Брайан Фаган - Археология. В начале

Много этноархеологических исследований проводилось среди племен охотников-собирателей, особенно тех, которые рассматриваются как потомки доисторических людей (Гэмбл и Бойсмир — Gamble and Boismier, 1991). Под эту категорию подпадают как племя сэн из южноафриканской пустыни Калахари, так и австралийские аборигены.

Антрополог Ричард Ли (1979) провел много лет, изучая племя канг сэн, и собрал много информации для археологов. Археолог Джон Йеллен (1977) работал вместе с Ли, собирая данные о домах и устройстве лагерей, о расположении очагов, информацию о населении и о костных остатках. Йеллен указывал, что лагеря сэн создаются вполне осознанно, создаются укрытия от ветра и очаги, в то же время места для свалок бытового мусора и остатков производства выбираются случайно (см. рис. 14.3). Он выделил общинные зоны в таких стоянках-лагерях, часто расположенные в центре, которые не принадлежат никому конкретно, и зоны семей, расположенные вокруг очагов, принадлежащих отдельным семьям. Общинная деятельность членов лагеря, танцы и первое распределение мяса, например, происходит на общей территории. После такого рода деятельности в археологическом материале остается мало следов. Приготовление и обработка пищи, также как и производство артефактов, обычно происходят возле семейных очагов. В этой части Йеллен указывает на интересные вариации: при производстве у очага иногда принимают участие члены другой семьи; большие шкуры обычно растягивают для обработки вне жилых зон из-за паразитов и плотоядных. Изучение племени сэн показало, что стоит с осторожностью делать, казалось бы, очевидные выводы. Например, о том, что приготовление мяса или колка орехов происходили в специальных местах. В племени сэн разделение видов деятельности по большей части происходило непосредственно в семейных группах. Гипотетически, утверждает Йеллен, возможно использовать кластеры артефактов для изучения развития и эволюции таких социальных структур во времени.

Рис. 14.3. Стоянка племени сэн в Ботсване, Южная Африка. На рисунке Джон Йеллен схематически показал места для различных видов деятельности и расположение артефактов

Начиная с 1984 года археолог Джеймс О’Коннелл зафиксировал вместе со своими коллегами более 70 случаев разделки туш больших млекопитающих охотниками-собирателями племени хэзда на востоке Африки (рис. 14.4). Хэзда охотятся на животных, когда те им попадаются, или поджидают их в специально построенных укрытиях возле источников воды в конце периода засухи. Они очень решительные охотники и преследуют раненых животных в течение нескольких часов или даже дней. При малейшей возможности они также утаскивают мясо жертв у хищников. О’Коннелл зафиксировал от 70 до 80 крупных охотничьих трофеев в год на один лагерь. На собирание тратится от 40 до 60 человеко-дней, а на сбор падали уходит от 15–20 % всего времени. Исследователей интересовали главным образом распределение времени, выбор пищи, распределение пищи, поэтому они методично фиксировали месторасположение лагеря, расстояния до жилых баз, методы добычи, состояние туш, детали их разделки, пол и возраст участников деятельности. Кроме того, в каждом месте, где это было возможно, они собирали всеобъемлющий археологический материал, включая расположение разломанных костей и оставленные артефакты.

Рис. 14.4. Группа археологов и антропологов фиксирует детали успешной охоты охотников-собирателей хэзда на севере Танзании. Данные подобных исследований представляют большую ценность при интерпретации археологического материала о доисторических охотниках-собирателях

В ходе изучения хэзда были получены многочисленные существенные этноархеологические данные, которые подвергли сомнению предположения археологов в отношении мест, где охотники-собиратели убивали животных. Группа О’Коннелла обнаружила, что 75–80 % крупных млекопитающих, убитых хэзда, не были представлены в их выборках костей вследствие особенностей охоты и разделки туш. Более того, в большинстве доисторических мест убиения животных раскопки проводились не в крупном масштабе, в то время как многие места разделки туш у племени хэзда занимают большие территории, охотники часто бродили по ним в поисках затененного места. Иногда кости разных животных оставляли в разных местах. Расчленение костей происходит по похожей схеме, занимаются этим люди или плотоядные — сначала конечности, затем позвоночник. Различия в этом связаны скорее с анатомией отдельных животных, чем с намеренным культурным выбором. Находки, сделанные среди хэзда, подвергают сомнению многие интерпретации разделки туш животных и говорят о важной роли этноархеологии и теории средней дистанции (О’Коннелл и другие — O’Connell and others, 1992).

