- Подымись на вершину, посмотри кругом, - торопил Бен-Кадех, - и как можно скорей приведи его вниз, к кораблю. Если сможешь, захвати с собой оружие. Мы ждать не будем. Если вы запоздаете, то погибнете.
Я понимал, что надо торопиться, что каждое мгновение дорого, и быстро поднялся к тому месту, где спали пираты. Ничего не изменилось. Некоторые лежали, разметав руки, что-то бормотали, вскрикивали и хрипели, точно кто-то душил их.
Я подошел к хижине. Высокий человек преградил мне дорогу.
- Я давно замечаю, что ты ходишь и чего-то ищешь. Чего тебе надо?
Это был Лала-Зор. Его лицо было мрачно, он опирался на топор с длинной рукояткой.
- Я ищу старика Софэра, - ответил я. - Я спал около него на ковре, а теперь его там нет.
- Наверное, сидит на корабле и смотрит в ту сторону, где осталась его родина. Ты его еще увидишь. На этом острове никто и ничто не пропадает. А сейчас пойди со мной. - Лала-Зор толкнул ногой дверь и прошел в хижину.
Я прошел с ним в небольшую комнату, освещенную коптящим светильником. В ней спало несколько человек. В глубине была вторая, низкая дверь. Мы пошли дальше и оказались в большой пещере. С потолка свисали хрустальные сталактиты, в которых играли огни от трех бронзовых подсвечников. Стены и пол были убраны множеством разноцветных ковров. Ряд сундуков стоял около стен. На них лежали потемневшие от времени панцири и шлемы и разное оружие.