Лидия Грот - Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи
Уничтожение новгородского веча. Художник К.В. Лебедев, 1889 г.
– Его наняли, как сейчас нанимают сити-менеджеров, поскольку он мог узнать важные секреты управления у франкских королей, – не сдается другая часть норманистов. Ну, какие там секреты! Все интересы этой жалкой личности не выходили за пределы интересов грабителя уездного масштаба, к тому же незадачливого. Кто бы такого дурака стал в сити-менеджеры нанимать! Единственно, что роднит этого искателя приключений с летописным Рюриком, так это сходство имени, но здесь следует вспомнить русскую пословицу: «Федот, да не тот».
Таким представлялся Рорик Ютландский голландскому гравёру XIX в.
Каменистые острова Рослагена, поднимающиеся из моря. Именно здесь норманисты поселили летописного князя Рюрика, не зная о том, что Рослагена не существовало в IX в.
Привела я эту последнюю историю не для того, чтобы посмеяться. На самом деле мне очень горько ее пересказывать, поскольку я знаю, какие серьезные ученые подпали под влияние норманистских рассуждений о скандинавстве Рюрика, о скандинавстве древнерусских имен. Ведь шутка ли, что эти и другие фантомы норманизма, включая и фантом Руси из Рослагена, населяют нашу науку в течение более двухсот лет!
Призвание правителя со стороны не заключает в себе никакой загадки. Ну что загадочного в призвании Генриха Плантагенета? Но в английской истории нет норманизма. Если какой-нибудь британский историк заявил бы, например, что Генриха Плантагенета нанимали как сити-менеджера и что англичане по гроб жизни должны быть благодарны за него французам, то таковой бедолага сейчас же стал бы мишенью сочного английского юмора. А по поводу Рюрика как наемного сити-менеджера бряцают лиры российских СМИ со ссылками на респектабельные ученые имена.
Вот и разъедают российскую историческую мысль всяческие деструктивные идеи, вот и не дается в руки национальная идея, ибо из-за норманизма российская история оказалась лишённой собственных корней.
Приведенные примеры из западноевропейской истории показывают, какое значение для выхода общества из духовного кризиса имеет позитивное восприятие национальной истории. Это демонстрирует связь национальной истории с национальными интересами и с национальной идеей. Национальная идея – это детище национальной истории и плод национальной культуры, которые вырастают из жизненного опыта всех предшествовавших поколений наших предков как синтез того, что создано их руками и мыслью.
Начало Руси: продолжаем размышлять
Начало российской истории привычно посвящается рассуждениям о происхождении имени Русь. Дескать, главное узнать, что за имя Русь, а там уж история Руси сама из имени проистечет и стройными рядами на главы и параграфы построится. В ходе этих рассуждений в качестве прародины Руси столь же привычно упоминается шведский Рослаген – только подумать, что такая область до сих пор существует в Средней Швеции!
Памятник «Тысячелетие России» в Новгороде
Но, как я показала в своих работах, этой области не существовало в IX в., с которым связывается выход Древней Руси на историческую арену. Её не было в силу геофизических особенностей развития восточного побережья Швеции – подъема дна Балтийского моря, что делает бессмысленными все попытки каких-то лингвистических изысканий по поводу Рослагена-Руотси.
Сведения об особенностях геофизического развития восточного побережья Швеции никогда не были доведены до российского общества официальной наукой. Благодаря этому Рослаген как выдуманная прародина Руси прожил долгую и достаточно беспечальную жизнь в российской истории. И его миражный образ твердою стопой стоял на пути всех попыток исследовать вопрос о более древнем периоде истории Руси, иначе говоря, о Руси до призвания варягов.
Оригинальный лист летописи
Древнерусские летописи совершенно однозначно говорят о том, что Русь в Восточной Европе существовала и до призвания варягов. Об этом сообщает Лаврентьевская летопись, перечисляя тех, кто обратился к варягам: «Ръша русь, чудь, словъни, и кривичи». Но норманисты стали предлагать свое толкование для этой неудобной фразы из летописи. Поскольку, говорят, в летописи по Радзивилловскому списку эта фраза написана как: «Ръша руси чюд(ь), и словене, и кривичи, и вси», то здесь для слова «руси» следует видеть падежную форму: сказали кому? Ответ напрашивается сам – Руси. Однако никакого падежного окончания в Радзивилловской летописи нет, а есть множественное число – ру́си, сходное с указанием множественного числа других народов в этом ряду: словени, кривичи. Есть для этого аналогия и с Никоновской летописью, где сказано, например: «Роди же нарицаемie Руси, иже и Кумани». Здесь мы видим ру́си и кумани как этнонимы, указанные во множественном числе. То есть название народа русь могло быть и в форме множественного числа ру́си или, как нам более привычно, – ру́сы.
