Александр Степанищев - История России. Часть 2. XX — начало XXI века

Некоторые политики и военные, уверенные в победе над Германией в сжатые сроки, даже никого не желали брать в союзники, чтобы не делить лавры победы.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

«…Стало известно, что Англия объявила войну Германии. Конечно, это огромная польза для России в смысле военных операций, но все-таки отнимает у России часть славы. К тому же думается, что при ликвидации войны опять будет та же история, которая повторялась с Россией несколько раз: то есть тяжесть войны ляжет на нас, а получат награду те, которые ничего не делали».

Студенчество также было расслаблено от предвкушения скорой победы над немцами. Поддалась эйфории и значительная часть рабочих. В последний месяц перед войной в столице из-за обострения политической ситуации дело доходило чуть ли не до баррикад, а с началом войны 96% подлежащих призыву мужчин своевременно явились на призывные пункты. Отдельные министры и чиновники в антигерманском угаре начали менять свои немецкие фамилии: обер-прокурор Синода В.К. Саблер решил взять фамилию Десятовский. Традиционно отмалчивалась российская глубинка. И только немногие, шедшие за большевиками вместе с ними желали поражения России.

Худо досталось посольству Германии. В здание ворвалась толпа. Возбужденные молодчики выбивали окна, громили статуи, рвали ковры, резали картины. Страну охватил пьяный разгул. «Народное гулянье» по случаю войны с Германией с 19 июля по 1 августа унесло жизни 722 человек – кого убили, кто умер от опьянения.

Николай II все еще незыблемо верил в преданность ему русского народа. К сожалению, он прислушивался не к тем, окружение царя оставляло желать лучшего. Если бы он вовремя обратил внимание на обращенные к нему письма двух провидцев, тонко понимавших ментальность россиян – интеллектуала и политика – Л. Толстого и П. Дурново (министр внутренних дел в 1905–1906 гг.), Россия могла бы избежать или хотя бы ослабить угрозу надвигающейся трагедии.

ПЕРВОИСТОЧНИК

Из письма Л. Толстого Николаю II: «Вас, вероятно, приводит в заблуждение о любви народа к самодержавию и его представителю – царю то, что везде при встречах Вас в Москве и других городах толпы народа с криком «ура» бегут за Вами. Не верьте тому, чтобы это было выражением преданности Вам – это толпа любопытных, которая побежит точно так же за всяким непривычным зрелищем».

Из записки П. Дурново Николаю II: В ней он горячо доказывал, что война может вызвать революцию, особенно если она станет неудачной для России. Тогда «социальная революция, в самых крайних ее проявлениях, у нас неизбежна… Побежденная армия, …охваченная в большей части стихийно общим крестьянским устремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка… Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».

Письмо и записку царь читал, но, видно, не дело «хозяина земли Русской» прислушиваться к голосам отдельных подданных, даже если они великие.

У станка и плуга

Страны, ввязавшиеся в мировую бойню, были далеко не равнозначны в экономическом развитии. В 1914 г. национальный доход на душу населения в России был меньше, чем у основного противника: в 1,5 раза, чем в Австрии; в 2,7 раза, чем в Германии.

Война начала быстро менять облик промышленного и сельского хозяйства в сторону милитаризации. Она стала пожирать 80% лучших сортов железа и стали (на оружие и технику), 70% продукции текстильной промышленности (не просто было одеть в несколько раз выросшую армию). Темпы и объемы промышленного производства выдерживались только до 1916 г. Год спустя валовая продукция промышленности сократилась на одну треть. В 1916 г. уже не хватало каменного угля, пришлось проводить усиленную заготовку дров.

В 1915 г. появились первые признаки нестабильности в сельскохозяйственном производстве. В следующем году сбор зерна сократился на 40%. Причин тому несколько:

– уход основного состава хлебопашцев на войну (2 из 5 работоспособных мужчин были на фронте);

– сдача врагу 15 западных зерновых губерний с урожаем на корню;

– спад промышленного производства сельскохозяйственных машин и удобрений (в 1916 г. сельскохозяйственных машин выпущено в 4 раза меньше, чем в 1913 г.) и т.д.

Хлеба не хватало везде – на фронте и в городах. В начале 1917 г. даже запросы столиц удовлетворялись лишь на 25%.

Продовольственную проблему усугубляли голодные рты беженцев и военнопленных: на начало 1917 г. первых насчитывалось около 10 млн человек, вторых – 2,2 млн человек. И всех их надо было кормить.

