Барбара Такман - Загадка XIV века
Наказание было суровым, особенно буйствовали бургундцы — они сожгли и уничтожили все, вплоть до ворот Гента. Многих пленных, взятых в расчете на выкуп, казнили, и остальным это послужило примером. Один из пленных, стоя у плахи, предупредил своих палачей, что «король может убить сильных духом людей, но если даже он уничтожит всех фламандцев, кости их поднимутся из могилы и восстанут против него». Герцог Бургундский понял, что «отчуждение» подданных — не в его интересах. В декабре начались переговоры, и в Турне заключили мирное соглашение, не предполагавшее наказаний и штрафов. Как ни старались восстановить разрушенную торговлю, ущерб, нанесенный многолетними восстаниями, было уже не исправить; век фламандского благоденствия закончился.
На де Куси, возможно, подействовали все эти бракосочетания, и в возрасте 46 лет он женился на девушке тридцатью годами его моложе. Бракосочетание состоялось в феврале 1386 года. Невесту — Изабеллу, дочь герцога Лотарингского, «очень красивую девушку благородного рода Блуа» — готовили в невесты французскому королю, говорили, что она почти ровесница Карлу; выходит, ей было от шестнадцати до восемнадцати лет. Король почти уже согласился, но в это время сказал свое веское слово Стефан Баварский.
О второй Изабелле де Куси известно мало, за исключением того, что после бракосочетания Ангерран предпринял обширное обновление замка, из чего можно сделать вывод (хотя и не столь уж неоспоримый), что он старался порадовать молодую и красивую жену.
Сразу после свадьбы к замку пристроили новое северо-западное крыло, почти такое же грандиозное, как и обновленный донжон; внесли и многие усовершенствования.[19] В новом крыле появился большой банкетный зал — 50 на 200 футов, его назвали залом героев. Это были личности, наиболее почитаемые в Средние века — Гектор Троянский, Александр Великий и Юлий Цезарь; три библейских еврея — Иисус, король Давид и Иуда Маккавей; три христианина — король Артур, Карл Великий и крестоносец Годфри Бульонский. Следующий зал был посвящен героиням — Ипполите, Семирамиде, Пенфесилее и другим легендарным царицам. В каждом зале с высокими сводчатыми потолками имелось по два огромных камина, в широкие арочные окна вливался солнечный свет, в отличие от узких окошек старой постройки. Особо важные персоны могли наблюдать за танцами и развлечениями с высокой трибуны, построенной в зале героев. За трибуной выстроились в ряд барельефы девяти героев и героинь. Один восхищенный гость замка писал: «Я никогда не видел столь тонкой работы. Если бы сам не был тому очевидцем, ни за что бы не поверил, что можно столь изящно изваять в твердом камне плоды и листья».
Среди других нововведений можно отметить камин в дамском будуаре, расположившемся на стыке старой и новой постройки. На нижнем дворе появилась новая конюшня; по всей длине террас вытянулись парапеты. Под террасами, за двойной аркой, нашлось место для хранения дров; не забыли и собак: «для Бонифация и Гедона» выстроили конуру с отхожими местами; водохранилище размером шесть футов на восемь и глубиной шестнадцать футов обслуживало четыре большие каменные трубы, по которым вода поступала в кухню. В донжоне установили новые деревянные потолки; во всем замке перекрыли крыши, вычистили горгулий и сточные канавы; отремонтировали верхнее помещение — в свое время его испортила обезьяна первой мадам де Куси.
Были наняты ремесленники всех специальностей — мастер по изготовлению карет сузил экипаж, на котором приехала из Лотарингии новая мадам де Куси (карета оказалась слишком широка для ворот, и ее пришлось сузить на фут); резчики по дереву трудились над потолками в Орлином зале, в часовне и в гардеробной сира де Куси. Удлинили банкетный стол в новом зале; рабочие по металлу заменили старые ключи, замки, болты и петли, изготовили, в частности, новый замок для шкатулки в часовне сеньора; водопроводчики поработали над кухонными раковинами и водосточными трубами; художники из Парижа украсили стены и «подшили заново красно-белые ливреи слуг де Куси».
Большая часть земли, как следует из отчетов, была отдана виноградникам. На новые посадки, культивацию почвы, сбор урожая требовались немалые средства. Нужно было также платить бальи и сборщикам налогов, жертвовать капелланам двух часовен. Выращивание рыбы, пополнение скота, рубка леса, сенокосные работы, платье сеньора и его домочадцев тоже требовали больших вложений. Де Куси ездил в Суассон и другие места в сопровождении восьмидесяти рыцарей, оруженосцев, слуг, был при нем и астроном — мэтр Гийом де Верден, исполнявший для сеньора какие-то важные поручения.
