Коллектив авторов - От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века
Наконец 21 ноября в Новгород благополучно прибыл 3. Болтин с «опасными грамотами». Однако место и сроки проведения переговоров согласовали только 1 декабря, когда в Новгород из королевского лагеря под Псковым прибыл гонец, сын боярский Федор Бегичев с посланием от Поссевино. Местом проведения переговоров был выбран Запольский Ям, по определению В. В. Похлебкина «местечко между г. Порховым и той частью Псковского уезда, которая называется Завеличьем и где проходит гряда водораздела между реками бассейна р. Великой и бассейна р. Шелони[128]. В реальности основные переговоры шли в Киверовой горе[129]. Посольский съезд был назначен на 10 декабря. 2 декабря послы выступили из Новгорода и к 7 декабря прибыли в Бышковичи, где встретились с А. Поссевино. Первый «съезд» состоялся в Киверовой горе 13 декабря.
Он ознаменовался конфликтом. Польско-литовская сторона считала, что в предъявленной послами «верущей грамоте» от имени государя нет полномочий на заключение мирного договора. Пререкания заняли весь день, и только 14 декабря начались собственно переговоры[130]. Они ознаменовались новым конфликтом – русская сторона следуя инструкциям Ивана Грозного, стремилась ограничить польско-литовские претензии «городами в Инфлянской земле»[131], а польско-литовские послы категорически настаивали на обсуждении вопроса об «уступке» всех захваченных в тому времени Баторием территорий в том числе бывших до начала конфликта в 1562 г. «на московской стороне». Ссылки русских на перемирие 1578 г. были отвергнуты[132]. 14 декабря определились позиции – литовские послы требовали «в сторону Господара своего чотыре замки: Нарев, Адеж, Серенсок и Новгородок Инфляншъский оставуючы» «московские послы» – «Господару ихъ Лук Великих Хольму Заволочья, Велижа, Невля и всихпрыгородковъ псковских уступить»[133].
В тот же день начался затяжной спор из-за интересов «Короля Швецкого». 15 декабря требования польско-литовской стороны ужесточились: встал вопрос об уступке Великих Луг[134]. 18 декабря А. Поссевино пытался примирить позиции сторон, но безуспешно[135], и переговоры были прерваны. 18 декабря послы отправили отчет государю. Ключевым вопросом русские дипломаты считали вопрос о «собежских землях», т. е. о г. Себеже[136]. Вместе с отчетом гонец повез послание А. Поссевино Ивану Грозному. Переговоры 20, 23 и 25 декабря не привели к какому-либо результату, а между тем день 27 декабря был определен Стефаном Баторием как последний день переговоров. В этот день разразился очередной острый кризис. Польско-литовская сторона получила распоряжение канцлера Замойского положить конец переговорам, если ее требования будут отвергнуты.
После ожесточенных препирательств 28 декабря русские послы вынуждены были признать наличие указаний Ивана Грозного, в крайнем случае пойти на сдачу всех пунктов в Ливонии, но для этого требуется окончательное подтверждение государя. 29 декабря шли переговоры об обмене пленными. Тем временем прибыл гонец с инструкциями от Ивана Грозного, который в принципе соглашался на все условия польско-литовской стороны, но в то же время требовал от послов «стоять накрепко» и идти на уступки только в самом крайнем случае. Кроме того Иван Васильевич, оставаясь верен себе, требовал в обмен на уступки признания польско-литовской стороной его титула «князя Смоленского», который должен быть внесен в польско-литовский противень. В новогоднюю ночь русские послы встретились с Поссевино и информировали его о последних инструкциях государя.
В начале января переговоры возобновились и 6–7 января разразился очередной кризис. При чтении польско-литовского противня М. Гарабурдой не только был пропущен Смоленский титул Ивана Грозного, но не говорилось о возврате русских крепостей. Утром 8 января Поссевино уведомил русских послов о визите князя Збаражского и Гарабурды, заявивших, что если переговоры в тот же день не будут продолжены, представители Речи Посполитой возвращаются под Псков. Под угрозой срыва переговоров русская сторона официально объявила А. Поссевино о готовности принять все требования Стефана Батория. Польско-литовская сторона согласилась на возврат русских крепостей. 8 января переговоры продолжились. Они свелись к конфликту из-за царского титула Ивана Грозного. Вновь польско-литовская сторона категорически требовала изъять титул Ивана Грозного «Смоленский»[137]. Русские послы «говорили много и стояли накрепко», но делу это не помогло. Благодаря посредничеству Поссевино, стороны пришли к компромиссу – в русском противне договора сохранялась принятая в Русском государстве титулатура государя, в польско-литовском отсутствовала[138].
