Коллектив авторов - Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1
Общей чертой эмпириокритицизма и диалектического материализма стало преодоление прямолинейного онтологического мышления – уверенности в полной зависимости человеческого познания от специфики его объекта. Вслед за победой неклассических естественно-научных теорий в сциентистскую философию пришло убеждение в значимости не только эмпирического наблюдения и опыта, но и их инструментария, средств и условий познавательной деятельности. Идея относительной истинности научного знания оказалась тесно связана с представлениями об активной роли познающего субъекта, который воспринимался теперь как часть познаваемой природы, а не сторонний наблюдатель. В неклассической сциентистской философии изменилось представление и о самой онтологической базе научных исследований. Развитие квантовой физики, термодинамики, органической химии, неэвклидовой математики показали, что познание мира природы лежит через освоение сложных систем с многоуровневой внутренней организацией, наличием автономных внутренних подсистем, нелинейным характером взаимодействия с внешней средой. Эмпириокритицизм и диалектический материализм предложили два разных варианта философской интерпретации познания этой «сложной реальности».
Родоначальником эмпириокритицизма, или «второго позитивизма», стал швейцарский философ Рихард Авенариус (1843–1896), а наиболее полно постулаты этой философской системы были раскрыты в трудах австрийского физика и философа Эрнста Маха (1838–1916). Их концепция основывалась на критике «чистого опыта», не связанного с эмпирическим анализом. Эмпириокритики полагали, что субъект и объект познания функционально противопоставлены, но принадлежат одной среде – миру чувственных ощущений, или, по терминологии Маха, «элементов». Мах подчеркивал, что «элементы» не являются ни физическими, ни психологическими явлениями, поскольку представляют собой форму приспособления организма к среде. Как следствие, любые явления окружающего мира, в том числе и сама материя, не могут быть постоянными и безотносительными.
Прикладная наука, с точки зрения эмпириокритицизма, связана прежде всего с описанием явлений объективной реальности. Причем, результат исследования может быть верен только в соотнесении с тем конкретным эмпирическим материалом, который послужил для него основой. Научная же теория выполняет роль обобщения, выявления «константы в естественных явлениях». Мах призывал принципиально разделять в ее составе два компонента – теоретические понятия, основанные на реальных эмпирических данных, и «интеллектуальные средства, которыми мы пользуемся для постановки мира на сцене нашего мышления». Первый из них носит описательный характер, а второй – философский, смысловой. Мах полагал, что органической связи между этими двумя компонентами не существует. Эмпирический анализ и связанные с ним теоретические понятия постоянно совершенствуются, создавая все более новые, но преемственные между собой научные системы. Философский же компонент просто отвергается время от времени как «несостоятельный» и заменяется новым, более соответствующим здравому смыслу и логике. Он носит характер гипотезы и призван служить скорее для мотивации дальнейшего научного поиска.
Истолкование науки как описательной схемы, лишь классифицирующей эмпирические данные, вызвала нарастающую критику со стороны сторонников философии диалектического материализма. При этом, марксизм в конце XIX в. развивался скорее как политическая идеология, нежели философская концепция. Ведущими теоретиками «второго поколения» марксистов стали лидеры европейской социал-демократии Антонио Лабриола (1843–1904), Поль Лафарг (1842–1911), Франц Меринг (1846–1919), Карл Каутский (1854–1938), Георгий Плеханов (1857–1918). Большую роль в консолидации этого течения в последние годы своей жизни сыграл соратник Маркса Фридрих Энгельс (1820–1895). Теоретические разработки «второго поколения» идеологов марксизма были связаны с систематизацией и обобщением идей исторического материализма, их популяризацией в условиях складывания организованного рабочего движения. Вслед за Энгельсом, Меринг, Плеханов, Каутский обратились к самым различным вопросам истории, этики, эстетики, религии, не получившим широкой трактовки в трудах Маркса.
Ключевым отличием марксизма от других сциентистских теорий оставался диалектический метод. Однако в его интерпретации уже наметились существенные разночтения. Часть последователей Маркса видела в его идеях прежде всего «переворачивание» гегелевской диалектики, постановку философских проблем «с головы на ноги» – на «твердое основание» материализма. В такой версии марксизм приобретал позитивистскую направленность и достаточно тесно смыкался с теорией эмпириокритицизма. Альтернативная трактовка марксизма основывалась на восприятии его прежде всего как научного метода, раскрывающего роль диалектических противоречий, совпадения логического и исторического в процессе прогрессивного развития. Яркий сторонник такого подхода А. Лабриола вообще отрицал принцип материалистического детерминизма.