Но кроме этого есть сообщение Повести временных лет об образовании Русской земли у полян под 852 г., т. е. за десять лет до призвания Рюрика. Таким образом, даже беглое обращение к летописям показывает, что наша историческая мысль живет под прессом традиции подгонять источники под известную догму: Русь из Рослагена, приплывшая в лодке с социальным наполнением (одна из формулировок норманистов), а до этого никакой Руси в Восточной Европе не было и быть не могло. Но если манипулировать источниками вместо того, чтобы уважительно изучать их, то трудно будет отыскать дорогу к нашим корням и ответить на вопрос: откуда мы?
Альберт Кранц
По моим предположениям, прародиной Руси является Восточная Европа. Именно здесь родились и прожили всю свою длительную историю народ и имя Русь, за исключением той части древнего этноса, который в ходе миграций разных времен покидал свою прародину. Собственно, именно эту мысль о русских, предки которых издревле жили в Восточной Европе, отстаивали Татищев и Ломоносов в споре с Байером и Миллером, если восстановить основную сущность этого спора. При этом взгляды Татищева и Ломоносова на древние корни русской истории в Восточной Европе отражали непрерывную историографическую традицию, истоками своими восходившую к древнерусскому летописанию, русской книжной учености и русской устной традиции. А также, между прочим, – к античности и западноевропейским гуманистам эпохи Возрождения, которым, например, было известно о тождестве роксолан и русских.
Но XVI в. был переломным периодом в западноевропейской общественной мысли, когда стали зарождаться и развиваться исторические утопии вроде готицизма – идеи о германских завоеваниях как движущей силе европейского развития и создателях европейской государственности. Выдуманные истории стали жить собственной жизнью, к XVIII в. они сложились в определённую традицию и были привезены в Россию Байером, Миллером и Шлецером в качестве квинтэссенции западно-европейской историософии.
Например, немецкий гуманист Альберт Кранц в своем труде «Вандалия», поясняя родство названий «Вандалия» (Wandalia) и «Венден» (Wenden) как мест нынешнего проживания славянских народов, упоминает и о таком славянском народе, как русские (russi). Ссылаясь на Плиния и Страбона, Кранц замечает, что Roxani, Roxi, Roxanos – это древние наименования русских. Данное рассуждение принадлежало к общеизвестным фактам его времени, что подтверждается «Космографией» итальянского писателя, географа Энея Сильвия Пикколомини (1405–1464), с 1458 г. – папы Пия II. Автор «Космографии», также со ссылкой на Страбона, писал о «северных роксанах» (roxani), отождествляемых с «рутенами» (ruthenos). Кроме Пикколомини о связи имени русских с роксоланами, или, иначе говоря, о русских как о народе с древними восточноевропейскими корнями, со ссылками на античную традицию, писали многие другие авторы XV–XVI вв.: итальянский историк Ф.Каллимах, польские историки М. Меховский, Дециус, немецкий историк И. Хонтер, чешский историк Ян Матиаш из Судет и др.
Вместе с ними пришла идея о том, что вся соль древнерусской истории заключена в имени Руси, поскольку это прекрасно увязывалось со сложившимся к XVIII в. в Западной Европе стереотипоо том, что германцы приносят другим народам свои имена, а вместе с именами – государственный порядок, культуру, торговлю и пр. Раз англы дали свое имя Англии, а франки – Франции, значит, имя Руси могли принести в Восточную Европу только германцы. Шведские историки начиная с XVII века пытались распространять свои фантазии о том, что основоположниками древнерусской государственности были предки шведов. Немецкие готицисты (Ф. Иреник, В. Пиркхеймер) еще в XVI в., оформляя идею тождества готского и общегерманского, включили в этот симбиоз и шведов как один из народов «на германских островах» (а как же иначе, ведь, по убеждению многих западноевропейских историков и литераторов того времени, прародиной готов был юг Швеции!). Как следствие, для Байера, Миллера, Шлецера было совершенно однозначно, что имя Русь было принесено в Восточную Европу из Швеции, т. е. со стороны и именно таким же образом, как были принесены со стороны названия Англии и Франции.