Неустройство в сельском хозяйстве вынудило правительство ввести с конца 1915 г. продовольственную разверстку (систему заготовок сельскохозяйственной продукции, обязывающую крестьян сдавать государству все излишки хлеба и других продуктов по твердым ценам). За хлеб, изъятый у крестьян, обещано было щедро расплатиться после войны.

Материальное обеспечение россиян

В первые месяцы войны материальная жизнь россиян не претерпела заметных изменений.

СПРАВКА

Средняя заработная плата московского рабочего, по статистическим данным за 1913 г., составляла примерно 30 руб. в месяц. Оклад министра составлял до 2000 руб., директора коммерческого банка – до 3000 руб. в месяц. Цены того времени были приблизительно такими: 1 кг картофеля – 2 коп.; 1 литр молока – 8 коп.; 1 кг белого хлеба – 12 коп.; десяток яиц – 30 коп.; 1 кг говядины – 50 коп.; 1 кг сливочного масла – 90 коп. Пара ботинок стоила 11 руб., дамских туфель – 17 руб., велосипед – 30 руб.

На среднестатистическое месячное жалованье по всей стране россиянин мог купить 49 кг мяса, или 244 л молока, или 220 кг хлеба. (Для сравнения: в 2002 г. на среднестатистическое месячное жалованье средний россиянин мог купить лишь 20 кг мяса, или 135 л молока, или 290 кг хлеба.)

С таким жизненным уровнем входила Россия в войну. Но уже в октябре – ноябре 1914 г. цены вначале поползли, затем неудержимо ринулись вверх. Правительство, во избежание волнений, стало повышать зарплату рабочим, но параллельно с этим происходило индексирование цен (индекс – цифровой показатель, выражающий в процентах последовательные изменения какого-либо экономического положения). И вышло, что с 1913 по 1915 г. зарплата рабочих выросла на 22%, а цены – на 172,4%. Падало общее народное потребление и благосостояние в целом.

Рост дороговизны, уменьшение реальной оплаты труда естественно, вызывали недовольство в стране. И если в 1914 г. выступления рабочих и крестьян были редкостью, то в 1916 г. таковых было отмечено около 300.

Война повлияла и на демографическое состояние России. В 1915 г. страну населяло 182 млн человек. По приросту населения мы опережали и противников, и союзников – на 0,12–1,6%. Но за годы войны так и не увидели свет около 6 млн. детей, поскольку не состоялось примерно 1,7 млн браков (среднестатистические данные).

Оздоровлению народа способствовал царский указ о запрещении продажи спиртных напитков до конца войны.

Комиссия Государственной думы в 1913 г. привела такую «наипьянейшую» цифру: 95,5 млн ведер было выпито за 1912 г. гражданами империи! Ежегодно потребление росло на 5 млн ведер. Винно-водочные доходы от пьянства за год составляли почти миллиард рублей.

Национальные проблемы

В ходе войны резко обострились межнациональные отношения, и это понятно: в стране проживало более ста народов, а также сотни тысяч выходцев из других стран, в том числе воюющих против России. Однако, межнациональные разногласия практически не коснулись собственно жителей России, кроме евреев.

ПЕРВОИСТОЧНИК

«Я попал в третий взвод, которым командовал поручик Кучук Улагай, по национальности карачаевец. Командиром эскадрона был кабардинский князь ротмистр Крым Шамхалов-Соколов. Полком командовал полковник Гревс, а дивизией – генерал-лейтенант Шаркпатье».

Антигерманские выступления начались с первых дней войны. Одним из звеньев этой кампании стало переименование Санкт-Петербурга в Петроград. С 1915 г. немцы, австрийцы, венгры стали выселяться из приграничных районов России вглубь страны – чтобы не было соблазна и возможности предательства.

Подданные враждебных государств, находящиеся в России, не могли больше пользоваться судебной защитой. Так, в конце 1915 г. в Москве произошел сокрушающий националистический погром: были разрушены все торговые и другие помещения с нерусскими вывесками – всего 732, от чего убытки составили более 50 млн руб. Пять человек было забито насмерть.

С каждым успехом германских и австро-венгерских войск против русской армии все шире по стране расползалась легенда о немецком шпионаже. Причем, под нее «подпадали» самые влиятельные лица – императрица Александра Федоровна, военный министр Сухомлинов и др.