Олег Соколов - Битва двух империй. 1805–1812
«Эти цифры, — пишет Маргерон, — показывают с поразительной силой и лучше, чем это можно сделать любым другим способом, какую закалку и какой опыт войны должны были получить офицеры различных родов оружия, достаточно только сказать, что любой военный, имеющий в это время 6–7 лет службы, принял уже участие в многочисленных и славных кампаниях, пройдя поля битв с большинством армий Европы»65.
Если брать средние показатели, то в 1812 г. тридцатипятилетний капитан имел примерно 18 лет выслуги. И какой выслуги! Многие имели в своем багаже 10–12 пройденных кампаний!
Как и русские офицеры, командные кадры наполеоновской армии в большинстве (около 60 %) не имели неслужебного дохода или обладали лишь малозначимыми денежными средствами. Однако на этом сходство завершается.
Император щедро вознаграждал кровь, пролитую за отечество. В предыдущем разделе уже проводилось сравнение доходов русских и французских офицеров. Добавим лишь, что если говорить о привилегированных частях наполеоновской армии, то их жалованье, особенно со всеми дополнительными выплатами, показалось бы русским армейским офицерам просто заоблачным. Так, полковник гвардейского полка получал со всеми выплатами в год 11 838 франков, капитан — 4492, лейтенант — 3170.
Эта армия, полная энергии и отваги, не прекращала расти в численности. Если в 1805 г. общая численность вооруженных сил Французской империи приближалась к 450 тыс. человек, то к войне 1812 г. она увеличилась примерно вдвое.
Во французской армии, так же как и в русской, санитарные потери были очень велики. За всю наполеоновскую эпоху французская армия понесла в качестве безвозвратных потерь около 900 тыс. человек66 (что составило примерно половину всех мобилизованных французов — 1 800 000 чел.[75]). Из них только менее 200 тыс. пали на поле брани или умерли от ран, остальные умерли из-за болезней и лишений. Иначе говоря, один погибший приходился на 3,5–4 умерших от болезней. Тем не менее подобные потери в общем были несколько меньшими, чем в русских войсках, а потому при почти что равной численности призыва французская армия была более многочисленной, чем русская.
Официально, согласно штатам, численность всех сухопутных вооружённых сил Франции в 1809 г. составила 917 тыс., а в 1812 г. достигла 1099 тыс.67 Но это, разумеется, чисто теоретические цифры. Для того чтобы узнать реальную численность, нам необходимо привлечь данные… разведки.
Благодаря разведывательным сведениям, присланным полковником Чернышёвым, у нас есть великолепная сводная таблица численности французской армии на 15 августа 1811 г.[76] Согласно этой таблице общая численность вооруженных сил Французской империи (без гвардии) составляла 825 489 человек.68 Правда, эта цифра делится на две части: «активные» войска и «неактивные». К первым принадлежали те, кто состоял на действительной военной службе в своих частях (742 047). К числу «неактивных» относились те, кто состоял под следствием, числился военнопленным, находился в госпиталях, в различных отрядах или командировках. Общая численность «неактивных» — 83 442 человека. Понятно, что тех, кто временно находился в госпиталях, и тем более тех, кто были посланы в командировку, следует считать как состоящих на службе. Но вряд ли в рядах вооруженных сил следует учитывать тех, кто находился в плену или под следствием. Поэтому округленно можно считать численность вооруженных сил Французской империи несколько менее 800 тыс. человек. К этим войскам следует добавить императорскую гвардию, которая не была включена в общую ведомость. Ее численность на то же 15 августа 1811 г. составила 39 767 человек.69 Таким образом, Наполеон располагал в тот момент, когда он окончательно решил вести войну против России, вооруженными силами, насчитывавшими более 800 тыс. человек, где-то около 820–830 тыс. солдат и офицеров.
Однако, как уже неоднократно говорилось, императорские войска вели тяжелую упорную войну в Испании, которая оттягивала на себя огромные силы. Согласно той же ведомости, примерно 260 тыс. военнослужащих французской армии (8800 офицеров и 250 872 унтер-офицера и рядовых) сражались в этот момент в Испании. Причем речь идет исключительно об «активных» бойцах. Вместе с «неактивными» общее количество французских войск в Испании составляло примерно 300 тыс. человек.