В условиях нарастающих разногласий в интерпретации классического марксизма попытки формирования в его русле целостной мировоззренческой концепции наталкивались на очевидное противоречие. Унаследованная от гегельянства идея единства исторического и логического могла быть развита как в направлении строго упорядоченной, освобожденной от «мешающих случайностей» теории прогресса, так и в качестве основы для социального анализа, обращенного на выявление актуальных противоречий и вариативных тенденций общественного развития. Причем, в любой из этих интерпретаций идеи исторического материализма приобретали ярко выраженный политизированный характер. Все ведущие идеологи «третьего поколения» марксизма – Эдуард Бернштейн (1850–1932), Владимир Ульянов (Ленин) (1870–1924), Роза Люксембург (1871–1919), Рудольф Гильфердинг (1877–1941), Лев Троцкий (1879–1940), Отто Бауэр (1881–1938), стали лидерами активных политических партий и движений.
Особое направление сциентистских философских исканий сложилось среди последователей идей Канта из т. н. Марбургской школы. Философы Герман Коген (1842–1918), Пауль Наторп (1854–1924), Эрнст Кассирер (1874–1945) выдвинули призыв – «Вернуться к Канту!», выступая против вульгаризированного материализма и ставя задачу осмысления революционных естественно-научных открытий рубежа веков. Марбургские неокантианцы создали чисто гносеологическую концепцию, отказавшись от кантовского понятия «вещи-в-себе». Они считали, что единственным источником познания является «чистая мысль», само мышление, основанное на априорных понятиях и логических закономерностях. «В многообразии и изменчивости явлений природы мышление обладает относительно твердыми опорными точками только потому, что само их утверждает», – утверждал Э. Кассирер.
Представители Марбургской школы доказывали, что в основе «предметного познания» лежит превращение «нечто» в «объект» путем интеллектуального разграничения и фиксации тех или иных связей и элементов внутри равномерного восприятия эмпирического опыта. Таким образом, подлинным основанием познания становится не явление внешнего мира, а некая внутренняя проблема мышления, разрешение которой требует категориального синтеза. Это своего рода импульс для научного мышления, не имеющий никаких необходимых внешних оснований. Поэтому познание приобретает характер бесконечного поиска внутреннего единства картины мира, а наука является самодостаточной и саморазвивающейся системой. Неокантианство, в трактовке Марбургской школы, стало одним из наиболее ярких примеров сциентистского философствования, представления о науке как высшей объективно-упорядочивающей форме человеческой культуры.
Иную интерпретацию приобрели идеи Канта в работах представителей Баденской школы – Вильгельма Виндельбанда (1848–1915) и Генриха Риккерта (1863–1936). Они полагали, что целью философии является не обоснование общенаучной методологии, а решение «мировой проблемы» – осмысления мировоззренческих основ человеческой жизни. С точки зрения баденских неокантианцев, ни материализм, ни идеализм не могут решить подобную задачу. Позитивизм и диалектический материализм растворяют «Я» в цепи причинно-следственных фактов объективного мира и лишают духовную культуру самостоятельного смысла. Идеалистическая же философия трактует культуру как самодостаточную реальность, либо утверждает представление о некоем абсолютном духе, непознаваемом по своей сути и лишенном какой-либо ценностной ориентации.
Представители Баденской школы считали, что мировоззренческие ценности имеют трансцендентальный характер и представляют собой внеисторическое и вневременное явление. Они не имеют отношения к каким-либо объективным предметам и актуализируются при осмыслении положения «Я» в мире. Виндельбанд доказывал, что средствами человеческого познания невозможно постичь «священную тайну» перехода «трансцендентального долженствования» в рациональную мотивацию поведения человека. Но процесс воздействия и усвоения общезначимых ценностей можно обнаружить в истории культуры, которая и является воплощением трансцендентального. Наука же, опирающаяся на универсальные логические принципы, не может рассматриваться в качестве эталона познавательной деятельности.