Брайн Хэйден воспользовался уникальной возможностью зафиксировать и понять концепцию, жизнь и смерть каменных артефактов (или их аналогов). Он совместил описательное исследование с новыми разведочными (теоретическими) подходами, основанными среди прочего на теории анализа конструкции. У исследования была обширная база, направленная на свойства камня, собираемого для производства орудий из камня, на изучение технологии и эволюцию форм орудий из камня по мере их использования и повторного использования. Исследователи тщательно изучали структуру отходов производства и процессы формирования памятника, а также социальное и экономическое положение каменщиков. Им удалось поработать с пятидесятилетним специалистом по изготовлению ручных мельниц Рамоном Рамосом Розарио, одним из немногих все еще работающих специалистов (рис. 14.5).

Так как его земельный участок не может прокормить семью, то Рамон зарабатывает на жизнь, изготавливая пестики и мельницы и продавая их в западной части Гватемалы. Благодаря общественному транспорту он может продавать свою продукцию на обширных территориях, раньше он и подобные ему специалисты торговали в своих местностях. Хэйден проследил весь процесс изготовления предмета, начиная от выбора материала и кончая окончательной обработкой поверхности. Исследования показали, что этому каменщику требуется 2,5 дня для того, чтобы подготовить и грубо обработать заготовку для мельницы, и 4,5–5,5 дня для окончательной обработки пестика и мельницы.

И наконец, Хэйден изучил характеристики кайл, используемых для рубки пород, совмещая эти изыскания с изучением характером износа поверхностей. На основании интенсивности износа режущих кромок он подсчитал предположительную длительность использования сравниваемого инструмента. Он сравнил свои результаты с доисторическими артефактами и смог показать, что многие затупленные долото у майя в археологических памятниках, то есть орудия, которые нельзя было использовать для работ с деревом, возможно, использовались женщинами для придания шероховатости использованным пестикам и мельницам.

Это исследование также пролило свет на некоторые интересные аспекты формирования памятников. Например, каменщики как можно больше удаляют камня с заготовки, чтобы ее было легче нести. В то же самое время, они бережно относятся к орудиям для вырубки заготовок, укрывают их на месте работы и затачивают для продления срока их действия. Подобные наблюдения, в соединении со специфическими условиями окружающей среды, однажды могут дать основу того, что Хэйден называет «здравой» теорией средней дистанции.

Рис. 14.5. Рамон Рамос Розарио изготавливает каменную мельницу

Хотя у этноархеологических исследований имеется тенденция сосредотачиваться на племенах охотников-собирателей, все же есть многочисленные примеры увлекательных работ по изучению даже более сложных сообществ, чем наше. Длительное изучение современных городских свалок в Таксоне, штат Аризона, например, основано на самых современных археологических методах и исследовательских проектах (Рэтье и Мёрфи — Rathje and Murphy, 1992). В этом проекте исследуются взаимоотношения между управлением ресурсов, городской демографией и социальной и экономической стратификацией в современном контексте, когда некоторые контрольные данные из опросов и других направлений работы используются для интенсификации такого археологического исследования, которое могло бы проводиться на месте древнего городского центра. Исследования мусора в Таксоне, которые являются более этнографическими, нежели этноархеологическими, дали замечательные результаты, которые показали значительные различия в управлении ресурсами в разных сегментах населения, причем средний класс является самым расточительным.