Около 333 тыс. солдат и офицеров располагалось на территории Империи, большей частью прикрывая береговую линию от возможных высадок неприятеля. Здесь же располагалось и большая часть из 40 тыс. солдат и офицеров императорской Гвардии. Наконец, на территории Итальянского королевства, в Иллирии, в Неаполе и на острове Корфу было около 63 тыс. человек под ружьем. На территории Германии располагалось 58 тыс. военнослужащих, и им на подкрепление двигалось еще 22 тыс. солдат.
Приняв решение о том, чтобы противодействовать Александру силой оружия, Наполеон должен был произвести гигантскую перегруппировку войск. Невозможно было сражаться против всех сил русской империи, имея лишь 80 тыс. солдат Даву и 60 тыс. поляков.
Казалось бы, французская армия была огромной, но император не мог вывести большое количество войск из Испании без того, чтобы не вызвать там катастрофу. Невозможно было значительно ослабить и оборону берегов, так как англичане могли в любой момент произвести высадку и если не двинуться на Париж, то уж, по крайней мере, легко овладеть каким-нибудь оставшимся без защиты важным городом империи, например Гамбургом, Бордо или Амстердамом, посеяв тем самым панику в тылах. Как ни крути, но для обороны береговой линии и поддержания порядка внутри государства требовалось оставить не менее 250–300 тыс. человек. Столько же надо было держать и в Испании. Причем речь идет об «активных» солдатах, а не о тех, кто лежал в госпитале или сидел в тюрьме. Следовательно, для войны на границах Польши оставалось не так уж много и даже просто-напросто мало войск.
Именно поэтому в 1811 г. был объявлен большой призыв (138 тыс. человек). Большая часть этих призывников к моменту составления таблицы уже находилась в войсках и была учтена при расчете, но были и те, что еще не присоединились к своим полкам. Наконец, в начале 1812 г. был объявлен новый призыв новобранцев. Под ружье было поставлено еще 120 292 человека. Таким образом, перед войной с Россией Наполеон довел армию до той численности, которая когда-то была достигнута революционным Конвентом в момент наивысшей опасности для республики, и даже превзошёл её. Реальное общее количество вооруженных сил Французской империи составило к этому моменту около 950 тыс. человек.
При этом было бы совершенно неправильно представлять Францию, как делали некоторые историки, опустошенной страной, где в полях работали только старики, женщины и дети. Общее число потенциальных призывников лишь с территорий старых департаментов составляло 250 тыс. человек в год. Так что даже в ходе больших наборов 1811–1812 гг. на службу привлекалась только половина (а с учетом новых департаментов значительно меньше половины) призывников, подлежащих мобилизации.
Выдающийся французский историк Жан Тюлар в своей монументальной работе «История Парижа» (в период империи) привел архивные документы по призыву новобранцев-парижан. В общем итоге за всю эпоху Наполеона было призвано только 31,87 % молодых мужчин, подлежащих призыву.70 Нужно сказать, что данные по Парижу никак не меньше средних по империи, а скорее даже немного превосходят их, так как близость властей в столице мешала уклоняться от призыва.
Несмотря на усиление армии, выделить достаточное количество войск для войны на восточных рубежах всё равно было очень непростой задачей. Вспомним фразу Беннигсена: «…Власть Наполеона никогда менее не была опасна для России, как в сие время, в которое он ведёт несчастную войну в Гишпании и озабочен охранением большого пространства берегов, на что потребно ему употребить сильныя армии». Действительно, из огромной массы своих войск император мог направить для войны с Россией лишь немногим более 300 тыс. человек собственно французских военнослужащих, причем для этого не только пришлось снимать войска с территории империи, но ослаблять даже группировку войск в Испании.
Из Испании Наполеон решил забрать те части, которые имели, если так можно выразиться, прямое отношение к войне с Российской империей, — а именно все польские войска. Пешие полки Вислинского легиона (1, 2, 3-й и подразделения 4-го), состоявшего на службе Франции, получили приказ выдвигаться из Арагона и Валенсии в конце января 1812 г., а уже 22 марта 1812 г. они застыли в парадном строю на площади Карузель в Париже перед дворцом Тюильри. Смотр принимал сам император, и он с удовлетворением отметил, что эти люди, прошедшие четыре года тяжкой кампании, были готовы к новым подвигам: «В моей роте, — рассказывает офицер Вислинского легиона Брандт, — не было ни одного солдата, который не был бы хоть раз ранен». Несмотря на это, пишет Брандт, «во время парада поляки, которые ждали от новой войны восстановления их отечества, кричали с энтузиазмом „Да здравствует Император!“»71