Второй брак, как и первый, не стал плодовитым — возможно, дело было в воинственной натуре Ангеррана или просто в его долгих отлучках. Сына-наследника династии он не дождался, родилась только дочь по имени Изабелла. Как и ее мать, она вышла замуж за второго сына герцога Бургундского. В неизвестный день, быть может, спустя несколько лет, у Ангеррана наконец-то родился долгожданный сын, хотя и в незаконном браке. Персеваль, которого назвали бастардом де Куси, женился в 1419 году, — стало быть, он явился плодом позднего союза. Неизвестно, кто была его мать. Возможно, это была соперница жены де Куси, либо Ангерран сошелся с нею, пока пребывал в Гиени в качестве главнокомандующего. Очевидно, эта женщина занимала важное место в жизни де Куси, поскольку он гордился сыном или ими обоими, ибо признал свое отцовство и подарил Персевалю Оберман. Отныне бастард мог называть себя сир де Куси и сеньор д’Оберман.
В год бракосочетаний — 1385/1386-й — де Куси посетил свадьбу в Дижоне: женился его габсбургский родственник и недавний враг герцог Альберт III. Невестой стала дочь Филиппа Смелого. Это был год исторической победы в Земпахе, когда швейцарские копейщики победили Габсбургов. Возможно, присутствие де Куси в Дижоне на бракосочетании было связано с желанием Габсбургов поддержать Ангеррана. В любом случае, ссора с семьей его матери была улажена. По словам документа, «они всегда заканчивали примирением».
Шотландское фиаско не разрушило планов французов относительно вторжения в Англию. Напротив, они решили перейти в широкое наступление, устроить, так сказать, второе нормандское завоевание. Французы считали, что только военная победа приведет к окончанию затянувшейся войны и утвердит верховенство французского папы. Кроме того, все знали, что Англию раздирают междоусобицы, высшее общество проявляет недовольство и не выступит в поддержку короля. Первоначально идею вторжения подал герцог Бургундский, а в апреле 1386 года королевский совет проголосовал за него единогласно. Многие из этих людей служили Карлу V, но им недоставало благоразумия покойного короля по отношению к возможной войне. Пуатье научил Карла соизмерять амбиции с возможностями, а во времена правления его сына все очень быстро забыли эту науку — к концу века французов обуяла folie de grandeur, или мания величия.
«Ты — величайший король, у тебя больше всего подданных, — говорил герцог Бургундский своему племяннику, — мне не раз приходило в голову, почему бы нам не пойти на Англию и не сокрушить гордость англичан… Наше предприятие навеки останется в истории». Когда после Пасхи герцог Ланкастерский с большой армией на двухстах судах вышел из Англии завоевывать кастильский трон, французы решили, что вот их шанс. Сведения о передвижениях друг друга стороны получали через французских и английских рыбаков, которые, не обращая внимания на вражду между двумя монархиями, обменивались уловом и свободно общались.
Французское вторжение должно было стать самым большим «с тех пор, как Господь сотворил мир». Та армия, которую Клиссон и де Куси должны были повести в Шотландию, разбухла до невероятных размеров. Хронисты писали о сорока тысячах рыцарей и оруженосцев, пятидесяти тысячах лошадей, шестидесяти тысячах пехотинцев… вряд ли эти цифры были точными, скорее всего, они призваны были произвести впечатление на противника и современников. Приготовления к шотландской операции шли полным ходом, когда их прервали фламандские события; теперь эти приготовления возобновили и чрезвычайно усилили. Началось, как и всегда, с денег. Пятипроцентный налог с продаж и двадцать пять процентов с алкогольной продукции, собранные по всему королевству для шотландской кампании, принесли двести две тысячи ливров. Налогообложение возобновили, поскольку денег всегда оказывалось недостаточно.
По всей Европе — от Пруссии и до Кастилии — нанимали и закупали корабли, на французских верфях работа кипела днем и ночью. В предыдущий год собрали шестьсот судов, а теперь их количество возросло более чем вдвое, и зрелище, которое они собой представляли в устье Шельды, было воистину грандиозным. Боннакорсо Питти, вездесущий флорентиец, видел тысячу двести кораблей, из которых шестьсот были военными, оборудованными бойницами для лучников. Французские аристократы, рассчитывавшие на возмещение расходов через грабежи и выкупы, не скупились и соперничали друг с другом, украшали носы кораблей позолотой, мачты покрывали серебром, а паруса ставили из расшитого золотом шелка. Адмирал де Вьен нанял фламандского художника Пьера де Лиса, чтобы тот выкрасил его флагманский корабль в красный цвет и украсил гербами. Черный корабль Филиппа Бургундского был украшен гербами всех его владений, а на развевающихся шелковых знаменах реял гордый девиз «Il me tarde», что приблизительно можно перевести как «Я не жду»; этот же девиз повторил и в золоте на гроте. Кораблю де Куси, «одному из самых роскошных во флотилии… очень большому и богато украшенному», выпала несчастливая судьба: на Сене, где он стоял на якоре, его захватили два других судна — португальский адмирал был союзником герцога Ланкастерского.