В вопросе о включении в договор территорий контролировавшихся Швецией уступила польско-литовская сторона: решение было отложено до ратификации[139]. 9 января возник конфликт из-за вопроса о подписи Поссевино под противнями договора, разрешившийся согласием сторон на составление особого документа за его подписью. 13 и 14 января вырабатывались противни договора. По требованию русской стороны в них было зафиксировано, что государь уступает Ливонию как свою «вотчину».
Общие условия территориального разграничения, кроме Ливонии, были определены следующим образом: «…А зделали, государь, мы с литовскими послы на том: в твою государеву сторону городы – Луки, Великие, Заволочье, Невль, Холм, да псковские пригороды все, которые были за Стефаном королем, и Себежа не жечь, бытии ему по прежнему ко Пскову; а в Стефанову королеву сторону ливонские города все, которые были за тобою государем, да Велиж в королеву сторону, а земля Велижу по старым рубежом, как было витебской земле с торопецкую землею, витебская з городом с Велижем к Витебску, а торопецкая к Торопцу»[140].
В итоге было оговорено возвращение Речью Посполитой Русскому государству Великих Луг, Невиля, Холма и Себежа. Особо оговаривался вопрос о возвращении «пригородов» Пскова – Опочки, Порхова и других мест, занятых во время осады города польско-литовскими войсками. Русское государство отказывалось от «Полоцкого повета» и от Велижа. В Ливонии Речи Посполитой переходили 40 городков и укрепленных мест, включая те, которые находились под контролем шведских сил. К 4 марта 1582 г. русские гарнизоны должны были покинуть 26 крепостей и замков[141]. Признавался статус Курляндского герцогства как вассального государства Речи Посполитой. Войска Речи Посполитой немедленно отводились от Пскова.
Поздним вечером 15 января все послы целовали крест[142]. При этом, по сведениям Поссевино, произошел очередной конфликт – русские послы призывали М. Гарабурду целовать крест по православному обряду, исходя из декларированной им конфессиональной принадлежности. Тот отказался и «целовал крест» вместе с коллегами католиками. Были оговорены условия ратификации – литовским послам надлежало быть «у тебя государь наперед к Троицину дню», русские послы после этого – у короля к Успеньеву дню[143]. 17 января послы доложили Ивану Грозному об успешном исходе переговоров. 28 января государь повелел им немедленно следовать в Москву, куда они вернулись 11 февраля 1582 г. доставив текст договора[144].
Списки договора имеются в русской посольской документации. Оба противня опубликованы М. М. Щербатовым[145]. В составе посольских книг ЛМ также имеются оба противня[146]. В исторической литературе нет единой оценки Ям-Запольского перемирия. Б. Н. Флоря полагает, что русские дипломаты на переговорах «добились цели, поставленной перед ними царем», в текст договора о перемирии не были включены земли в Ливонии, занятые шведами[147]. А. А. Зимин, напротив, считает что «в весьма тяжелом для России» исходе переговоров повинен Иван Грозный, который «стремился любой ценой и как можно скорее заключить мир с Баторием, тешась надеждой поправить дела за счет шведских владений в Прибалтике»[148]. А. И. Филюшкин же утверждает, что «дипломатическое оформление конца Ливонской войны, переговоры в Киверовой горе с участием папского легата Антонио Поссевино можно отнести к числу блестящих побед русской посольской службы»[149].
Столь же противоречива оценка деятельности А. Поссевино. В трудах Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева отмечалось, что Поссевино склонялся на сторону Батория. В. В. Новодворский считал, что иезуит был «посредником беспристрастным»[150]. А. А. Зимин подчеркивал, что «если брать объективные итоги посредничества хитроумного иезуита, то, несомненно, они в основном привели к удовлетворению польских претензий – Ливония перешла под власть Речи Посполитой»[151]. Тем не менее и король Стефан Баторий и коронный канцлер Ян Замойский явно опасались представителя римской курии. Дело в том, что посредничество в период Ям-Запольских переговоров было только средством для достижения А. Поссевино задач поставленных перед ним римской курией – антитурецкого союза и «соединения церквей». А эти амбициозные задачи явно шли вразрез с интересами Речи Посполитой. Как бы то ни было вооруженный конфликт Русского государства и Речи Посполитой был завершен.
