Андрей Мелехов - 22 июня: Никакой «внезапности» не было! Как Сталин пропустил удар
Как уже упоминалось, Р. Иринархов в своей книге «РКВМФ перед грозным испытанием» привел хронологическую подборку действий Советского Военно-Морского Флота накануне «внезапного» нападения немцев.
Так, 26 февраля 1941 года, продублировав соответствующий документ Генштаба от 23 февраля, Главный морской штаб издал директиву, в которой «четко указывалось», что противником следует считать коалицию государств во главе с Германией (Румыния, Финляндия, Венгрия, Швеция и Италия). В связи с этим стоит отметить, что советское командование было в курсе секретных переговоров, в ходе которых Германия пыталась убедить Швецию если не вступить в войну, то по крайней мере предоставить возможность использовать свою территорию немецкими войсками. Шведы действительно разрешили транзит немецких войск.
В феврале – мае 1941 года на всех флотах были проведены проверки с целью повышения боевой готовности. Отметим, что подобные проверки были проведены и во всех остальных Вооруженных Силах СССР. Считаю, что это был своего рода последний предвоенный «смотр» Вооруженных Сил.
В начале мая Главный морской штаб конкретизировал задачи флотов и флотилий в соответствии с уточненными планами прикрытия государственной границы (которые, к слову, так и не были утверждены Москвой: большевикам было не до обороны!).
24 мая 1941 года из базы Лиепая, находившейся вблизи госграницы, «в связи с возможностью войны» ряд соединений и кораблей были переведены в дальние базы и порты. Подчеркнем также, что сами по себе «ошибочные» перебазирование части сил Балтийского флота в «при-фронтовую» Лиепаю и передача речных боевых кораблей из Днепровской флотилии в Пинскую и Дунайскую являлись ярким свидетельством наступательного характера приготовлений советского ВМФ: иначе и то, и другое просто не имели смысла.
Со второй половины мая 1941 года на флотах было введено постоянное несение дозоров подводными лодками и надводными кораблями, были усилены ближние дозоры на подходах к своим базам. Фактически началось предвоенное развертывание сил флота. Интересно, что развертывание немецкого Кригсмарине началось позже: «Действия немецкого флота, – свидетельствует Кузнецов, – против нашего Балтийского фактически начались за несколько дней до войны. Фашистские подводные лодки (по словам Деница, всего их против СССР было развернуто 18 штук; особых успехов они не достигли. – Прим. авт.) были высланы на позиции к нашим берегам по меньшей мере за два дня» («Курсом к победе, с. 321). Иными словами, немецкие субмарины оказались в Балтийском море только 19—20 июня 1941 года.
Для ускорения ввода в строй строившихся береговых батарей было приказано ставить их не на бетонные основания, как раньше, а на деревянные (!). Понятно, что подобную «халтуру» могли делать исключительно в преддверии скорых военных действий.
Строившиеся аэродромы включались в число действующих еще до полного завершения работ. На них сразу размещались авиационные части. Вновь отмечу: шло сосредоточение ударной авиации вдоль линии границы.
14 июня 1941 года Главный морской штаб приказал Балтфлоту добавить к действующим дозорам патрулирование устья Финского залива, а в ночное время – и Ирбенского пролива. Напомню читателю, что в этот день в СССР было опубликовано «миролюбивое» Заявление ТАСС. 16 июня 1941 года дежурство в Ирбенском проливе становится постоянным.
19 июня 1941 года народный комиссар ВМФ Кузнецов перевел Балтийский и Северный флоты в оперативную готовность № 2. Черноморский флот, проводивший учения по высадке морского десанта, уже находился в этой степени готовности. При ней штатный состав сил боевого ядра флота оставался на кораблях и в частях, которые должны были принять все необходимые запасы и привести в порядок материальную часть, в штабах устанавливалось дежурство руководящего состава, усиливалась воздушная разведка и корабельные дозоры. Короче говоря, это – предвоенная готовность. Тогда же – 19 июня – флоты получили команду готовить к выходу в море подводные лодки с задачей отражения возможного нападения кораблей противника на базы. В данном случае, учитывая, что подводный флот уже занимался «патрулированием» с мая месяца, речь идет об окончании предвоенного развертывания.
20 июня 1941 года Главный морской штаб приказал командованию Балтийского и Северного флотов провести воздушную разведку и установить наличие десантных средств в портах Финляндии. В дальнейшем продолжать вести непрерывное авиационное наблюдение за обстановкой в этих портах. Таким образом, адмиралы Кузнецов и Исаков приказали не просто нарушать воздушное пространство Финляндии, а делать это «с особым цинизмом» – непрерывно, практически «вися» над ее портами. Попутно отметим, что 20 июня Финляндия открыто объявила о призыве резервистов, фактически начав всеобщую мобилизацию: об этом, в частности, говорится в дневниках Геббельса («The Goebbels Diaries. 1939—1941», с. 419).
В тот же день – 20 июня – нарком РКВМФ адмирал Кузнецов приказал топить «опасно приближающиеся» корабли противника и сбивать его слишком увлекшиеся самолеты. Эта информация особенно интересна в свете якобы душивших советских военных приказов не открывать огня и «не поддаваться на провокации». В своей книге «Козырная карта Вождя» я писал о том, что тогда же аналогичный приказ – «Сбивать всех!» – получили и военные округа.
«Днем 21 июня, – подсказывает уже знакомый нам флотский замполит И.И. Азаров, – начальник разведотдела штаба флота (Черноморского. – Прим. авт.) полковник Д.Б. Намгаладзе сообщил мне и Бондаренко, что английское радио открытым текстом передало сообщение: фашистская Германия в ночь на 22 июня готовит нападение на СССР…» («Осажденная Одесса», с. 14).
В 23.37 минут 21 июня 1941 года по флоту была объявлена оперативная готовность № 1 (при ней корабли, авиация, береговые соединения и части вскрывают «красные пакеты» с инструкциями на случай войны и приводятся в одночасовую готовность к выходу в море).
Интересна и информация на этот счет, которую привел в своей книге «Барбаросса – воздушная битва: июль – декабрь 1941» историк Кристер Бергстром:
– 19 июня 1941 года советской зенитной артиллерией были обстреляны немецкие бомбардировщки Ju-88 над полуостровом Рыбачий и северо-западнее Мурманска. В том же районе старший лейтенант Василий Воловиков на истребителе И-153 «Чайка» из 72-го смешанного авиаполка ВВС Северного флота атаковал немецкие бомбардировщики He-111 и Bf-110, но был, в свою очередь, атакован «мессершмиттами» Bf-109 и ушел от них в облака (здесь и далее перевод с английского мой, с. 74);
– 20 июня 1941 года огнем советской зенитной артиллерии над полуостровом Рыбачий обстрелян еще один бомбардировщик Ju-88: убит бортинженер унтер-офицер Йозеф Хаузенблас (Josef Hausenblas), ставший, пожалуй, первым убитым в ходе советско-германского конфликта (там же).
Таким образом, Германия и СССР еще не начали войну, но самолеты обоих государств уже без всякого стеснения летали над стратегическими объектами друг друга и стран-сателлитов, вели воздушные бои и подвергались полновесному воздействию зенитной артиллерии. О какой же внезапности может идти речь?..
Это подтверждает и сам командующий Северным флотом А.Г. Головко: «…война, развязанная немецким фашизмом в Европе, все ближе придвигалась к нашим государственным границам… Ни у кого из нас, кто размышлял над обстановкой и присматривался к поведению гитлеровцев, не было уверенности, что мы доживем до лета без войны» («Вместе с флотом», с. 14). Прославленный адмирал даже главу своей книги так и назвал: «Неожиданность, которую ждали». Если Головко не думал «дожить до лета без войны» еще весной 1941 года, то что же он должен был думать, прислушиваясь к стрельбе своих собственных зениток, паливших по немецким самолетам-нарушителям 19—20 июня? Ведь снаряды советской зенитной артиллерии рвались буквально над его головой… А то и думал: «Они (немцы. – Прим. авт.) сами же в течение нескольких суток, предшествовавших началу войны, дали нам понять, что нападение совершится если не с часу на час, то со дня на день» (там же, с. 19). Или вот еще одна цитата – в отношении «визита» немецкого самолета-разведчика 17 июня: «Моментально все стало ясно – начинается война. Иначе на такое нахальство – пройти над главной базой флота – даже гитлеровцы бы не отважились» (там же, с. 20). Отметим: «ясность» наступила за пять дней до начала войны. В связи с этим примечательно и другое откровение флотоводца, касающееся 21 июня: «Просмотрел за чаем вечернюю сводку. Привлекли внимание данные воздушной разведки. В течение дня были обнаружены: на подходах к губе Петсамо тральщики; в самом порту, на рейде, пятнадцать тральщиков; на рейде Варде – транспорт; в Перс-фиорде – транспорт… В общей сложности за сутки из Петсамо вышли восемь транспортов и вошли в гавань три транспорта, два рыболовных траулера, один сторожевой катер» (там же, с. 24). Данный пассаж из книги боевого адмирала означает, что немцы имели ничуть не меньше оснований обижаться на наглость соседа: советские самолеты буквально сутками, сменяя друг друга, «висели» в чужом воздушном пространстве и столь же откровенно контролировали обстановку в гаванях противника!
